Выкорчеванная (ЛП)

Открыв обложку, мы принялись читать. Голос Саркана звучал ровно и ясно, четко выдерживая ритм, и мало-помалу туман из моей головы выветрился. Я тихо вторила и подпевала вслед за волшебником. Солдаты притихли. Они расселись по углам и вдоль стен, прислушиваясь как в тавернах глухой ночью слушают хорошего певца, поющего грустную песню. Их лица казались слегка задумчивыми, словно они пытались следить за сюжетом, запомнить его, даже увлекаемые произносимым заклинанием.

Оно и меня влекло следом за ними, и я была рада в нем затеряться. Ужасы дня не исчезли, но Призывание превратило их в частичку сюжета, и не в самую важную его часть. Сила нарастала, текла светло и чисто. Я чувствовала будто заклинание вырастает второй башней. Когда мы будем готовы, мы распахнем двери и прольем нестерпимый свет на двор у порога. Небо за окном стало светлеть. Вставало солнце.

Двери затрещали. Что-то проникло под них, над ними, сквозь едва заметную щель между створками. Находившиеся рядом люди всполошились. Сквозь каждую щель проникли тонкие извивающиеся тени, быстрые и узкие как змеи. Это были расползающиеся ростки лиан и корней, попутно крошащие доски и камень. Они расползлись по полотну дверей как мороз по стеклу, цепляясь и хватаясь за все на пути, распространяя такой знакомый приторный запах.

Это была Чаща, открыто нанесшая удар, словно понимая, что мы делаем. Что мы вот-вот раскроем ее сущность. Солдаты Желтых болот в страхе принялись рубить ростки мечами и кинжалами. Они слишком хорошо знали, что такое Чаща, и моментально ее узнали. Но сквозь щели и трещины, вслед проложившим дорогу первым росткам, проникало все больше и больше других. Снаружи вновь ударил таран Марека, и двери сотряслись сверху донизу. Лианы обвили железные полосы петель и засова, и потянули. Словно разлившаяся кровь по железу начала расползаться оранжево-красная ржавчина, проделывая столетний путь за пару мгновений. Ростки впивались в нее, обвивались вокруг болтов и яростно раскачивали их из стороны в сторону. Железо громко заскрипело.

Мы с Сарканом не могли останавливаться. Мы быстро читали заплетающимися от скорости языками, как можно быстрее переворачивая страницы. Но Призывание требовало собственного темпа. Историю нельзя торопить. Под заданной нами скоростью выстроенное нами здание из уже влитой волшебной силы начало шататься, словно рассказчица, теряющая сюжетную нить. Призывание нас поглотило.

Нижний угол правой двери с громким треском отломился. В пролом хлынуло еще больше ростков, толще прежних, длиннее. Некоторые из них принялись обвивать руки солдат, вырывать мечи, отпихивать в сторону. Другие нащупали тяжелый засов, и, обвившись вокруг, медленно, дюйм за дюймом, начали открывать, пока он полностью не выскользнул из первой проушины. Таран снова ударил в двери, и они распахнулись настежь, попутно сбив с ног людей.

В проеме был виден Марек все еще верхом на лошади. Он встал в стременах и протрубил в рог. Его лицо светилось от кровожадной ярости и такого нетерпения, что он даже не задумался, почему так внезапно открылись двери. Едва заметные в свете раннего утра лианы укоренились у лестницы, образовав плотное темное гнездо одревесневших корней, спрятавшихся в углах и щелях разломанных ступеней. Даже не взглянув в их сторону Марек бросил своего коня через них, стремясь проскочить за сломанные двери, и следом все его выжившие рыцари. Их мечи вздымались и падали, проливая кровавый дождь. Солдатам барона пришлось броситься на них с копьями. С визгом падали раненные лошади, брыкаясь в смертельных судорогах, и рядом умирали люди.

