Крысиный волк (СИ)

— А Яуди?! — спросил Шайху громко. Эли зашипела на него:

— Идиот! Если Яуди и могла отбрехаться до того, как ты подал голос, то теперь у нее никаких шансов.

— У нее и не было шансов, — сказал Адрамаут. — Яуди, ты позволишь ненадолго забрать тебя в…

— Во Двор? — спросила Яуди. Адрамаут посмотрел на Амти, как на предательницу, но вздохнул.

— Я рад, что ты в курсе.

— Но она же не Инкарни! — сказал Шайху. Польза от него была сомнительная, однако он, по крайней мере, пытался ее защитить.

— Да, поэтому дай ей своей крови и возьми за руку перед тем, как идти. Будем надеяться, что одного зеркала хватит.

Яуди закрыла дверь в комнату Амти и ногой зачем-то придвинула парочку коробок из-под электрочайников. Адрамаут отправил вперед Эли, Шайху тем временем пытался порезать себе ладонь ножиком Адрамаута, но не мог и, в конце концов, Адрамаут просто заставил кожу на его ладони разойтись.

— Капай в чашку, — сказала Яуди. Амти как завороженная смотрела на рубиновые капли, срывавшиеся вниз с руки Шайху. Щелчок замка, будто вывел ее из транса. Яуди залпом выпила остатки чая, смешанные с кровью, Шайху крепко перехватил ее за руку и запричитал как ему больно.

— Быстрее, Шайху, — сказал Адрамаут ровно перед тем, как раздались первые выстрелы. Дверь в комнату была далеко не такая надежная, как дверь в квартиру, Амти благословила Вселенную за то, что пуля не попала в зеркало. Шайху и Яуди исчезли, зеркало почернело, но трещинами еще не пошло.

— А если зеркала не хватит и оно треснет до тебя? — спросила Амти, но Адрамаут, который без Мескете явно справлялся с дисциплиной хуже, просто толкнул Амти вперед. Амти услышала еще выстрелы, потом почувствовала привычный холод океана, пропускавшего ее сквозь себя и, совершенно неожиданно, голова у нее закружилась. В ушах зазвенело, и Амти ощутила, как теряет сознание.

3 глава

Шацар открыл глаза, глотку больше не жгло, и он мог дышать свободно, свободнее, чем когда-либо. За секунду до того, как картинка обрела ясность, он услышал навязчивое, громкое жужжание мух. Место, где он оказался было темным, пахло кровью и деревом. Некоторое время глаза Шацара привыкали к темноте, и он только дышал кровью и деревом, слушал жужжание мух и пытался понять, как так получилось, что дома только рассвело, а в месте, где он оказался было темно.

В конце концов, он рассмотрел смутные очертания комнаты. Шацар явно находился в подвале, здесь был дубовый стол, от него тянуло кровью сильнее всего. На столе Шацар нащупал инструменты — здесь было все — от пилы и тесака до тонких, острых спиц. Больше ничего рассмотреть было нельзя, в подвале не было источника света. Шацар на ощупь стал продвигаться дальше, пока не наткнулся на лестницу. Он пополз по ней на четвереньках, чтобы не упасть и тем самым не издать лишнего шума. Он не был уверен, что хочет познакомиться с хозяином подвала, пахнущего кровью.

Вокруг него облачком витали мухи, будто особенный ажиотаж вызвало у них присутствие кого-то, кто не пахнет кровью и мясом так одуряюще сильно. Шацар слышал какие-то шорохи, кто-то скребся, но будто бы не в подвале, а под ним. Шацара насмешила мысль о подвале под подвалом.

У него было навязчивое ощущение, будто кто-то смотрит на него, но этот кто-то не стремился пообщаться с Шацаром или съесть его. Шацар нащупал в темноте ручку двери осторожно надавил на нее, и она поддалась. Он медленно вылез, глаза уловили слабый источник света за окном. Алым блестела на медном небе луна, Шацар открыл рот, а потом снова его закрыл. Луна удивила его — по всем правилам она не должна была быть такой.

Он находился в месте, больше всего напоминавшем охотничий домик. Ощущение чьего-то навязчивого взгляда усилилось, но теперь Шацар мог объяснить его. Отовсюду на него смотрели чучела лесных зверей и птиц. Они были сделаны нарочито плохо — шкуры часто были испорчены, через тела шли швы, морды были искажены. Таксидермист, по крайней мере Шацар читал, что так называются те, кто делает чучела, явно не был хорош в своем деле. Однако у его созданий были живые глаза, эти глаза двигались в глазницах, в абсолютной тишине можно было расслышать влажные звуки, с которыми ворочались в черепушках эти глаза. Шацар ткнул палец в глаз ближайшей сове и почувствовал живую влагу.

Глаза были настоящими, все эти существа, по-видимому, все еще были живы. А, может быть, хозяин дома просто научился сохранять глаза от разложения. Обычно их делают из стекла, Шацар читал. Он вдумчиво кивнул, наблюдая за уродцами, наблюдавшими за ним. Здесь меньше пахло кровью и больше — деревом. Наверное, внизу таксидермист потрошил трупы.

