Что будет, то будет (СИ)

— Ладно, попробуем восстанавливающие чары… — и она взмахнула палочкой.

После того, как было перепробовано с десяток заклинаний на восстановление и на обращение невидимости, Дайана в задумчивости застыла над многострадальным свитком. Северус внутренне посмеивался: буквы не исчезли и не стали невидимы, они просто приняли цвет пергамента. Это было так просто: дезиллюминационное заклятие, потом фиксирующее…

В этот момент вошел Слагхорн. Все невольно распрямились на подушках. Темноволосая скатала пергамент, раз вычисления все равно уже пришлось прервать. Рыжая расстелила свой свиток на коленях и печально уставилась на него, подперев голову руками и запустив пальцы в курчавые волосы.

«Пожалуй, стоит вернуть чернилам первоначальный цвет, — подумал Северус. — Ближе к концу нашего замечательного сборища. Если эти рэйвенкловки сами не догадаются, как это сделать».

— Добрый вечер, молодые люди! — между тем начал Слагхорн. — Лили, рад тебя видеть! Что‑то вас сегодня мало…

— Это из‑за нашей тренировки по квиддичу! — поспешил объяснить Дирк Крессвелл.

— Гриффиндор проводит отбор охотников, сэр, а остальные пошли посмотреть, наверное, поэтому и опаздывают… — пояснила Джеральдина Сомервиль, рэйвенкловка с четвертого курса.

Северус никогда не понимал, зачем Слагхорн приглашает ее на вечеринки, ведь она не могла похвастаться влиятельными родственниками, да и в учебе не особенно блистала. Вообще в ней, по мнению Северуса, не было ничего примечательного, не считая поразительного внешнего сходства с Эванс.

— Ах, квиддич, квиддич! — разглагольствовал тем временем Слагхорн. — Чувство полета, ветер, бьющий в лицо… Азарт, борьба, и тысячи глаз, прикованных к тебе, с восторгом и обожанием наблюдающих за тобой с земли… Порой я понимаю тех, кто играет в квиддич. Я прав, а, Лили?

Эванс пожала плечами.

— Меня не интересует квиддич, — сказала она.

— Должен ли я думать, что сегодня среди нас не появятся те, которых квиддич интересует? — обернулся Слагхорн, обращаясь ко всем присутствующим. Северус отметил, что лицо его при этом выглядело несколько… расстроенным?

— Что вы, сэр, — вновь подал голос Крессвелл, — я уверен, через несколько минут они соберутся. Они не могли пропустить, стратегия, знаете ли, — и он чуть ли не подмигнул Слагхорну, откинув курчавую прядку со лба.

Северуса до глубины души возмутила такая фамильярность — и что Слагхорн находит в этих гриффиндорцах?

Однако «старина Гораций», как Слизни иногда называли его между собой, видимо, остался доволен ответом.

— Что ж, это радует, — сказал он, складывая руки на животе. — Потому что сегодня я приготовил для вас особый сюрприз, который иначе пропал бы втуне.

Он обернулся к выходу, и все проследили за его взглядом. Дверь, сегодня изнутри производившая впечатление халцедоновой, отворилась, и в комнату вошел… нет, скорее, влетел молодой светловолосый человек с озорным выражением голубых глаз. К удивлению Северуса, все подскочили со своих мест.

— Людо… Бэгмен… Ух ты!.. Надо же… — донесся до него полуприглушенный галдеж Слизней. Северус удивился, кто же этот человек, что даже Эванс глядит на него с интересом, а Крессвелл смотрит, приоткрыв рот… В общем, одни просто пялились на этого Людо, другие же что‑то срочно нашаривали в сумках.

— Разрешите представить, — Слагхорн выглядел явно довольным. — Молодой загонщик «Уимбурнских ос» Людо Бэгмен собственной персоной, чемпион кубка Великобритании по квиддичу, а также…

К ужасу Северуса, добрая половина Слизней вскочила с подушек и побежала к Бэгмену с блокнотами, тетрадями и даже учебниками.

— Автограф… пожалуйста… мистер Бэгмен! — несколько перьев тут же протянулись к Бэгмену, едва не задевая его лицо.

— Тише, тише… — посмеивался Слагхорн. — Людо, да они тебя просто растерзают!

— Ничего, ничего… — ответил Бэгмен, пожимая руки всем желающим. — Мне приятно видеть, какой энтузиазм вызывает квиддич в рядах подрастающего поколения.

