Проклятый дар

— Ну и?

— Жрец! Как его… Сартес! Помнишь, Лаки говорила? Это точно он.

— Нет, ты что…

— А что?

— Да он же как дитё малое… тёмную от светлой не отличит.

— Сказать можно всё, что угодно! Это всё он! — горячо возразила Энни, и тут меня занесло…

— Он?! Уверена? Почему?! Потому что мы с ним по-дружески общаемся?! Да, он, как и Дик, и Том — в чём он виноват? В том, что мне нравится?! Да?! Что молчишь? Правда глаза колет?!..

Внезапно я услышала себя и осеклась. Что я несу? Подруга стояла, опустив глаза в пол. Я кинулась к ней.

— Энни, солнышко, прости! Честное слово, я…

— Нет. Не стоит, Лаки. В чём-то ты права.

— Забудь Давай забудем это разговор? Пусть всё будет, как раньше!

Подруга слабо улыбнулась.

— Конечно. Но что же нам всё-таки делать?

Мы повернулись к Константину, как к единственному здравомыслящему существу в этой комнате.

— Ждать. Это самое лучшее, иначе мы друг друга поубиваем.

— Мне не кажется это идеальным выходом, — неуверенно заметила.

— А я согласна! — совершенно неожиданно Энни встала на сторону зрящего.

— Хорошо, не буду спорить. Значит, ждём?

— Ждём.

— Тогда я пойду, ладно?

— В библиотеку? — подмигнула я другу.

— Да… Научную работу писать.

— Ну, удачи.

Мы с Энни спровадили друга и пошли погулять по городу, так ни на день, ни на вечер у нас планов не было.

Подруга возмущалась по поводу очередного человеческого ужастика, как вдруг у меня в одно мгновение голова вспыхнула огнём. Хорошо хоть, в преносном смысле. Но боль была ужасная! Я обхватила макушку руками и остановилась посреди дороги. Чернокнижница тоже замерла и удивлённо посмотрела на меня.

— Кошка, ты чего?

— Голова…

— Что голова?

— Ничего… мигрень. Давай где-нибудь сядем! — взмолилась я.

Энни затащила меня в какой-то глухой уголок парка и усадтла на скамейку. Рядом не было людей и я позволила себе тихонечько заскулить.

— Энни, у тебя есть что-нибудь от головы?

— Топор дома забыла. Ты уверена, что это мигрень?

— Нет! Я ни в чём не уверена — у меня перед глазами пламя пляшет, а голова трещит, как спелый арбуз…

Подруга взлкткла со скамейки и уставилась на меня, уперев руки в боки.

— Ну-ка, повтори. Пламя, говоришь, пляшет? Голова, значит, трещит?

— Ну да.

— Всё ясно. Это тебя пытается отыскать кто-то неопытный и прёт напролом.

— И что делать?

— Можешь терпеть — терпи. Если нет, снимай блок.

— Какой блок? — от жуткой боли я окончательно перестала соображать.

— Какой?! Тот, которым ты свои мысли и своё местонахождение скрываешь. Тот. Который сейчас кто-то сильный, но тупой, пытается сломать. Что скажешь?

Вместо ответа я сосредоточилась и открыла мысли. Да ещё и отправила неизвестному магу послание: "Чё ломишься, придурок? Телепатнуть слабо?!"

Головная боль прошла, а за спиной послышался смущённый голос:

— Прости, я действительно не догадался.

Энни испуганно отшатнулась, а я уже поняла, кого увижу.

— Сартес, это ты? Привет.

— Привет. Слушай, ты как? Я точно по-дурацки поступил…

— Всё в порядке. Уже. Энни, ты где? Познакомься — это Сартес. Сартес, это Энни, моя лучшая подруга.

Обычно бесстрашная чернокнижница держалась метров за пять от скамейки и ближе подходить явно не собиралась. Я хихикнула, а жрец нахмурился.

— Чего ты боишься? Я ведь не кусаюсь. Если так и будешь стоять и трястись, то лучше уходи.

Энни восприняла последнюю идею "на ура" и, пожелав мне удачи, убежала. Я даже не успела сказать, чтобы она занесла мне домой забытую жемчужину. Ну и ладно, пусть на одну ночь всё так и останется.

— Зачем ты меня искал? — обратилась я к Сартесу.

— Хотел просто поговорить. У меня ведь друзей совсем нет — проклятая работа всё время занимает.

