The Prodigy (СИ)

Когда она обернулась, Николас только сильнее утвердился в своей догадке. Гостье было на вид, возможно, около тридцати. Бледное, даже как будто землистое лицо, вздёрнутые брови, пухлые, чётко очерченные губы. Глаза, как Ник и ожидал, у неё были зелёные, окружённые густыми ресницами.

- Ваша светлость, - женщина присела в изящном реверансе, придерживая платье; верхнее было тёмным, по виду довольно дорогим, нижнее – обычным, шерстяным.

- Миледи, - Николас поцеловал протянутое запястье, отметив, что руки почти по локоть обёрнуты белой тканью.

Хоран едва слышно фыркнул и, дождавшись, пока на него обратят внимание, соизволил подняться с резного деревянного кресла. Манерам и вежливости он был чужд и иногда, казалось, намеренно вёл себя неприлично и несколько грубо.

- Князь Николас, это леди Марена, незаконнорожденная дочь князя Флорвисского, - скучающим тоном представил Хоран.

- И что же дочь Иорана делает в Хольцрине? – прищурился Ник, обращаясь к Хору. С Флорвиссом, княжеством алхимиков, у Эрона было вооружённое перемирие, но никто из алхимиков Флорвисса не смел появляться на земле некромантов, особенно представители княжеской семьи.

- Я живу здесь с детства, князь, - вступила Марена, встряхнув непокрытой головой. Женщинам не разрешалось вступать в разговор, пока их не спросят, но по этой женщине Ник видел, что никакие правила ей не указ.

- Вот как, - Николас поднял брови, - видимо, князю Иорану не терпелось избавиться от внебрачного ребёнка. Хотя обычно таких отправляют в монастыри, разве нет?

Марена подняла брови.

- Вы обращаетесь ко мне князь? Как великодушно… В монастыре могут жить только простые смертные. Моя мать была алхимиком, дочерью алхимика и женщины из рода некромантов.

Ник нетерпеливым кивком оборвал её рассказ, показав, что конец истории ему понятен. Против женщин-алхимиков он ничего не имел, но дерзких девчонок, считавших, что они уже всё повидали в жизни, не любил.

Неудивительно, что они с Хораном, похоже, нашли общий язык.

- Хор, выйди, - Ник жестом указал на дверь, и Хоран, кивнув, покинул зал.

- Итак, леди Марена, характера вам не занимать, - Николас подошёл ближе и отодвинул перед ней стул, предлагая сесть. Марена подобрала платья и опустилась, благодарно кивнув.

- А что насчёт таланта?

- Не мне судить, - пожала плечами женщина, и Ник одобрительно хмыкнул.

- Хороший ответ. Вы знаете, что мне требуется? Зелье против заклинания подчинения.

- Думаю, вы не вполне понимаете, о чём идёт речь, князь, я права? – Марена не повернула головы, словно разговаривая со столешницей: Николас всё ещё стоял сзади, облокачиваясь на спинку кресла.

- Я некромант, не алхимик и не колдун, - несколько раздражённо подтвердил Ник, - если бы я понимал, как от этого избавиться, то не приказал бы Хорану найти алхимика.

- Если маг, наложивший заклятие подчинения, был достаточно силён, снять его не получится. Но есть кое-что, что можно сделать.

- Что?

- Я смогу сварить одно зелье. Если ваш слуга его выпьет, он поймёт, что находится под действием заклинания. Но любить ведьму он не перестанет.

- Это навсегда? – Ник с силой сжал пальцы на резной спинке.

- Нет. Если найти и убить ведьму, заклинание умрёт вместе с ней.

Николас кивнул.

- Хорошо. Приготовь зелье, стража отведёт тебя в лабораторию.

Марена встала и повернула голову, и Ник встретил взгляд её изумрудных глаз.

- Я хочу поговорить об оплате, - несколько надменно сказала она.

- Разумеется, - Николас сделал жест, прося её продолжать, - и что же вы хотите, княжна?

Марена поморщилась; укол попал точно в цель.

- Вы знаете, князь, что я не имею права на титул. А что я хочу… всё же, лучше поговорим об этом позже, хорошо?

