Вампир

— Ничего, — ответил Деляну. — Я и сам не знаю. Ступай под палубу, живо. И оставайся там, что бы тут ни происходило. И на этот раз изволь сделать так, как я говорю!

Минуту Фредерик упрямо оставался стоять, потом резко повернулся и скрылся в открытом люке. Андрей подождал, пока он не исчез из его поля зрения, и только теперь подошел к Абу Дуну.

— Этот изолгавшийся христианский пес… — произнес Абу Дун сдавленным голосом. — Пусть дьявол сожрет его душу!

— Я надеюсь, что он уже сделал это, — сказал Андрей. — Если мы говорим об одном и том же человеке: об отце Доменикусе.

Взгляд Абу Дуна лихорадочно блуждал по глухой серой стене, окружавшей шхуну. Из тумана доносились звуки тихие и странно приглушенные, но несомненно принадлежавшие судну, которое приближалось.

— Я должен был догадаться, что он идет за мной, — продолжал Абу Дун. — Никогда не доверяй христианину!

Пират смотрел на тело моряка, лежавшее около него, и Андрей проследил за его взглядом. Человек, упавший с десятиметровой высоты, должен был переломать себе все кости, но умер он не от падения. Его грудь была залита кровью: он был застрелен. А это означало, что нападавшие совсем близко. Шхуна стояла посреди реки. Даже самый лучший стрелок не мог бы с берега попасть в человека.

— Вот он! — Абу Дун указал направо.

Внезапный порыв ветра разорвал туман, и из серых клочьев возник огромный корабль, корпус и паруса которого блестели от влаги. На его носу, который был метра на два выше палубы пиратской шхуны, стояли три могучих фигуры. У Андрея перехватило дыхание, когда он прочитал название корабля: «Чайка».

Это был корабль отца Доменикуса.

— Собака! — сказал Абу Дун с ненавистью. — Проклятая предательская собака! За это я убью его! Приготовьтесь! Они хотят взять нас на абордаж!

Андрей не выразил своего мнения. «Чайка» продолжала приближаться к ним. Однако, когда прошел первый страх, он увидел, что корабль совсем не так огромен, как показалось в первый момент. Палуба действительно была выше, чем у пиратской шхуны, но сам он был не особенно большим, и уж во всяком случае это был не военный корабль, а громоздкое и неуклюжее грузовое судно.

— Тут что-то не так, — вырвалось у Андрея.

Абу Дун гневно кивнул. Он хотел быть убийцей, но не дураком.

— Видимо, он верит, что христианский Бог защитит его, — сказал пират. — Что ж, мы возьмем его на абордаж. Я хочу получить этого попа живым, слышите?

Последнюю фразу он прокричал, но его люди не делали никаких попыток выполнить команду. Ветер крепчал, новый порыв окончательно разогнал туман, и они увидели второе судно, гораздо больше первого, которое направлялось к ним с другой стороны.

На этот раз Андрей не был уверен, действительно ли это еще одно судно или только страшное видение.

Судно выглядело так, как будто его исторгла преисподняя.

Оно было черным и примерно вдвое больше, чем пиратский парусник. На палубном ограждении — круглые щиты и опасные металлические шипы. Паруса и такелаж тоже черные. Единственное, что на нем не было черным, — это огненно-красный дракон, красовавшийся на главном парусе.

— Шайтан! — с трудом выговорил Абу Дун.

— Не совсем, — пробормотал Андрей, — но боюсь, что ты близок к истине. — Он с трудом оторвал взгляд от черного парусника и снова посмотрел на «Чайку».

Тем временем судно отца Доменикуса подошло достаточно близко, и Деляну мог разглядеть троих людей, стоявших на носу, — Доменикуса и двух его демонических воинов в золотых доспехах. Доменикус стоял распрямившись, но только благодаря тому, что его с обеих сторон поддерживали под руки золотые рыцари. Ранение, которое нанес ему Фредерик, видимо, еще давало о себе знать.

— Это они! — крикнул Доменикус. — Убейте их! Сожгите дьявольское отродье! Убейте их всех! — Он сделал неловкое движение левой рукой, от чего едва не потерял равновесие.

