Биологическое оружие деревни Ночи (СИ)

- Я приведу её сюда. Будет лучше, если я пойду один, без Хидана. Девушки её возраста бояться мужчин его возраста. А к пожилым людям испытывают смутное уважение.

- Это ты себя пожилым назвал, ****ый старик? Я пойду и принесу её сюда с переломанными руками и ногами!

- Ты не слышал, что сказал Лидер? ЖИВОЙ и НЕВРЕДИМОЙ, а не трупом. Пойду я.

- Пусть они идут вдвоём. Девушки её возраста обычно влюбляются в таких мужчин, как Хидан. Но Какузу тоже прав. Если не сработает одно, может сработать другое,- Конан говорила правильно. Итак, сезон охоты на Рисаимин начался.

Только вот сама Рисаимин сейчас только-только отошла от шока и начала биться головой о стену. Пришедший в себя ещё вчера вечером Ирука говорил, что ничего страшного, что он в порядке, что вообще ничего не помнит с момента её странного преображения и сам виноват, что не успел убежать.

- Но я тоже ничего не помню! Я не помню, как я вас вырубила…я вообще, с момента начала битвы ничего не помню! Последняя моя осознанная мысль: «Не убить. Только оглушить».

- Так это была твоя мысль? А мне показалось, что ты сказала это вслух. Ну, в любом случае, всё нормально, ты прошла испытания и становишься чунином. Жилет…

- Можно и без него.

- И правильно, он чаще всего только мешает. Но всё же возьми, так надо по правилам.

- Хорошо. И…ещё раз извините. Я не понимаю, как так случилось. И почему я похудела?- за один день Рисаимин сбросила семь кило – и снова вернулась к пятидесяти восьми килограммам. Теперь она очень хотела есть – желудок обиделся и закрыл поставки чакры силы. Экирей вздохнула и пошла прочь, всё ещё чувствуя вину за незначительное, но ранение Умино. Ну набил он пару синяков, когда упал, но разве это рана? Рисаимин считала, что да.

В это время Какузу и Хидан отправились на сложнейшую миссию: уговорить биологическое оружие ДОБРОВОЛЬНО пойти с ними в Акацуки. Правда, тогда они ещё не считали эту миссию сложнейшей.

====== Первая попытка. ======

Рисаимин быстро набрала недостающий вес, но неприятный осадок всё же остался. Чоджи было всё равно, что произошло с его вторым лучшим другом (первым был, разумеется, Шикамару), он сочувствовал в данной ситуации обоим: шокированному учителю и испуганной Рисе. Кажется, она испугалась сильнее Ируки. Но постепенно успокаивалась, и к моменту добора семи килограммов она уже почти не вспоминала тот инцидент. Она снова стала смешной упитанной Рисаимин, к какой все уже привыкли. И осталась в одной команде с Шикамару и Ино.

С Шикамару отношения у неё были основаны на доверии и взаимопонимании: она любила поваляться на солнышке с чипсами во рту, а он любил поспать на чём-нибудь мягком и тёплом. Чоуджи почти не ревновал: другу нравились мягкие девушки, но Ино нравилась немного больше. Немного, но больше.

Несколько раз Рисаимин пересекалась с Какаши. Тот так пристально за ней наблюдал, что она забеспокоилась. Он думал, что его не видно, и его действительно никто не видел…никто, кроме Рисаимин. В один момент, когда Риса мылась, он опять наблюдал за ней в окно. Какаши был спокоен – его редко ловили в таких случаях. Редко…но ловили.

И сегодня поймали.

- Так это был клон? – спросил Копирующий ниндзя у настоящей Рисаимин, стоящей за его спиной.

- Да. Дядя, почему вы за мной наблюдаете? Уже третью неделю подряд…мне неловко. Вы, по-моему, даже в туалете за мной следите.

- Ну, вот это точно преувеличение. Ну, хорошо, я слежу за тобой.

- По приказу доброй госпожи Цунаде?

- Нет, не по её приказу.

- Неужели я вам нравлюсь как женщина?

- Да нет же, не совсем…нет, ты симпатичная, но нет, не по личному желанию. Мы ищем того, кто уничтожил деревню Ночи. Я слежу за тобой, что найти в твоём поведении что-то странное. Эти татуировки…их видели все, почему же ты принимаешь ванну в бинтах?

- Не знаю. Мне страшно на них смотреть. Мне татуировала руки бабушка незадолго до своей смерти. Это было вскоре после моего рождения. Мама говорила, что эти узоры приносят счастье. Но когда мама умерла, я стала их скрывать. Я считала, что недостойна больше счастья, раз не могу его сохранить. А сейчас мне просто страшно.