Ник оценивающе взглянул на неё. Он предпочитал заранее знать, что должен будет отдать взамен её помощи, но рассудил, что в случае непомерной жадности просто убьёт её.

- Хорошо, миледи, - Николас коротко поклонился, снова переходя к вежливому обращению, - я вас провожу.

========== –7– ==========

Скарлетт встала с постели и поёжилась. Конечно, никакого огня в комнате не было, только свечи, которые они задули на ночь. Поэтому даже с закрытым окном через многочисленные щели проникали сквозняки.

Кора села на скрипящей кровати – накрытая шкурой, она, конечно, не замёрзла бы, но вот мужчинам повезло меньше: Виар сидел на стуле, откинув голову назад, а Киннану пришлось лечь на пол, и Скарлетт, сдёрнув с постели шкуру, отдала Кину, сама оставшись лишь с тонким покрывалом.

Судя по щели в оконных ставнях, до рассвета было ещё далеко, но спать Скарлетт не хотелось. Она надела верхнее платье, собрала волосы и, закутавшись в шаль, вышла из комнаты. Срочно хотелось выпить.

Кора вышла в тёмный коридор, взяв по пути со стола свечу, и щёлкнула пальцами, заставив её мгновенно прогореть до середины.

Внизу было весело – большая часть веселья приходилась на дальний ото входа массивный стол с длинными лавками. Большая компания шумно смеялась под аккомпанемент звяканья бокалов.

Осторожно переступая по разбросанной по полу соломе, Скарлетт подошла к трактирщику. Вчера, когда Кора не находила себе места от волнения за Киннана, надеясь, что Мара не обманула её и сварила зелье временной смерти правильно, сумев не превратить его в обычный яд, трактирщик весьма невовремя решил затеять с ней ссору. Вернее, это было довольно грубое предложение близости, на что Скарлетт ответила не менее грубым советом пойти хлебнуть из выгребной ямы. Когда трактирщик вернулся спустя полчаса, весь вымазавшийся в помоях и пахнувший соответственно – то есть, чуть хуже, чем обычно – он раз и на всю жизнь уяснил, что связываться с ведьмой – себе дороже.

Увидев, кто спустился, трактирщик подобострастно поклонился, хотя был высоким крепким мужчиной с устрашающего вида наколками по всему телу. Скарлетт знала, что это за знаки – как-то она встречала странствующего шарлатана-живописца, который предлагал простакам наколоть себе на тело несмываемый защитный символ против колдовства. Разумеется, это было чистой воды обманом, и тот шарлатан едва унёс ноги, по счастливой случайности не закончив жизнь курицей или жабой. Но, видимо, трактирщик свято верил, что теперь надёжно защищён от колдовства. Кора не стала его разубеждать.

- Выпить налей, - бросила она, покосившись на пьяную компанию за дальним столом.

Трактирщик налил эль из большой бочки и поставил перед ней деревянную кружку. Кора оставила свою свечу на стойке и перебралась за стол, наиболее удалённый от звуков шумного веселья.

Перекинув косу через плечо, Скарлетт принялась за выпивку – трактирщик постарался и налил до самых краёв.

Мыслей в голове было много, ещё больше – сомнений в том, что делать дальше. Вернуться в Вентрос? Выйти замуж, родить детей и быть примерной женой старому помещику?

Или убежать с Киннаном, разрушить свою репутацию и жить, как придётся?

Скарлетт отхлебнула из кружки. У неё был ещё один повод злиться на себя. Хоран.

Этот человек – а то, что он был обычным смертным, стало ясно с первого взгляда – не давал Коре покоя. Одним своим неосторожным жестом она сломала ему жизнь. Он никогда не сможет её разлюбить и забыть. До конца жизни он в каждой встречной женщине будет видеть её, прекрасную незнакомку, которую он, казалось, полюбил с первого взгляда. И никто не сможет убедить его в том, что чувства ненастоящие. Он будет одновременно самым счастливым и самым несчастным человеком во всех пяти княжествах. И всё из-за неё. Да, конечно, она была взволнована, испугана и измотана сложными заклинаниями, но это не было достаточным оправданием. Ничто не было.