Камин-аут (СИ)

Поздний обед устроили в ресторане. Большая семья – много родственников – пышные проводы. Под конец, когда все речи были произнесены, почести отданы, Тео вышел из-за стола и опустился в коридоре на пол. С левой стороны – ваза с хризантемами, на противоположной стене – большая картина с видом на океан. Здесь царил умиротворяющий аромат благовоний, цветов и старых ковров. Вытянул ноги, парень изобразил пистолет и «выстрелил пальцем» себе в голову. Не будет головы – не будет воспоминаний.

Шенг предавался горю в одиночку, пил и плакал. Плакал и снова пил. Мимо проходили гости. С матерью Ли Ян Тео так ни разу не заговорил.

На следующий день должны были состояться похороны. Ческа желала забрать урну с прахом с собой, но обряд должен был состояться здесь, в Шанхае. Её просили остаться погостить некоторое время. Женщина не хотела, чтобы прах её сына находился рядом с останками других Шенг. Она еще помнила свои обиды, причиненные ей этой семьей. Её сын должен достаться ей одной, эти стервятники не получат его. Да, – думал Тео, – её можно понять.

Присутствующие облачились в белые одежды. Было несколько стариков в кимоно, и один взрослый мужчина тоже облачился в кимоно. Им был Тео.

Перед банкетом тело переправили в морг, позже, когда все приготовления были готовы, отправились его оттуда забирать. В этой экспедиции участвовало несколько человек, в том числе муж Венлинг, Ческа и Тео.

Ли Ян предстал во всей красе. За время пребывания в морге, тело оставалось нетронутым, и на нем были надеты всё те же праздничные одежды из плотного шелка, что и день назад. Ступни обуты в тапочки, ноги обвязаны красной лентой, тело обряжено в национальную юбку и курточку, на голове – шапочка. По губам прошлись кистью. Лента на ногах связана с народным поверьем, она необходима для того, чтобы покойный оставался недвижным. На туфлях вышиты цветы лотоса, чтобы покойный мог перейти реку в Преисподней, ступая по их лепесткам. Ткань, которой был обшит гроб, представляла произведение искусного мастера.

Черты лица разгладились, стерлись все те мелкие особенности, что выражают через лицо яркую индивидуальность любого, теперь Ли Ян казался всего лишь мертвым китайцем, одним из многих миллионов. Сейчас в нем нельзя было узнать черты Тео или Чески. Велескан по этому поводу говорил: душа – как наша самая точная характеристика оставляет плоть, и тело в её отсутствие приобретает монолитные свойства, просто вода, телесная оболочка, кости – земля. В минуты погребения человек перестает быть человеком, он сливается с природой, а его яркий лик, называемый духом, отлетает прочь.

Из холодильной камеры тело перевезли в крематорий, куда и направилась траурная процессия. Тео запомнил множество венков. Маленьких белых цветочков, приколотых к одежде. В его семье чтили традиции. Родные покойного повязали на пояс широкие белые пояса, на верхнюю часть руки прикололи повязку из чёрной ткани, как знак траура.

В огромной зале под стеклом лежало тело Ли Ян Хо. Все собрались, чтобы проститься с покойным. Здесь стояла специальная ваза для цветов. Присутствующие по очереди ставили цветы в вазу и подходили к близким умершего. Объятия, соболезнования, мужчины пожимали друг другу руки. Ческа лишь чуть заметно склоняла голову в ответ. Племянники пытались её взбодрить, но женщина не реагировала, полностью уйдя в свое горе.

Тео видел, как тело Ли Ян унесли для кремирования. Это предпоследний этап.

Тут Шенг увидел старых друзей по группе. Те с самого начала присутствовали на похоронах, с подношениями и состраданием. Ребята словно слились с монохромной человеческой массой. Конечно, Тео привык видеть своих друзей, почивающих на лаврах, он и понятия не имел, что они могут быть маленькими и незаметными, не привлекая всеобщего внимания. Впервые Тео ощутил, сколь незначительны его друзья, что нет в них ничего сверхъестественного, не перед чем преклоняться. Неприметные люди, которые пришли передать свои соболезнования и протянуть руку помощи, просто быть рядом в этот час. Тео не хотел с ними разговаривать, не хотел видеть их лиц.

