Коромысло Дьявола (СИ)

Есть многое на свете, мой друг, нечеловечески нам чуждое, духовно и материально, не так ли?..

Конечно, Филипп бесспорно соглашался с наставником. Как же иначе, когда материя мелка, низменна, ограничена и конечна? Зато дух высок, всеобъемлющ и безграничен.

Возвышенные красоты семиреченского Алатау, противоселевые надолбы, серую бетонную чашу высокогорного ледяного катка Медео рыцарь Филипп оглядел с полным безразличием. Мелкотравчатые нечестивые материальные творения природы и человека по-другому нельзя воспринимать после рыцарского ритуала теургической настройки и космогонической встречи восходящей звезды, в людском просторечии именуемой солнцем со строчной буквы.

Рыцарь-неофит третьего круга посвящения и его прецептор вдвоем встретили зарю высоко в горах у ледников. Ни тепла, ни холода они не ощущали, потому как беседовали о началах духовных, разумных, вечных, неизмеримо возвышающихся над тем, что в состоянии произвести, воспроизвести невменяемые стихийные силы природы и люди, скудоумно ее копирующие или бездумно поклоняющиеся низменной эфемерной материи.

Стоит ли сравнивать с бессмертием разумной души человеческой как искры Божьей краткий геологический срок существования какого-нибудь горного хребта?

Или же прикладывать его трех-, четырех- или даже восьмикилометровые высоты над уровнем моря к шкале в мегапарсеках, к далям и глубинам безмерной Вселенной, одухотворенной и спасаемой Божественным Промыслом и сверхрациональным Разумом?

— …Хм-хм… Наши спасительные убежища, говорите? Пожалуй, мой долг — постараться рассеять в данном непростом вопросе ваше вполне объяснимое недоумение, коллега.

Мы намедни толковали о конфессиональных предрассудках и суевериях, коими одержимы секуляры от начала времен. Представьте себе: не поминать всуе об изначальных асилумах также является нелепым древним суеверием, широко распространенном среди современных харизматиков.

По традиции многие из нас суеверно опасаются неучтиво говорить — пуще того, непочтительно думать — о наших сверхразумных убежищах.

Как известно, мирских покойников, особливо тех, кто когда-то был наделен светской властью, частенько поминают весьма нехорошими словами. Но наши влиятельные коллеги в темном средневековье просто-запросто запретили себе и другим вспоминать, как их предшественники приняли первичные убежища за изощренные хитроумные ловушки, капканы, придуманные-де, согласно ошибочному мнению древних, то ли квиетистами, то ли интерзиционистами. Мнилась им, мой друг, несусветная сущеглупость…

— Qui pro quo, скажем?

— Вы правы, коллега. По-русски говоря, одно вместо другого они последовательно валили с больной головы на здоровую.

Следствие далеко не всегда имеет очевидную причину, ежели не одна дюжина харизматиков противоборствующих сторон навсегда исчезла в собственных, им внезапно открывшихся асилумах.

Опричь того, асилумы непостижимо уничтожали, на близких дистанциях буквально растворяя в пространстве-времени, враждебных своим симбиотическим партнерам любых носителей харизмы.

Вдобавок ко всему, с появлением в нашем четырехмерном универсуме убежищ-асилумов в первом десятилетии нашей христианской эры тогдашние отцы и братья ноогностики связали впервые заявившее о себе явление ретрибутивности или воздаяния за опрометчивое использование дарованной им теургии.

То, что асилумы представляют собой своего рода вариант артифицированного нус-интеллекта, теургическое воплощение того самого эпигностического Техне, и помыслить не могли занятые междоусобной войной рядовые квиетисты купажно с дюжинными интерзиционистами тех времен.

До подобной гипотезы античным и средневековым харизматикам еще нужно было дорасти. Либо же прозорливо, истинно апокалиптически, мой рыцарь Филипп, усмотреть в феноменальном нахождении, ноогностическом открытии асилумов-симбионтов необычайный Промысл Господень…

— 4 —

Чего-либо необычного, ускоренно вступив в третий круг рыцарского посвящения, Филипп Ирнеев в себе не находил.

