Бледное солнце Сиверии

Огонькова ведь не всегда была Защитницей Лиги… да и не собиралась ей быть… Тогда не собиралась…

— Что? — снова повторила Мила, сжимая кулаки.

У Люсиль, как и у Кристины, было слишком эмоциональное лицо. Они обе совершенно не умели скрывать свои чувства.

— Ещё Тенсес писал, — продолжала эльфийка, — что бы мы были честными сами с собой. Помните его слова: «Вы — закона буква, веры твердь»? А позднее он добавлял: «Да не имейте злобы на врага своего, ибо торжество справедливости…»

— Замолчи! Не говори ни слова! — Огонькова перешла на истошный крик. Как только эта ссыкуха могла стать епископом Церкви? Она же ничего в этой жизни не понимает. Ничего! — Эта крепость для меня, все люди в ней, как… как…

Она хотела сказать «ребёнок для матери», но сдержала порыв и вернулась к воинам.

Понятно, что урядница во всём винила людоедское племя. А после общения с «ростком» охотников Стрелок, она просто укоренилась в своих намерениях. Потому непреклонно заявила всем оставшимся:

— Наших друзей, наших товарищей жестоко убили. Многих разорвали на части, кто-то сгорел… Тем самым их лишили возможности воспользоваться великим Даром Тенсеса… — тут Огонькова, как некогда ранее, всхлипнула, и прикрыла на мгновение рот рукой, словно пытаясь таким образом удержать вырывавшиеся наружу рыдания. — Вы все умеете владеть оружием… Отправимся же на Костяную равнину в пещеры людоедов и отомстим за павших!

Надо было видеть лица людей. Они только-только отошли от ночных событий. В душе многие благодарили Сарна, Тенсеса и хрен его знает кого ещё, за то, что они остались живы, а тут урядница вдруг требует совершить невообразимую вещь: отправиться на верную гибель. И ради чего? Все эти призывы к справедливости, к возмездию совершенно не возымели никакого действия. Люди потупили взор, стараясь не глядеть на Огонькову.

— Ну что вы? Неужели трусите? Ваши друзья в руках этих мерзких… мерзких людоедов. Подумайте… представьте себя на их месте. Когда никто… никто не поспешит к вам на помощь.

Месть местью, но в любом случае следует думать головой. А погибнуть просто так — это уж слишком! — так думал я и остальные ратники.

— Но нас мало и… Может лучше дождаться подкрепления?

— Откуда? Из Молотовки? Или из Гравстейна? С мыса Доброй Надежды? Даже если подкрепление и придёт, то когда это произойдёт? Надо самим идти на выручку…

Никто больше ничего не сказал, никто даже не попытался поддержать Огонькову. И та в немом отчаянии забегала влажными глазами по выжившим, и вдруг остановилась на мне.

Твою-то мать! Такого взгляда обычно не выдерживает ни один мужик, если он действительно к ним себя относит.

Сердце ёкнуло, но глаз я не потупил, как остальные.

— И нам всё-таки необходимо сообщить и в Молотовку, и в Гравстейн о случившемся, — сказал я. — Кроме того, следует подумать о том, где и как укрыться от непогоды. Лучший вариант: отойти к гибберлингам за Великаны…

Лицо Милы чуть заострилось. Её глаза приобрели светловатый оттенок. Она тяжело задышала. Её лицо стало каким-то осунувшимся, как у старухи.

— Без разведки нет смысла идти в пещеры, — уже другим тоном сказал я. — Мы и себя погубим, и другим не спасём.

— А ты сможешь это сделать? — спросила Мила, запинаясь.

Ветер чуть поутих и снежок теперь медленно опускался на землю.

— Что «это»?

Огонькова сглотнула и кивнула в сторону Костяной равнины…

4

Зачем обещал? — злился я сам на себя. — Ну, зачем?

Быть связанным словом, наверное, одно из самых неприятных дел. Да ещё эта совесть… Можно было бы сказать, что, мол, не было возможности, или ещё что-то в этом роде. Но противненький червячок внутри гложет и нашёптывает на ухо, типа, обещал же, так делай.

Твою-то мать! Как это всё надоело! Что за натура такая?

Я снова вспомнил тот взгляд Огоньковой и вдруг подумал о Зае. Отчего-то представилось, что это она на месте урядницы. И тоже ждёт, ищет помощи хоть от кого-нибудь. Где он, её муженёк? Куда пропал? Вернётся ли?

