Зимнее солнце

Руалла говорила настолько убежденно, словно даже не могла придумать, что может быть другое мнение на этот счет. Зато мне стало все ясно. Я резко села рядом с ней на диван, зло царапнув его ногтями:

— Значит, вы настолько лицемерны и злобны, что не способны даже сохранить тень порядка? Стоит снять с вас ошейник власти и страха перед ней, как вцепитесь друг другу в глотки, подобно бойцовским псам? Теперь понятно, почему это твой братец стал неожиданно рассыпаться тебе в комплиментах. Он такой же подлый и низкий, как все вы! Что ему стоит сегодня улыбнуться тебе, а завтра ударить ножом в спину, а?

— Да как ты смеешь? — голос Руаллы походил на змеиное шипение, — Да как ты можешь такое говорить о Гервене? Да, он порядочная свинья, но он не врет. Он леквер, а не человек, запомни это, глупая женщина, способная мерить только по себе!

— А почему ты так в этом уверенна? Сама же постоянно ругаешься с ним, как кошка с собакой. Я слышала, что он даже слабоумной тебя назвал. А тут вдруг начал лепетать что ты мудрее всех. Как это назвать, если не лицемерием чистой воды?

— Я знаю, потому что… А в прочем, какая мне разница, что ты думаешь обо мне и о нем. Это не твои заботы, человек, — Руалла развернулась, спеша на выход. Я скрипнула зубами и кинулась за ней следом. Вот чего никогда не умела делать, так это держать в руках свои эмоции. И теперь они сыграли со мной злую шутку. Я уже начинала сожалеть о сказанном. Действительно, мало ли как в запале может назвать брат родную сестру? Наверное, они в детстве, как и многие, даже дрались. Но это не значит, что Гервен не способен на благородные порывы.

— Прости меня, я не хотела… — мое прикосновение заставило хозяйку дома обернуться. Она стояла почти у самых дверей в столовую. Гости, один за другим, те, кто решил сегодня обойтись без выступлений, медленным потоком протекали внутрь. Руалла вздохнула, но заставила себя улыбнуться:

— Я понимаю. Ты обижена и рассержена на меня за то, что не могу помочь тебе. Но Лида, ты и правда на все смотришь глазами человека. Наверное, тебе никогда не удастся понять, насколько сложно устроен наш мир и как мы кардинально отличаемся от вас. Ты неправа, утверждая, что мы лицемерны. Возможно, придет время, и ты убедишься в обратном. И я заранее прошу тебя не ополчаться ни против меня, ни против моего брата. Мы не виноваты в том, что родились в этом мире, что созданы из частиц живой природы, что мы такие, какие есть. А что касается речи Гервена, просто поверь мне на слово — он не врал. В тех речах, что были сегодня произнесены, нет ни капли хвастовства или же лести. Это священные речи, в них невозможно что-либо утаить. Те, кто ненавидит меня или же просто недолюбливает, молчат. Они сегодня были обычными слушателями. Правда, был случай, когда один из гостей не сдержался и вышел на сцену, дабы обвинить меня, растоптать и смешать с грязью…

— Это был… Гервен? — по одному лишь выражению лица девушки стало ясно, что я не ошиблась. Вздохнув, я обняла Руаллу за плечи, так что именинница доверчиво уткнулась мне носом в плечо и заплакала, — Перестань, не будешь же ты портить себе праздник? Такое событие не каждый день случается. К тому же ты обещала мне танцы и веселье. А я человек, причем очень нетерпеливый!

Леквер отстранилась от меня, криво усмехнувшись:

— Что ж, наверное, это будет самым разумным, — и мы зашагали в столовую, где нас уже ждали.

Длинные столы занимали большую площадь громадного зала с высоким потолком. Между ними рядами расположились тонкие колонны, увитые неизвестным мне растением с мелкими рыжеватыми цветочками. Внутри колонны были полыми, стенки их были узорными, так что свет, проходящий через несколько окон, разбивался на сотни мелких пятнышек, играя на лицах гостей. Я почувствовала себя очень неуютно, когда несколько десятков лекверов повернулись в нашу сторону. Некоторые из приглашенных, словно не заметив рядом с Руаллой никого, улыбались ей. Другие же вперили в меня свои горделивые взгляды, заставив покраснеть. Руалла старательно кивала каждому, некоторым пожимала руки, словно впервые видела их здесь сегодня. После этого она поднялась на небольшой помост, дабы усесться рядом с братом. А я так и осталась стоять у возвышения, не зная, что делать. Мною овладела странная растерянность при взгляде на великолепный стол со множеством золотой и серебряной посуды, на веселые лица лекверов, на странно светящийся потолок. Руалла в своем платье напоминала мне царевну из сказки или же средневековую даму. Это была абсолютно не подходящая мне обстановка.