- Покажи мне их. Татуировки. Мне тогда, на экзамене, узор показался знакомым.

Рисаимин покраснела, но размотала бинты и протянула обе руки Какаши. Тот несколько минут рассматривал на первый взгляд бессмысленные закорючки, а потом покачал головой и сказал:

- Твоя бабушка была из Кровавого Тумана?

- Да, была. Её оттуда похитили тридцать лет назад. А как вы поняли?

Какаши несколько минут молчал, а потом начал рассказывать:

- Во время Третей Мировой Войны синоби из Кровавого Тумана придумали особую технику на случай поражения. Они наносили на себя узоры, использовали технику и принимали человеческий облик. Их нельзя было отличить от обычных людей, потому что кеккэй генкай переставал работать. Но стоило свести узоры, как они возвращали себе настоящий облик и силы. Но они обычно не делали татуировки, просто рисовали несколько десятков закорючек на спине или животе. Или, что чаще, на попе. Чтобы совсем не было заметно.

- Так, значит…

- Ничего это не значит. Я и так тебе секретные сведения выдал. Ну, ты понимаешь, что такое секрет? Ну и отлично.- Какаши собрался уходить, но вдруг повернулся и добавил:

- Увы, слежку я прекратить не могу. Но могу постараться убедить всех в твоей невиновности. Цунаде убеждать не надо, она в тебя и так верит.

- Кто бы не уничтожил деревню Ночи, я ему благодарна. Все мои друзья погибли, я рано осиротела…почти. Отец руководил проведением экспериментов надо мной и моими друзьями. Хорошо, что он погиб. Он меня совсем не любил. Ни меня, ни маму, ни бабушку. Ни братиков и сестричек.

- У тебя была большая семья?

- В нашем роду редко рождалось меньше двух детей за раз. Мама говорила, что наш род по линии бабушки всегда был очень плодовит. Чтобы хоть кто-то из детей выжил в Кровавом Тумане и продолжил род. У меня была сестра-близнец, три сестры и два брата…до тринадцати дожила только я. Я была четвёртой по старшинству.

Какаши чуть не прослезился. У Рисы, оказывается, была большая семья, любящие мать и бабушка…а теперь у неё есть только она сама и Чоджи.

Какузу и Хидану пришлось ждать три дня, пока Рисамин отправят на одиночную миссию в Суну, к Гааре. По дороге они и её и подкараулили. Первым вышел Какузу.

- Экирей Рисаимин, недавно исполнилось шестнадцать лет, чунин, из деревни Ночи?

- Всё так, а откуда вы знаете?

- Девочка, Акацуки обязаны всё знать о том, кого надо привести к Лидеру.

- Акацуки…А, эта организация отступников? Но ведь я просто шиноби, чуть менее трёх месяцев назад сдала экзамены, я ещё совсем слабая.

- Ага, конечно. Лидер наш хочет тебя видеть. Скажем так, ты ему понравилась.

- Передайте ему, пожалуйста, что я не смогу ответить ему взаимностью. Ведь я уже…влюблена.

Какузу почувствовал, как Хидана в кустах трясёт от беззвучного смеха.

- Я не имею в виду влюблённость. Ему интересны твои способности. Пошли, тут недалеко.

- Господин, я на миссии. Я очень тороплюсь. Может быть, на обратном пути загляну?

- Что-ж, я подожду тебя здесь. Меня зовут Какузу, девочка. И не говори никому о нашей встрече, ты ведь понимаешь…- Чёрные нити показались из-под маски казначея. Рисаимин даже не вздрогнула. Она пообещала обязательно пройти этой же дорогой через пару дней и тогда снова поговорить с таким хорошим и совсем не страшным Какузу.

И только когда она ушла, Хидана прорвало. Сначала он ржал, а потом начал ругаться.

- Мы,*****, уже три дня в кустах сидим! Оглушить, перебросить через плечо и всё, никаких ****** заморочек!

- Повторяю последний раз: принести ЖИВОЙ и НЕВРЕДИМОЙ! Она должна прийти к нам сама, по доброй воле. Иначе превратится в чудовище и уничтожит тебя.

- Почему сразу меня?

- Так это ты ударять собрался, а не я.

Рисаимин задержалась в Суне на один день: Гаара предложил ей перекусить перед дорогой назад, за обедом они разговорились и выпустили её только утром. Но разрешили (читай: уговорили) заходить почаще. Чтобы не опаздывать, Рисаимин побежала совсем напрямик и прыжками. Для этого потребовались чакры силы и восстановления. Десять метров разбега, прыжок вперёд и вверх – и видишь землю с высоты птичьего полёта. Такими темпами она доберётся до Конохи за один день, но она обещала поговорить ещё раз с Какузу. Она уже знает, что ему говорить.