Крысиный волк (СИ)

— А ты? — спросил ее Шайху, наливая себе еще чая и, видимо, надеясь, что там магическим образом появится виски.

Амти вздохнула. Она рассказала все о пустоте, о Лестнице Вверх, Ашдоде и Шацаре. Умолчала она только о том, чем занималась с Шацаром после того, как разбила сосуд с пустотой.

— О, — сказал Шайху. — Я все понял! Это Шацар теперь убивает девчонок!

— Чего? — спросила Эли. — Ой, Шайху, заткнись!

— Нет, серьезно, может он возненавидел девчонок после встречи с нашей Амти так же сильно, как она — мужиков.

Амти почувствовала, что у нее горят щеки. Она фыркнула, сказала:

— Нелогично.

Однако что-то внутри нее зашевелилось — детство Шацара прошло в окружении девочек, сначала живых, а потом мертвых и, судя по всему, его не изжитая психотравма в известной степени руководила его действиями.

— Что? — спросил Шайху. — Я вот всегда знал, что он Инкарни!

— Да заткнись ты, — фыркнула Эли. — Ничего ты не знал.

— Но догадывался.

Шайху расхаживал по кухне, периодически он брал чашку, нож, тарелку, вертел их в руках почти нежно, будто все эти вещи, принадлежавшие Яуди, были ему очень дороги, и он по ним тоже скучал. Эли и Амти хихикали над ним, его щенячья влюбленность казалась страшно милой.

Они говорили долго, Адрамаут рассказывал, как они проникли на телебашню, Шайху говорил, что Мескете отвесила ему, так называемых, люлей за невнимательность на лестнице после того, как вытащила его из иллюзии. Амти заметила, что Адрамаут иногда останавливается, будто не может вспомнить нужное слово, глаза его приобретают бессмысленное выражение только что проснувшегося человека, и секунд с десять он старается вспомнить, о чем говорит.

Амти сглотнула, ей до слез стало жалко Адрамаута. Впрочем, когда он увидел ее взгляд, то улыбнулся, обнажив жуткие зубы.

— Я легко отделался, — сказал Адрамаут. — Кажется, у меня некоторые проблемы с кратковременной памятью, но в целом — я помню как лечить, стрелять и ваши имена. Этого достаточно.

Адрамаут чуть вскинул голову, и свет сделал ярче его нечеловеческий глаз, придал ему большую неестественность и дикость. Амти, увидев это, испытала неожиданный прилив нежности к нему со всеми его зверскими несовершенствами. В этот момент она услышала, как ворочается в двери ключ.

Шайху подскочил, как ошпаренный.

— О нет! — зашептал он. — Мы попались! Надо было уходить раньше! Только не это!

Паника на его лице была такая, будто за дверью находились все Псы Мира с Шацаром во главе. Амти почувствовала себя неудобно, будто она привела друзей в чужую квартиру, хотя Яуди и просила их задержать. Амти вскочила на ноги, сказала:

— Я ее встречу!

— Задержи ее! — сказал Шайху. Амти и Эли вместе пошли в коридор, последним, что Амти услышала с кухни был усталый голос Адрамаута:

— Серьезно, Шайху? Двенадцатый этаж, подумай об этом хорошенько, ладно?

Когда Амти и Эли оказались в коридоре, Яуди уже вошла. Она снимала пальто, от нее исходил зимний холод, на ресницах таяли снежинки.

— Привет, — сказала Эли.

— Ага, — отозвалась Яуди.

— Я убралась, — добавила Амти.

— Здорово, — кивнула Яуди. Она сбросила ботинки и прошла на кухню.

— А она очень общительная, да? — спросила Эли, и тут Амти, только взглянув на нее и не совсем понимая, что делает, прижала ее к стене и поцеловала в губы. Эли ответила не сразу, несколько секунд она просто прижималась к Амти, расслабленно закрыв глаза.

— Я так скучала, — прошептала Амти. — Я волновалась за тебя. С тобой все в порядке?

Взгляд у Эли был туманный, Амти казалось, что она смотрит в беззвездную, жутковатую ночь. Амти сильнее прижала ее к стене, чтобы почувствовать тепло ее тела. Эли усмехнулась, подалась к ней и прошептала:

— Все зашибись, — и когда она засмеялась Амти на ухо, Амти почувствовала тех самых бабочек внизу живота, о которых писали в книжках. Она и не заметила, как Эли развернулась, теперь это она прижимала Амти к стене и шептала ей на ухо:

— Зверь из темноты так и не вышел. Теперь мне кажется, он всегда здесь. Смотрит на меня из-за угла. Я просто не успеваю его рассмотреть, так-то. Не успеваю, но он здесь. Даже…даже сейчас! Сейчас тоже. И всегда!