— Лида, что же ты встала? Присаживайся, — указал мне на место рядом с собой Локмер. Он сидел чуть поодаль от именинницы, бросая на нее искренние влюбленные взгляды. Девушка в долгу не оставалась, заодно подмигнув мне. Я пожала плечами, но от предложения не отказалась. Сейчас же ко мне придвинули еще один прибор, а леквер учтиво налил вина из кубка.

— Спасибо, — тихо вымолвила я, осторожно разглядывая своих соседей. Слева от меня расположилась еще совсем молодая девушка с темными, завивающимися кудряшками. Ей явно мешались длинные рукава серебристого платья, которые она постоянно поддергивала. Девчонка повернулась ко мне, немедленно протягивая руку:

— Я Велера, а ты, кажется, та самая человеческая женщина, которую Руалла привела к себе, — это был не вопрос. Мне оставалось только кивнуть. Локмер сзади меня назидательно кашлянул. Юная леквер только фыркнула, продолжая приставать:

— Никогда бы не подумала, что моя будущая родственница будет на такое способна. Я слышала, будто бы из-за вас она даже с братом поругалась. Конечно, Гервен никогда мне не нравился, но на сей раз он прав. Надо было Руалле сразу сдать тебя Совету, а то потом неизвестно чем может кончиться.

При этих словах я подавилась вином и закашлялась. А девушка только звонко расхохоталась под неодобрительные взгляды гостей. И на сей раз, Локмер не удержался, больно шлепнув Велеру по макушке. Девчонка, обидевшись, высунула язык.

— Не обращайте внимания, — пробормотал жених Руаллы, — Это моя младшая сестра. Ей всего сто сорок лет. В этом возрасте у всех в голове ветер.

— Во-во, — кивнула Велера так спокойно, словно секунду назад ничего не произошло, — А вот мои родители никак не хотят этого понять. Вечно: "То не делай! Этого нельзя!". Я вся такая, что думаю, то и говорю.

— Лучше бы меньше думала, — мрачно отозвался ее брат, — Кстати, нам так и не удалось пообщаться. Наверное, вам на наших посиделках не слишком интересно.

— Да нет, как раз наоборот. Мне никогда не приходилось бывать на подобных пиршествах, — цепляя листик салата на вилку, произнесла я. Смотреть по сторонам категорически расхотелось, возвращаться же к своим мыслям — тем более. Так что мне ничего не оставалось, как продолжать наедаться до отвала и поддерживать с леквером беседу, — У вас тут все как-то чудно. Словно я попала в Средние века нашего мира. Правда не думаю, что тогда было все настолько цивилизованно. Здешняя обстановка больше напоминает сюжет какой-то баллады или повести. Знаете, высокие залы, благородные рыцари, прекрасные девы. И при этом я не чувствую ни капли натянутости этого всего.

— А вот меня лично это все раздражает, — вставила Велера, — Я бы предпочла сейчас закатиться на какую-нибудь вечеринку, например, в Терес-Леш, чем сидеть тут с постной миной и слушать заунывные речи всяких там министров и иже с ними.

— Ты же знаешь, что тебе запрещено появляться на территории долины.

— О да! Конечно же, я совершила жуткое преступление, не подлежащее прощению! Локмер, ты такой же закостенелый, как и все эти чопорные граждане из высших кругов. Тебе бы жить тысячи три лет назад во времена Серебряной Империи. Ты бы очень подошел на роль вечного Странника, борющегося за справедливость, — Локмер мученически вздохнул, но от дальнейшей дискуссии с сестрой отказался. А вот мне стало весьма любопытно.

— А что же ты такого натворила? — Велера окинула меня непонимающим взглядом, но прочтя в моих глазах неподдельную заинтересованность, махнула рукой: