Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания (СИ)

— Беспокойная сегодня ночь, собрат Энгинн, — заметил внизу надтреснутый голос. — Но, благодарение Провидению, достаточно темная.

— Когда речь идет о том, чтобы покарать отступников, — холодно отозвался второй голос, к сожалению, давно знакомый, — для меня не являются помехой ни свет, ни тьма.

— Отлично сказано, беспощадный собрат мой. Я вижу, вы не напрасно стали главой Искореняющей ветви.

— У меня давние счеты, что к Гнеллю, что к его любимчику Баллантайну. Я не скрываю этого и рад, что именно они затеяли измену. Иначе пришлось бы придумывать повод.

— Мой драгоценный собрат, — певуче заговорил третий, — не хотите же вы сказать, что Искореняющая ветвь способна покарать своих собратьев по придуманному навету?

— Все носители силы Провидения должны быть открыты друг другу и вершить свои дела в согласии, — ледяной тон Энгинна не изменился. — Если кто-то из собратьев вызывает у другого подозрения и недовольство вместо приязни и дружеских чувств — для Искореняющей ветви это достаточное доказательство.

— Вы хотите сказать, собрат Энгинн, если кто-то вызывает неприязнь лично у вас, не так ли?

— Не беспокойтесь, собрат Эрегур, — Энгинн на мгновение приподнял фонарь, освещая поляну и неподвижно стоящих по ее краям воинов. — к вам я отношусь с исключительной симпатией и расположением. Надеюсь, вы платите мне взаимностью.

— Разумеется. Учитывая, что за несколько месяцев вы собрали у себя самых сильных и умелых воинов.

— Не только самых сильных и умелых. В первую очередь, отметьте, превосходно бьющих из пращи в близкую и дальнюю цель и умеющих сражаться мечом с противником, нападающим сверху.

— Вы незаурядный стратег, мой прозорливый собрат, но не кажется ли вам чрезмерным подобная увлеченность некоторыми деталями… — обладатель надтреснутого голоса не успел договорить.

— Нет, не кажется, мой недалекий собрат Онкер! Я бы не заводил об этом речи на вашем месте, ведь именно воины Защищающей ветви упустили их тогда, на Привратной площади! Сейчас у нас в руках уже могла быть их тайная сила! И если я тренирую своих воинов для боя с крылатыми, — Энгинн сморщился от отвращения и вытер губы тыльной стороной ладони. — то во многом из-за того. что вас и ваших воинов посадили в лужу, самоуверенный собрат наш!

— Я преклоняюсь перед вашими талантами, но… в самом ли деле этот Орден Чаши обладает какой-то силой? — вновь вступил в разговор Эрегур. — Я бы поставил это под сомнение, ведь если бы они были наделены сверхъестественными способностями, пусть даже не самыми значительными, они бы давно властвовали на всем Внутреннем океане.

— Я уверен, — бросил Энгинн, и на поляне наступила полная тишина. — Я прекрасно знаю Эбера ре Баллантайна. Он всегда доводит до конца все, за что берется. Он уплыл искать тайную силу — можете не сомневаться, что он ее нашел. Поэтому мои воины прекрасно выучили главный приказ — двоих взять живыми. Баллантайна и его… рыжую тварь. Не думаю, что я буду долго с ними возиться. По очереди — может быть, а когда они вместе…

— А почему, когда они вместе, недолго? — с наивным любопытством спросил Эрегур.

— Потому что каждый выложит все, что знает, пять минут посмотрев на то, что я делаю с другим. Вот увидите. Заодно и сравним их откровения.

— Не совсем понимаю, но видимо, вам открыто что-то недоступное мне. Это еще более усиливает мое безграничное восхищение. Чего же мы медлим?

— Разведчики передают, — Энгинн потянулся, и на траве закачались тени, — что еще не все отправились спать — в нескольких окнах горит свет. Подождем, пока все уснут, так будет…

Конца фразы Гвендолен не слышала. Она метнулась обратно, моля Эштарру об одном — чтобы ее богиня не вздумала случайно выглянуть на небо. потому что тогда она точно увидит бесславный конец своего непутевого творения. Вторая мысль, которая билась в голове — это благословение Ниабель и Ойсину, которые, несомненно, не гасили свечи при своих занятиях любовью. Впрочем, Гнеллю с его тягой к полноночным совещаниям тоже. Но все равно ей казалось, что она не успеет. Она быстро сбила дыхание, когда неслась вперед, словно пытаясь разорвать воздух своим телом. В ушах зашумело, и перед глазами закачалась темно-красная пелена, мешающая видеть что-либо, поэтому Гвендолен с силой въехала плечом в первые попавшиеся ставни и некоторое время безуспешно колотилась в них, пытаясь сорвать засов. Она отбила ладони. сломала каблук и наградила себя длинной ярко-красной царапиной на лбу, когда наконец ввалилась в комнату вместе с повисшей на одной петле и сломанной пополам ставней.