На палубе черного парусника появилась одна-единственная причудливая фигура. Человек был огромного роста, не меньше двух метров, и Андрей не был уверен, что речь шла действительно о человеке, потому что его лицо оставалось плохо различимым, как и фигура. На нем было темно-красное одеяние цвета свернувшейся крови с длинными, с палец, шипами. Его лицо скрывалось за забралом, по форме напоминавшим какое-то мифическое существо. Предположительно это был дракон, изображенный на парусе.

— Сожгите ведьм! — крикнул Доменикус срывающимся пронзительным голосом.

Кроваво-красный рыцарь поднял руку. За ним на палубе вспыхнула маленькая, но невероятно белая искра. Андрей был ослеплен, закрыл глаза и отвернулся, но это не помогло.

Искра превратилась в полосу оранжево-красного огня, которая, как раскаленный палец, поднялась в небо, а потом снова опустилась вниз, остановившись на пиратской шхуне. Она перемещалась неторопливо, почти вяло и имела ближнюю цель: полукруг из жидкого огня, не достигнув шхуны, остановился на воде в двух метрах от носа.

Пламя не погасло.

Андрей растерянно наблюдал за происходящим: вода не гасила огонь, — напротив, огонь воспламенял воду!

Абу Дун, не веря своим глазам, втянул ртом воздух.

— Что это? — прохрипел он. — Колдовство!

«Не совсем, — думал Андрей в смятении. — Но что-то подобное».

— Греческий огонь! — пробормотал он. — Боже правый, это же греческий огонь!

Ответ Абу Дуна утонул в отчаянном крике. Огненный луч пошел дальше, коснулся носа шхуны и поджег ограждение. Люди в ужасе побежали, но один из пиратов оказался недостаточно проворным. Его одежды коснулась искра, и этого было достаточно, чтобы он вспыхнул, как живой факел. Едва держась на ногах, он с диким криком отступил на несколько шагов и рухнул, в то время как перед ним весь нос шхуны полыхал огнем.

— О Аллах! — кричал, задыхаясь, Абу Дун. — Спасайтесь! В воду!

Если сквозь треск огня и хор пронзительных воплей его люди что-то и слышали, то у них все равно не оставалось времени реагировать на слова. Палец из жидкого адского огня продолжал свой путь и вызвал пожар на всем судне. Жар был таким невыносимым, что, защищая лицо, Андрей прикрыл его руками и в какой-то момент чуть не задохнулся. Двое или трое людей Абу Дуна были охвачены клокочущим пламенем и поглощены им, кое-кому удалось затаиться в безопасном месте. Андрей наконец очнулся от своего оцепенения и гигантскими шагами бросился к люку, в котором исчез Фредерик.

— Бегите! — кричал он. — Спасайтесь!

Но как? Он знал, что шхуна погибла. Никакая сила в мире не могла затушить греческий огонь. Нос корабля полыхал ярким пламенем, которое погаснет лишь в том случае, если не останется ничего, что способно гореть. Тот, кто на борту судна со знаком дракона обслуживал дьявольский механизм, обрушивший на шхуну этот, казалось бы, давно забытый ужас из древности, делал все с пугающей точностью. Огненный луч прогрыз переднюю палубу, брызнул полыхающим пламенем на такелаж и поджег паруса.

Андрей давно уже потерял Абу Дуна из виду. Жар был почти невыносимым. Деляну бросился по трапу вниз и увидел, как Фредерик из последних сил отодвигает тяжелую дверь в невольничий трюм.

— Нет! — кричал он. — Нет!

Тем временем жар проник уже и сюда, вниз. Злой, пылающий свет заполнил люк, через который спустился Андрей. У него не было времени что-либо объяснять. Не обращая внимания на протесты Фредерика, он схватил его, поднял и понес к трапу. Жар, как невидимая рука, ударил в него, он задыхался, но продолжал двигаться вперед.

Палуба превратилась в сущий ад из огня, света, криков и сумятицы. Фредерик хрипло закричал. Андрей сначала, даже не пытаясь ориентироваться, почти вслепую бежал в том направлении, где свет не был особенно ярким и откуда жар не опалял его лицо. Какая-то охваченная пламенем фигура прошла, шатаясь, мимо и, обессилев, упала. Андрей налетел на палубное ограждение и чуть не свалился в воду. Не вполне отдавая себе отчет в том, что делает, он высоко поднял Фредерика и швырнул его за борт, прочь от зверского, все разрушающего огня.