Она говорила это почти с вызовом, почти так, будто гордилась своим страхом. Эли засмеялась, поцеловала Амти в шею, едва коснувшись губами кожи, сказала:

— Но я не жалею, так что не парься, если ты об этом! Я — крутая, перестану играть в Мелькарта.

Цепкие пальцы Эли схватили Амти за запястье, и она потянула ее за собой, обдав сладким запахом шампуня и духов. Амти показалось, будто Эли стала чуть тише, будто что-то в ней затаилось, как испуганный зверек. Ей захотелось погладить Эли, успокоить, но Эли притащила ее на кухню. Амти обдало холодом, окно было открыто, на подоконнике стоял Шайху. Адрамаут смущенно улыбался Яуди, обращаясь при этом к Шайху:

— Ты ведь понимаешь, что это двенадцатый этаж, я прав?

— Здесь наверняка есть пожарная лестница, — ответил Шайху невозмутимо.

Яуди спокойно заваривала себе чай, казалось, она его не замечала. Только выбросив пакетик и размешав сахар, она сказала:

— Я думаю, если бы ты не хотел меня видеть, ты бы сюда не пришел?

— О, разумеется вы правы… — начал было Адрамаут, но Шайху сказал:

— Я не знал, что ты здесь будешь!

— В моем доме? Странно. Мы же с тобой об этом говорили!

— Я был пьяный.

Адрамаут и Амти обменялись одинаково смущенными взглядами. Да уж, Адрамаут понимал это чувство, как никто. Нет, определенно еще понял бы Неселим, понял бы даже лучше. Амти скучала и по нему, хотя в последний раз, когда они виделись, Неселим пытался ее убить.

— Давайте поговорим, — сказал Адрамаут примирительно, хотя обращался преимущественно к Шайху, и голос его напоминал голос воспитателя коррекционной группы детского сада.

— Слезь, Шайху, — сказала Яуди. — Я не собираюсь…

Она приложила палец к губам, сощурилась, будто пытаясь решить какую-то задачку, а потом спросила:

— А что ты думал, собственно, что я собираюсь сделать? Я не очень понимаю.

— Не знаю, — пожал плечами Шайху. — Поговорить о наших отношениях?

— Ты инсценировал свою смерть, а через год я увидела тебя в телике. У нас нет отношений.

— Здорово, — сказал Шайху, слезая вниз и закрывая окно. А потом спросил: — То есть как?

Адрамаут отдал свою чашку чая Шайху, который принялся дрожать, как с похмелья, а Яуди только вскинула бровь.

— В общем, — сказал Адрамаут. — Спасибо вам, Яуди, что вы приютили нашу Амти. Мы очень благодарны. Если вам нужна компенсация…

— Нет, — сказала Яуди, как будто механически отказывалась от какого-то предложения в банке при открытии депозита. Голос ее ничего не выражал.

— Вы очень добрый человек…

А потом в дверь раздался стук, и Амти увидела, что все в комнате и, наверняка, она сама враз побелели. Амти нащупала холодную руку Эли, а Адрамаут вытащил из кармана пистолет. Яуди подошла к двери, спросила:

— Кто там? — голос у нее, несмотря на смертельную бледность, оставался спокойным.

Они тоже вышли в коридор, держась на некотором расстоянии.

— Откройте дверь. В вашем доме скрываются Инкарни, — ответили ей. Голос был тоже абсолютно спокойный. Если не слышать слов, могло сложиться впечатление, будто сосед просит соли или еще чего-нибудь подобного.

— Нет, — сказала Яуди. — Никто не скрывается, вам поступили ложные сведения.

Впрочем, Яуди, по-видимому, понимала, что скорее всего соседи сообщили о том, что у нее гости и за квартирой была установлена слежка.

— Тогда откройте дверь, — сказал голос. — В противном случае мы вынуждены будем ее вскрыть.

Она заглянула в глазок, повернулась к Адрамауту и покачала головой, наверное, подразумевая, что Пес там не один, а может и не два.

— Зеркала? — прошептал Адрамаут.

— В моей спальне, — одними губами ответила Амти.

Прежде, чем кто-либо успел что-то сказать, Амти услышала легкий скрежет отмычки.