Биологическое оружие деревни Ночи (СИ)

В дальнем углу сидел чёрно-белый человекоподобный куст, которого Рисаимин сначала посчитала просто украшением. То, что он живой, она определила при взгляде в злые глаза.

- Ты кто? (другим голосом, чуть нежнее) Экирей Рисаимин, лучше не приближайся ко мне.

Рисаимин выполнила просьбу-приказ и пошла дальше. Затем она встретила молодого парня кукольной красоты с красными волосами, который занимался вытачиванием части марионетки. Он показался Рисаимин дружелюбнее, чем предыдущий член Акацук, и она несколько минут молча, не двигаясь, наблюдала за его работой. Он её явно заметил, но не поворачивался и не прогонял.

- Экзамен на чунина, третий ряд сверху, наблюдали за мной? – спросила наконец Рисаимин.

- Да. Я – Сасори Акасуна. Как ты меня запомнила?

- Я не знаю. Просто увидела вас сейчас и вспомнила, где мы встретились впервые. У меня и не такое бывает. Скажите, пожалуйста,- тут Рисаимин немного помолчала, но всё же закончила вопрос,- А зачем я вам?

- Лично мне – незачем. Из тебя получилась бы хорошая марионетка, но Лидер-сама запретил тебя трогать. А теперь ответь на мой вопрос: как ты уничтожила деревню Ночи?

- Я её не уничтожала! За месяц до этого я сбежала, три месяца убегала прочь, а потом встретилась с командой №10 и решила стать синоби, чтобы защищать людей…и Чоджи.

«Она не врёт. Но и не говорит правду. Что-ж, я помогу ей вспомнить»- подумал Сасори, а вслух спросил:

- У тебя никогда не было проблем с памятью? Не могла вспомнить прошедший день, значительно менялись воспоминания, путались даты?

- Нет, такого не было…хотя…да, я нечётко помню тот месяц, когда я скрывалась от погони. Я помню, что убегала, что ходила по лесу, но не могу вспомнить ни времени суток, ни одного дерева, ни своих действий. И всё закрыто синей дымкой, как туманом. И так тридцать дней. А потом всё резко обрывается, и дальше я всё помню чётко.

- Что-ж, придёшь вечером в мою комнату, я приготовлю особого чая, который поможет тебе вспомнить всё…- Рисаимин не очень понравился тон Сасори, но выбора у неё не было. Коротко кивнув, она пошла дальше.

Потом она увидела красивую блондинку со странной причёской, которая низким голосом ругала вслух «гадкого Сасори, который ничего не понимает в искусстве, а ведь искусство – это взрыв, да». Что-то подсказало Рисе, что эту девушку трогать сейчас не стоит.

Какузу она встретила рядом с Хиданом. Хидан занимался подсчётом денег, а Какузу пил чай. Увидев Рисаимин, Какузу кивнул и пригласил к себе. После некоторого разговора по душам Какузу выяснил, что Рисаимин у них нравится, но она очень скучает по Чоджи. И что она хочет выйти за него замуж. И что он её наверняка ищет. И что Какузу вовсе не выглядит на свои девяносто с гаком – максимум, на сорок – сорок пять. А без этой маски вообще на тридцать. А она узнала, что вот уже пятьдесят лет он не приближался к женщинам, вёл почти здоровый образ жизни (убийства, грабежи и прочие безобразия нездоровым он не считал) и прикончил уже четырёх напарников. Прикончил бы и пятого, если бы знал, как. И что Какузу уже жалеет, что прикончил последнего – тот хотя бы не матерился и не верил в Джашина.

- А сейчас?

- Сейчас хорошо.

В комнату зашёл Хидан и молча поставил на стол поднос с едой.

- Какузу-сан, вам принести ещё чаю?

- Да, принести. И чаю ей.

- Будет исполнено.

После чая Рисаимин хотела и дальше осматривать убежище, но уже темнело, и надо было идти к Сасори. Поужинав (Конан ещё никогда не видела, чтобы полкастрюли похлёбки съедали за пять минут), она пошла в комнату Акасуны, как на заклание. Сасори же не обманул её, и приготовил не отраву, а зелье «Вспомнить всё». Узнал рецепт в стране Травы, там это использовали после пьянок. По их словам, вспомнишь всё с пелёнок.

Жидкость была невкусной и отдавала перцем. Но сработала неплохо – Рисаимин начала вспоминать…

«…белый-белый свет со всех сторон. Белоснежные некогда стены заляпаны кровью.