Перед внутренним взором предстал Жуга Исаев. Он тоже отчего-то потупил глаза к земле и врал Корчаковой, мол, с Бором всё в порядке. Мол, всё образуется. Не стоит переживать… А сам по-прежнему не смотрит на Заю…

Тьфу, ты! И привидеться же такое!

Ладно, — говорю себе, — хотя бы схожу, посмотрю, что могу сделать. Да и чего в этом сожжённом Остроге сидеть! Слушать причитания Огоньковой?

Я чуть покружил вокруг крепости и, тяжко вздохнув, направился за реку.

— Постой, — остановил меня окриком Альфред ди Делис. Он быстро приблизился и спросил: — Помнишь меня?

— Конечно… И что?

— Мне нужна от тебя небольшая услуга.

Эльф подлетел ближе.

— Сопроводишь меня до Костяной равнины. Мне кое-что нужно найти…

Альфред положил свою руку мне на плечо, словно мы были с ним старыми друзьями. Подобное панибратство мне не понравилось, однако, надо признать, эльф чем-то к себе располагал. Бывают такие личности, и ди Делис явно относился к таким.

Я не очень хорошо его помнил по острову Безымянного. Да и вообще, события тех дней сейчас казались, чуть ли не историей столетней давности. Единственное, что точно отложилось в памяти, так это то, что Альфред ди Делис не был многословной личностью.

Мы спустились вниз по склону и достигли припорошенного снегом льда. Здесь погуливал шальной ветерок, который застилал глаза колючими снежинками. То тут, то там появлялись лёгкие завихрения, странно пританцовывающие на тёмно-сером Вертыше.

Едва стоило продолжить движение к противоположному берегу, который еле виднелся в серо-сизой дымке, как ветер резко усилился.

— Я тебя хорошо помню, — сказал эльф, отчего-то покусывая верхнюю губу. — А когда мне написала Кристина…

— Она писала обо мне?

— Не только… Вы с ней нашли Ковчег? Так?

— Наверное… Я в этом не силён. Послушайте, Альфред: мне необходимо проверить тот берег, поискать следы великанов… Они схватили нескольких человек да гибберлингов.

— И что? Ищи себе, сколько хочешь.

— Я никак не могу взять в толк, что вам от меня-то надо?

— От тебя? Лишь только компания… Я иду в Костяную равнину за костями, — тут эльф рассмеялся сказанному каламбуру. Видя моё удивление, он пояснил: — Ночью было такое зарево от горящей крепости, что мы с Люсиль его увидели аж у подножия Гиблых Скал. Я сразу понял, что произошло. Но никак не думал, что было ещё и нападение… теперь крепость осталась…

— Крепости вообще не осталось.

— Это верно. Но кое-кто в ней выжил. Не исключено, что великаны снова явятся сюда, чтобы это проверить. И коли найдут людей… В общем, я решил на какое-то время создать Стража. Мне нужны будут кости мёртвых яков, а за рекой их предостаточно.

— Стража?

— Да, его. Это отпугнёт врагов… Я чернокнижник, как ты знаешь. И ещё Историк. Думаю, Кристина об этом упоминала… Что там?

Мне пришлось остановиться: на снегу чётко отпечатались следы крупного человека. Длина его шага впечатляла. Рядом в нескольких саженях я нашёл ещё подобные следы. По предварительным подсчётам, через Вертыш перешло около двух десятков великанов. Шли они строго на запад.

Я встал и вернулся к разговору с Альфредом.

— Они пошли туда, — махнул я рукой. — Так что со Стражем?

— Магия смерти, — продолжал Альфред, — в которой я хороший специалист, поможет создать… Не хочется называть это существо чудовищем. Пусть будет зверь… могучий, крепкий… в некотором роде даже бессмертный. Одним словом — Страж Острога.

Тут ди Делис остановился и задумался.

— Идёмте дальше. Мы тут как на ладони, — строго сказал я, а сам вдруг подумал, что впечатление о немногословности эльфа теперь кажется ошибочным.

Альфред мягко улыбнулся и отправился следом.

— Знаешь откуда у меня подобные знания о создании Стража? — вдруг спросил чернокнижник. — От народа Зэм. О-о, это ещё те мастера… А Тэп? Вот кто заслуживает своего рода уважения… Я в плане колдовства. Ты сам видишь, что в этих краях столько артефактов народа Зэм… столько… столько…