"Сильнее, физически крепче вроде бы не стал, умнее тоже."

Не прибавилось у него и харизматической гордыни. Пусть ему отныне в полном объеме стали доступны теургические эффекты изгнания магии и волшбы из секуляров, он вовсе не поспешил с бухты-барахты опробовать их аноптически на какой-нибудь случайной малорентабельной цели.

Он с утра съездил на Таракановский рынок за продуктами, мельком посмотрел там на цыганок, оболванивающих простаков. Походя обнаружил у одной из представительниц фараонова племени значительные способности к сексуальной ворожбе, эротическому чародейству. Затем равнодушно и безучастно двинулся дальше по своим делам.

"Понятненько, полноценный квиетический контроль в образе эпигностического действия. Как и было обещано Никой и Пал Семенычем. Однозначно. Без навязчивой, тебе, подсолнечной шелухи на постном масле. Или окурков, размокших в бокале с мутным пивом…"

Вышеозначенный неприглядный образ сверхрационально ассоциировался у него с природной сексуальной озабоченностью легиона носителей естественной людской магии. Испокон веков они непроизвольно и вожделенно высматривают потенциальных любовников и любовниц той или иной половой ориентации.

"Смотрины, из рака ноги! глядят, зрят, прелюбодействуют в сердце своем… Где им помнить о логиях из Нагорной проповеди?"

На пару секунд позволив себе свысока оценить взглядом инквизитора рыночную толпу, Филипп зашел в компьютерную лавку. Сегодня ему следовало забрать акустическую систему. По заказу привередливого клиента прибывшую из дальних высокотехногичных краев аппаратуру торговцы уже растаможили и подвергли придирчивой предпродажной подготовке.

Их услужливые старания не ушли впустую. Выгодный клиент того стоил.

"Всякий труд благослови деньгами."

Поначалу намеревавшийся попутно приобрести у них какой-нибудь многофункциональный проигрыватель компакт-дисков наш солидный клиент высмотрел в лавке дорогой мультимедийный центр. На нем и проверяли заказные элитные деревянные колонки с внешней аудиокартой от именитого производителя. И его же он, как ухарь-купец — кутить так кутить, с музыкой, фильмами, играми, — с барского плеча предложил упаковать в нагрузку к эксклюзивной акустике.

Молодого да раннего покупателя, прибывшего по договоренности к открытию компьютерного салона, в компании с менеджером и грузчиками до парковки с почетом провожал младший совладелец фирмы. Негоциант, торгующий дорогостоящими технологическими игрушками, не переставал уговаривать тороватого клиента затариться, пусть и в кредит, сверхновым и сверхдорогим широкоформатным телевизором-монитором.

Филипп мультимедийного коммерсанта ничем сверхплановым не уважил и не обнадежил. Хотя вид имел многообещающий и задумчивый.

"Капусты ему, козлу, небось стало жалко. А чего жалеть, позвольте спросить, когда бабки у него наверняка сумасшедшие?..

Говорят, он из рульниковской нефтяной мафии, и миллионерша Триконич его в хахалях содержит. Везет же некоторым!.."

Вопреки ожиданиям торговцев компьютерно-музыкальными культтоварами, очень важная персона богатого покупателя почему-то не ликовала, не веселилась, глядючи на благоприобретенную технику, рассчитанную на взыскательных меломанов и ценителей чистого, ничем не замутненного звука.

"Культурка, из рака ноги!"

Тогда как задумался Филипп совсем не над политэкономическим феноменом денег, скоро и споро перетекающих из одних рук в другие. О мирских сокровищах он не сожалел. Тем временем размышлял наш персонаж над неизменной и вековечной дилеммой гордыни и смирения.

"В дьявольское коромысло ее! Не пойми почем, где и как они уравновешиваются и компенсируются.

Куда дифферент у нашего кораблика? Грехов-то на рубль, а с грошовой свечечкой к ним подкатываюсь…"

Раскошелился Филипп и с шикарной техникой смиренно расстарался далеко не для себя, но для ближних. Сам он к музыке был индифферентен и равнодушен.