Многие болтали, утешали Ческу, многие выходили покурить на улицу, кто-то поехал домой, кто-то захотел перекусить и направился до автобусной остановки.

Тео видел плечистого Лим-Сиву с его белоснежной массой волос, собранных в косицу. Его молодую жену, она что-то быстро говорила по-английски. Тео уловил лишь обрывки фраз. Эти слова казались ему непонятными, даже странными. Он не понимал их смысла. Незнакомая женщина, незнакомый чуждый язык… Казалось, он никогда не разговаривал с ней и Лим-Сивой. Он не знал, что здесь делает эта иностранка. Зачем какой-то иностранке говорить всё это? Какой для неё в этом интерес? Тео и не видел смысла в её словах.

А вдруг это вовсе не проводы Ли Ян Хо. Возможно, это похороны родственника или однофамильца Ли. У Чески еще есть дети? Наверняка. Что он здесь делает? Неудивительно, что не понимает смысла чьих-то речей, он же случайно зашел на чужие похороны!

Тео похлопал одежду в поисках сигарет, потом вспомнил, что у него нет карманов. У кимоно нет карманов. Вышел через парадную дверь, стрельнул у отца сигарету. На самом деле, их родство с этим мужчиной не было доказано. Но Тео упорно звал этого человека с редкими голубыми глазами своим отцом. Когда парень поднес сигарету к губам, то на запястье что-то блеснуло.

Под ногами – анфилада ступеней, дальше – шоссе. Светило солнце, на небе ни облачка. В Китае тоже случилось землетрясение, еще у них прошел град, но в день похорон погода наладилась.

Брата здесь нет, так… Лим-Сиву он в помине не знает. Но этот браслет на его руке вполне очевидное доказательство происходящему. Значит, то, что здесь происходит, происходит на самом деле. От этой мысли у Тео подвело желудок. Рука с сигаретой мелко тряслась, хотелось загасить тоску поминальным вином.

Отец прервал разговор и приветливо махнул рукой, подзывая кого-то. Тео обернулся и встретил бесхитростный взгляд Огнецвета. Вот черт! Огнецвет со своей девушкой. Явились как на торжество! Он слишком поздно осознал, что теперь не сможет позорно уйти от ответа.

– Ну что, старик, уделишь нам минуту? – Огнецвет улыбнулся Тео, но улыбка вышла натянутой, что больше походило на гримасу.

Молодая пара приехала не одна, по дороге они перехватили Семена.

Отец пожал руку музыкантам и чуть склонил голову, приветствуя девушку. Представил собравшимся пару своих знакомых, куривших поблизости.

Семен намеренно громко, чтобы Тео услышал, произнес:

– Ну что же, Ли Ян имел чувство юмора и о матери заботился, такого радетельного сына как он сейчас днем с огнем не сыщешь. Добрый малой был.

У девушки Огнецвета была поистине лебединая шея, тонкая, длинная, идеально прямая, словно выточенная из белого известняка. Пара с ног до головы обрядилась в черное. Девушка держала в руках лилию. Ну, прям свидание парочки готов в крематории. Тео усмехнулся, что присутствующие рассудили как: «Рад видеть вас. Как жизнь? Все ли здоровы?»

– Это хорошо, что вы здесь. А то наш Тео все глаза себе выплакал, совсем перестал улыбаться, – заметил отец деликатным тоном.

И Шенг почувствовал себя ребенком. Он ненавидел это ощущение беспомощности – оно напоминало о том времени, когда он подростком впервые влюбился, во взрослого.

– Зря ты так, старина… – Семен приставил руку козырьком ко лбу, загораживая глаза от яркого солнца. – Уехал, так и не разобравшись в ситуации. Ты можешь еще вернуться. Никогда не поздно это сделать.

– Вы трое, – Тео обвел глазами музыкантов и леди, – за этим здесь? Хотите уговорить меня вернуться назад? Я вас правильно понял?

– А что ты будешь делать? Ведь жизнь продолжается. Высшего образования у тебя нет… Работать клерком в офисе, над которым каждую минуту грохочут электрички? Или подашься в какую-нибудь группу, у которой смысл жизни заключается в поиске места, где бы затариться и накуриться? – невесело продолжал Семен.

Отец решил, что он здесь лишний и сослался на срочные дела в траурном зале.