По счастью, это была не комната Ниабель. Хотя эрлесса, застигнутая среди смятых простынь. отнеслась бы к вторжению Гвендолен более снисходительно, чем вскочивший на ноги Фредерик Гнелль. Он гневно сощурился, до конца не узнавая в покатившемся по полу рыжем существе с торчащими во все стороны волосами и перьями, которые пребывали в одинаковом беспорядке, бледную и надменную Гвендолен, Великого Магистра Ордена Чаши, в неизменном плаще, завязанном у горла и спадающем до пят.

— Как посмели… Что это за…Эй, сюда кто-нибудь! Быстрее!

Гвендолен привела руки, ноги и крылья в некоторое соответствие относительно друг друга и посмотрела вокруг более осмысленно, хоть и продолжая сидеть на полу. На нее смотрели пять пар глаз, большей частью с непримиримостью ("рождаются же такие") и презрением ("вот приходится теперь ее терпеть"), но один взгляд она могла с легкостью представить, даже отвернувшись, и дорисовать мысленно все, от удивительного, как ей казалось, разреза, когда уголки опущены вниз и придают глазам заведомую печаль, до родинки рядом с бровью и тонких морщин на веках. Под этим взглядом она быстро собралась, обхватив руками колени и стараясь ровно дышать, чтобы говорить не захлебываясь.

— Не стоит так кричать, сьер Гнелль. Сюда действительно скоро придут. Правда, может, не совсем те, кого вы хотели позвать.

— Кто придет? Что вообще здесь творится?

— Случилось что-то плохое, Гвендолен? — уверенно, почти без вопросительной интонации заявил Баллантайн. Он сделал легкое движение, чтобы к ней подойти, но в комнате возникли новые действующие лица. — Ниабель в наспех зашнурованном блестящем платье, шуршащем при каждом движении, и хмурый Дагадд, выглядящий совершенно трезвым. Тяжело топая, он приблизился к Гвендолен и набросил ей на плечи зеленый магистерский плащ.

— Все зависит от того, как вы воспримете скорую встречу с пятью сотнями воинов Провидения, которые готовятся перейти реку. Может быть, вы придете в восторг от возможности повидать собратьев.

— Пять сотен? Ты обезумела! Откуда они могли взяться? — голос Гнелля сорвался, и он нахмурил брови, словно желая сорвать на Гвендолен досаду от того, что она, к сожалению, права

— Откуда берутся такие славные ребята, как воины Провидения, гораздо лучше знать их генералу. Впрочем, если вы забыли, сьер Гнелль, вам как раз выпадает прекрасный случай спросить.

— Мы еще успеем сжечь все бумаги, — быстро заговорил один из соратников Гнелля. — Если все будут повторять одно и то же о цели нашего сборища, может быть, сумеем выкрутиться. Подозрения, конечно, останутся, но Защищающая ветвь никогда не была сильна в расследованиях.

— Не хочу добавлять причин для нежной любви к моей персоне, — Гвендолен выпрямилась, расправляя ткань плаща. — Но отряды в основном состоят из воинов другой ветви, о которой я никогда не слышала. Между собой они называют ее Искореняющей. Кстати, возглавляет ее одна небезызвестная и мало приятная личность по имени Энгинн.

Некоторое время в комнате происходила беспорядочная беготня и неразборчивые крики. Видимо, Искореняющая ветвь была плохо знакома лишь Гвендолен, остальные были прекрасно о ней осведомлены.

— Спасибо, что вернулась предупредить нас, Гвендолен, — Эбер наконец приблизился к ней, глядя чуть сверху вниз — все-таки он был немного выше ее, со странным выражением лица, в котором было понятно одно чувство — печаль, остальные слишком сильно перепутывались одно с другим. — Теперь лети скорее отсюда.