Рисаимин лежит на операционном столе – похудевшая в один день на восемнадцать килограммов, еле дышащая, но живая. В полуобмороке она слышит слова, вернувшие ей на мгновения рассудок.

- …живая. Через год проведём последнюю модификацию.

- А если она не сможет никого полюбить?

- Сможет, любовь нетрудно вызвать инъекцией нужных веществ. Где младшая дочь Цубаки?

- Ушла в лес.

- Как придёт, прооперируете её.

Рисаимин почувствовала небывалый прилив сил. Такой, что смогла сесть на столе и соединить руки в знакомую сферу.

- Тсуги…один день…Фукатсу. – и направила шар энергии в саму себя. Когда она снова очнулась, то это была уже не жертва обстоятельств, а палач. Абсолютно нейтральная и жестокая личность.

- Канкиншоу. Площадь четвёртого уровня.

Пять секунд потребовалось биологическому оружию, чтобы уничтожить всю деревню, и никто не смог ему помешать. Они сами виноваты, что вживили ей вчера королеву трупных бактерий. Канкиншоу – это не просто техника, это синтез чакры и органики. Змея ест лягушек, лягушка ест слизня, слизень пугает змею, а королева трупных бактерий ест их всех*. Единственный, кто остался жив, была маленькая девочка, ушедшая в лес за лекарственными травами. Она увидела лицо Рисаимин, и уничтоженную деревню, и так испугалась, что не смогла даже пошевелиться.

Тсуги – сильная техника. Но иногда и она даёт сбои. Вместо того, чтобы уничтожить девочку так же, как остальных, другая-Рисаимин сохранила ей жизнь и, воспользовавшись техникой прыжков, за один час ушла на достаточное расстояние, чтобы обеспечить себе алиби. Но из-за сбоя в технике, Тсуги не исчезло. Техника затаилась в самых глубинах сознания Рисы, чтобы пробуждаться в самых стрессовых ситуациях. И так просто её уже не отменить…поможет только чакра жизни. Она уже помогает, но последним шагом будет исчезновение узоров на руках и принятие Рисаимин своего настоящего облика.»

Когда Рисаимин выплыла из своего подсознания, это была уже не совсем Рисаимин. Экирей поблагодарила Сасори за возможность вспомнить всё и пошла в общую с Конан комнату. Ей было плохо. Так это, получается, она – биологическое оружие? Что ж, с этим ничего не поделаешь. Гораздо меньше ей понравилось то, что скоро её изменения коснутся Чоджи. Если уже не коснулись.

- Чоджи, чёрт, откуда в тебе столько сил? Мы должны остановиться и передохнуть,- Шикамару чувствовал себя крайне уставшим – за прошедший день он не вздремнул ни разу, и теперь ему действительно хотелось спать. Киба с Акамару плелись следом. Какаши и Гай, закалённые опытом и совместными соревнованиями, ещё держались. Чоджи шёл вперёд, как танк, не обращая внимания на ямы, реки и болота, пригорки, кусты и прочие неровности рельефа.

- Если устал, взбирайся ко мне на спину,- предложил Акимичи, замедляя шаг. Шикамару вздохнул и запрыгнул на закорки друга. И гори всё синим пламенем – он задремал.

А Чоджи всё же убедили остановиться и передохнуть. Какаши и Гай качали головой, и мысли у них были примерно одинаковые: «Любовь – это сила». Только Гай ещё додумал: «Не такая, как сила юности, но тоже неплохо. А не научить ли мне ей Рока?», а Какаши: «Главное, чтобы эта любовь не свела в могилу нас».

Перед тем, как лечь спать, Чоджи залез на сосну и долго смотрел в сторону убежища Акацуки. Шикамару с земли смотрел на это с недоумением.

- Ты ведь её отсюда не увидишь, и она тебя тоже. Смысл смотреть?

- Смысл есть. Она меня видит, и я её вижу. Залезай, покажу,- Когда Нара взобрался на прогнувшийся под двойным (или тройным) весом сук, Чоджи указал пальцем вперёд и чуть вправо.

- Вот там она и сидит. Сидит в доме врагов и ждёт меня. Её не тронут, но надо спешить – скоро она не сможет скрывать свою беременность.

- А откуда ты это знаешь? – Шикамару поразился.

- Не знаю откуда, но знаю точно.

- Вернёмся – покажешься психиатру.

Комментарий к Настоящее биологическое оружие. * – намек на трёх саннинов и японский аналог камень-ножницы-бумага.

====== Два договора. ======