Шацар подумал, что ждать Саянну здесь было бы не слишком удачной идеей. Он посмотрел на свою пижаму, она вся была измазана кровью. Должно быть, он испачкался, когда полз по лестнице. Впрочем, на этот раз он не почувствовал никакого отвращения.

Отдельная полка, где стояли птицы привлекла внимание Шацара особенно. Птицы были сделаны удачнее, чем звери. Лучше всего, почти как настоящий, выглядел сорокопут. Подумав, Шацар протянул руку и взял птичку. Она была теплой.

Шацару нравились сорокопуты с их жестоким нравом и рассветно-розовыми брюшками. Шацар не знал толком, зачем он взял чучело. Вряд ли его можно будет съесть, если станет голодно.

Шацар осмотрелся, на столе лежал хлеб, и Шацар взял его тоже. В конце концов, он понятия не имел где он и сколько ему идти. Стоило, может быть, поискать еще и найти, к примеру, огниво или веревку, однако Шацару показалось, что он слышит чью-то далекую, веселую песенку.

Он выскользнул из дома и увидел, что дом стоит посреди леса. Темный и густой, лес был везде, со всех сторон и не важно было, куда идти. Шацар прислушался к тому, как кто-то насвистывал вдалеке и пошел в противоположную сторону.

Очень скоро луна скрылась из виду за переплетавшимися над Шацаром ветвями деревьев. Лес был страшный, такой мог свести с ума, столько в нем было необъяснимого отчаяния и силы. Еще Шацара удивило, что в лесу не было снега. Зимой в лесу снежно, Шацар много раз об этом читал. Если бы Шацар не знал с точностью календарный день, он не смог бы определить время года, которое царило здесь.

Шацар посмотрел на сорокопута. Главное, подумал Шацар, не угодить в ловушку. Наверняка, таксидермист расставляет здесь силки и капканы. А дикие звери? Шацар откусил кусок хлеба. Он решил не экономить еду чрезмерно. Шацар читал истории о людях, которые умирали от голода, хотя у них оставались припасы. Они слишком сильно старались сэкономить еду, а потом их организмы уже не в силах были ее принять. Есть нужно было мало, но часто.

Самое ужасное, конечно, было то, что Шацар совершенно не знал, куда ему идти. В темноте он то и дело спотыкался о ветки, в босые ноги впивались хвойные иголки и камушки. Хвоя — ценный источник витамина С. Хорошо, что здесь ее много.

Имело смысл всегда идти в одном направлении, но полярной звезды видно не было. Шацар вспомнил, что полная луна противостоит солнцу, но не мог с точностью определить, что же это ему дает. Пчелы строят гнезда на юге, подумал Шацар. Да, определенно, но для начала стоило бы встретить хоть одно пчелиное гнездо. И когда же здесь рассвет?

Шацар понимал, какой-то полусознательной своей частью, что он находится не в том мире, где родился и вырос. Жаль, здесь не было книг, чтобы понять, какие законы руководят этим местом.

Шацару стало интересно, хватит ли почерпнутых им из книг знаний, чтобы выжить. Определенно — худшим врагом был холод. Шацар был в одной пижаме и босой, он уже окончательно продрог. Хорошо, что здесь не было снежно и холодно, как обещали книжки. Некоторое время Шацар упрямо шел вперед, надеясь, что небо просветлеет и можно будет точнее разобрать дорогу. Небо оставалось темным, где-то вдалеке заквакали лягушки, что означало присутствие воды. Шацар пошел на звук — нельзя было игнорировать шанс напиться. Ему бы хотелось, чтобы сестра нашла его, ему бы хотелось найти сестру. Но он понимал, что это невозможно. Скорее всего, Саянну уже была мертва. Шацар шел около часа, потом усталость стала нестерпимой, а небо упрямо сохраняло свою безразличную медь. Наконец, он увидел озеро и кинулся к нему, забыв попробовать воду на язык, он принялся пить ее. Вода оказалась вкусной и холодной. С одной стороны Шацар утолил жажду, а с другой — замерз еще больше. Недалеко от воды Шацар нашел почти поваленное дерево. Оно еще не упало окончательно и могло предоставить защиту от ветра, если обложить его листвой с одной стороны. Шацар занимался этим долго, монотонная работа успокоила его и придала сил. Шацар заложил листвой и хворостом одну сторону ствола и залез под него. Тепло не было, но, по крайней мере, не было так промозгло холодно. Надо было чуточку отдохнуть и двинуться дальше. Шацар откусил еще кусок хлеба и стал играть с сорокопутом. По стволу ползали насекомые, мягко блестевшие в темноте. Шацар открыл клювик сорокопуту, чтобы поиграть в охоту, и нащупал внутри у птички ниточку. Он потянул за нее, сначала легко, а потом с силой, и вытянул ржавый крючок. Он весь был в свежей крови, будто существо носившее его в себе все еще было живо.