— Ах, Людо, Людо, по–моему, ты и сам еще достаточно молод, чтобы говорить о них как о подрастающем поколении. А насчет квиддича… опять же, по–моему, ты скромничаешь. Этот энтузиазм — исключительно твоя заслуга, а не квиддича как такового.

Людо немного смутился, кончики его ушей порозовели. Впрочем, он довольно быстро оправился, и его глаза опять задорно блеснули. Северус не чувствовал к нему ни малейшей симпатии. Ну… почти. Он немного напомнил ему Энтони. Такой же светловолосый, голубоглазый и общительный. Энтони… Северус тряхнул головой, чтобы отогнать непрошеные мысли, но ниточка зацепилась, и клубок начал разматываться. Сколько лет он пытался спрятать эти мысли подальше, но они упорно не хотели оставить его в покое. Сколько раз он говорил себе, что его вины не было в том, что случилось восемь… нет, уже почти девять лет назад. Но это не приносило результатов: он все так же иногда просыпался по ночам в холодном поту, и все так же изводил себя в бесполезных муках никому не нужного раскаяния. Северус не мог забыть своего единственного друга, но и вспоминать о нем без боли тоже не мог. К счастью, в последнее время вспоминал он о нем уже не так часто.

Остаток вечера прошел бестолково. Бэгмена забрасывали вопросами о его профессиональной деятельности (Северус сказал бы — профессиональном безделье), биографии, семейном положении и планах на будущее. Как из рога изобилия, сыпались квиддичные термины и какой‑то ужасный жаргон, в котором Северус ровным счетом ничего не понимал. В середине вечеринки подошли те, кто смотрели на гриффиндорские отборочные испытания. Естественно, ситуацию это не улучшило.

Из кабинета Слагхорна Северус вышел с чугунной головой. А сзади все доносилось: «Мистер Бэгмен, ну пожалуйста… ну еще минуточку… еще один вопрос… а можно с вами сфотографироваться? Я отошлю снимок моей старшей сестре, Рите, она от вас без ума…»

И что люди находят в этой дурацкой игре? Северус считал, что только такие позеры, как Поттер, да еще вот толпы дурочек, помешанных на чьей‑то популярности, способны погружаться в это с головой.

Северус вдруг усмехнулся, представив себе, что было бы, если бы на вечеринке оказался Поттер. Драка, не иначе — один любимец публики вряд ли простил бы другому похищение всеобщего внимания.

Впрочем, до Бэгмена Поттеру еще далеко. Или Бэгмену до Поттера — это с какой стороны посмотреть…

Глава 4. Встречи в библиотеке

Северус довольно быстро втянулся в ритм нового учебного года. По всем предметам стали задавать гораздо больше домашних заданий, но он был даже рад этому. Когда он сидел в библиотеке, низко склонившись над сочинением или отгородившись от мира стопками учебников, у него почему‑то становилось легче на душе. Здесь, занимаясь делом, Северус практически не чувствовал той нехватки общения, которая изводила его в свободное время, и неосознанно он стремился к тому, чтобы свободного времени становилось все меньше.

Однако лучше уж ни с кем не общаться, думал Северус, чем каждый день встречаться в коридорах или на уроках с мародерами, особенно с этим Поттером. Впрочем, под грузом домашней работы на некоторое время притихли даже они — видимо, своих проблем хватало. Северус от всего сердца желал, чтобы подобное положение вещей сохранялось как можно дольше.

Хотя Северус стал уделять учебе еще больше внимания, на его школьных успехах это особенно не отразилось. Во–первых, у него и до этого были довольно высокие оценки, во–вторых, он особенно не афишировал свои знания, выходящие далеко за рамки программы, ну и, наконец, ему было практически безразлично, что о нем думают преподаватели и каким числом баллов они оценивают его способности. Он исправно посещал занятия, делал то, что требовалось, и загонял мысли о своем одиночестве как можно глубже. Впрочем, на многих занятиях, когда преподаватели объясняли новый материал, он отвлекался, смотрел в окно на серо–голубое осеннее небо и размышлял о вещах, куда более интересных, чем школьная программа… Можно сказать, одному профессору Лэнсу более–менее удавалось удерживать его внимание, и это оказалось неожиданным для самого Северуса. Поразмыслив над этим, он решил, что все логично: Лэнс — новый учитель, поэтому нужно изучить его манеру преподавания и требования к ученикам.