— Как я тебя понимаю! У меня у самой, когда есть дело…

— А сейчас у тебя есть дело? — поинтересовался он, а у меня этот вполне естественный вопрос вызвал кучу сомнений. Почему он спрашивает про дела? А вдруг он всё знает и играет со мной, как кот с мышью? Если он только строит из себя идиота? Очень осторожно я ответила:

— Да, есть. Но оно совсем ерундовое, даже говорить о нём не стоит.

— Ну, мы и не будем. Можно хоть иногда поговорить не о работе и не с жрецами — для меня это настоящий праздник.

— Серьёзно? Неужели тебе не позволяют общаться ни с кем за пределами Храма?

— Вообще-то такого запрета не существует. Официально. Но это очень не поощряется.

Заметив мой недоумённый взгляд, Сартес пояснил:

— Выговора мне не объявят, и наказания не назначат. Но Наставник замордует так, что нбо с овчинку покажется и сплошь в алмазах…

— Серьёзно?

— Серьёзней не бывает, — мрачно вздохнул жрец, ковыряя землю носком ботинка.

— Слушай, а почему ты говоришь о своём служении так, словно для тебя это тяжёлая ноша, обуза?

— А с чего ты решила, что всё обстоит как-то иначе?

— Ну-у… я думала, все жрецы приходят в Храм добровольно.

— Ну да, — заметил Сартес. — Вход доллар, выход сто — знаешь такое? Когда я пришёл в Храм, я был несколько иного мнения о служении Вельзевулу.

— Так уйди! Не убьют же тебя, правда?.. Или…

Сартес вздохнул.

— В том-то и дело. Если только подумаю нарушить обет, меня тут же и убьют. Без лишних предисловий.

Мне стало немного жаль незадачливого паренька, и я тут же удивилась необычному чувству. Чтобы я, лаки, Чёрная Кошка, пожалела хоть-кого-нибудь?! Нет, со мной явно что-то не так.

— О чём задумалась?

— Да так. О разном. Знаешь, я хотела спросить — этот твой триумвират…

— Просто триумвир.

— Да-да, извини, — этот триумвир нужен только в качестве ритуальной принадлежности или нет?

— Ты разве забыла, как я тебя перенёс?

— такое забудешь, — мрачно отозвалась я.

Жрец расхохотался.

— Ничего смешного не вижу!

— Потому что зеркала нет! Ты сейчас на обиженного кролика похожа!

Я махнула на него рукой и стала ждать окончания приступа весёлости.

— Ой, ладно. Ты успокоился? Отлично. Так вот: я же незнаю, может, ты сам всё сделал, а триумвиром для понтов покрутил?

— Нет, ты что! Мне даже простенький портал не создать самому. Ты думаешь, почему жрецы постоянно с триумвиром ходят? Совсем не для понтов. У меня седьмой кровень чистой Силы, а с ним — пятый. Каково?

— Да-аа… — протянула я, мысленно просчитывая уровень Клахема. Значит, всё, что требуется — это снять с него триумвир?

— Ты опять ушла в себя.

— Да вот… Как ты думаешь, какой общий уровень будет у жреца со вторым храмовым? У тёмного, естественно.

— Смотря какой жрец.

— Тоже Вельзевула.

— Ты имеешь ввиду кого-то конкретного?

Я призадумалась, а потом улыбнулась самой своей безмозгло-голливудской улыбочкой.

— Да! Я вот подумала — интересно, а какой уровень Силы у… у главного жреца Вельзевула?

— Ого! У моего учителя?

— У тво… Что?!

— Да, — с гордостью улыбнулся Сартес. — Он мой наставник.

— Ого!

— Ага. Значит, второй тёмный жреческий — это примерно четвёртый общий, да ещё плюс триумвир… плюс опыт… Он Магистр.

Я молча во все глаза смотрела на собеседника, в мыслях костеря себя последними словами. Ну зачем я на это согласилась? Идиотка! Мне не пятьсот лет, чтобы устать от жизни! Куда мне, с мои четвёртым общим, тягаться с Магистром?!

Небоьшое пояснение (если вдруг этот репортаж из дурдома будут читать обычные люди). Всего существует девять общих уровней Силы, к которому приравниваются остальные: жреческий, магический, ведьмацкий… За первым уровнем идёт уровень Мастера — это уде ого-го! Всего в мире около сорока тёмных и пятидесяти светлых Мастеров, а Магистров и того меньше. Магистр — следующий уровень за Мастером, и до получения этого звания редко доживают.

Так что — ой-ой-ой. Видали вы все меня в белых тапочках, потому что я никогда не отступаю на половине дела. И вообще…