Мои слезы текли по лицу и капали на страницы книги, но я не могла не читать. Вдруг меня что-то ударило. Удар был такой силы, что у меня перехватило дыхание. Заклинание слетело с языка. Сперва в моих ушах воцарилась полная тишина, потом вокруг нас с Сарканом послышался глухой рев, поглощая все остальные звуки, но не касаясь нас. Это было словно оказаться в сужающемся сердце урагана посреди открытого поля и видеть окружившую со всех сторон серую стену дождя, которая пока не достает тебя, но в любой момент…

От нас во все стороны начали расползаться трещины: они покрыли книгу, кресло, помост, все этажи и стены. Эти трещины не имели ничего общего с трещинами в камне и дереве. Это были трещины мироздания. Внутри них было только абсолютно черное ничто. Прекрасный золотистый том Призывания сам-собой закрылся и пропал, словно камень ушедший на дно. Саркан схватил меня за руку, сдернул с места и потащил прочь с помоста. Кресло тоже пропало, следом и сам помост — все провалилось в пустоту.

Саркан все еще продолжал произносить заклинание, точнее его поддерживать, раз за разом повторяя последнюю строчку. Я постаралась снова к нему присоединиться, но дыхание все еще не восстановилось. Я чувствовала себя странно. Плечо болело, но, когда я взглянула на него, я не заметила ничего плохого. Потом я медленно перевела взгляд ниже. Из меня торчала стрела, угодившая прямо под грудь. Я недоуменно уставилась на нее — ведь я совершенно ничего не чувствовала.

Когда трещины добрались до прекрасных витражей, стекла с тихими хлопками осыпались наружу разноцветным дождем. Трещины распространялись. Люди падали в них с криком, который тут же замолкал, поглощаемый пустотой. Там же исчезали обломки каменных стен и пола. Стены Башни застонали.

Саркан едва-едва, на самой грани, удерживал остатки заклинания, словно всадник, пытающийся унять взбесившуюся лошадь. Я попыталась отдать ему свою силу. Он буквально тащил меня на себе, обняв железной рукой. Мои ноги заплетались, можно сказать тащились по земле. Только сейчас грудь пронзительно остро заныла, словно тело только сейчас очнулось и поняло, что что-то сильно не в порядке. Я не могла вздохнуть без крика, но на крик мне не хватало воздуха. Кое-где солдаты продолжали сражаться, другие просто убежали из Башни, пытаясь скрыться от разрушающегося мира. Я мельком увидела Марека, который выбрался из-под мертвой лошади и перемахнул через устремившийся в его сторону разлом в полу.

Между обломками дверей появилась королева. За ее спиной светилось утреннее небо, и на какое-то мгновение мне показалось, что в проеме стоит не женщина, а дерево с серебристой корой, заполнившее собой все пространство от пола до потолка. Потом Саркан утащил меня за собой по лестнице. Башня сотрясалась, позади посыпались камни. С каждым шагом он повторял последнюю строчку заклинания, удерживая остальную часть от распада. Я ничем не могла ему помочь.

Когда я открыла глаза в следующий раз, надо мной с тревогой склонилась Кася. В воздухе висела пыль, но по крайней мере тряска стен прекратилась. Меня прислонили к подвальной стене. Мы были под землей. Я не помнила, как прошла оставшуюся часть пути вниз. Неподалеку барон выкрикивал приказы выжившим солдатам. Они передвигали винные стеллажи, бочки и железные котлы, перегораживая спуск с лестницы, и укрепляя полученное сооружение битым камнем. Я заметила, что наверху за лестничным пролетом виден солнечный свет. Саркан находился рядом, по-прежнему снова и снова повторяя последнюю строчку заклинания осипшим голосом.

Он поместил меня за металлическим запертым шкафом. На ручках были следы подпален. Он направил Касю к замку. Та взялась за ручку. Вокруг замка вспыхнуло пламя, охватившее ее руки, но она стиснула зубы и выломала дверцу. Внутри оказалась полка с небольшими пузырьками с едва заметно мерцающей жидкостью. Саркан взял один и указал на меня. Кася уставилась на него, потом на стрелу.

— Мне следует ее вытащить? — спросила она. Он сделал толкающий жест вперед… она проглотила ком в горле и кивнула. Присев рядом, она сказала:

— Нешка, держись.

Кася взялась за стрелу и сломала торчащий из моей груди оперенный конец. Наконечник шевельнулся внутри. Мой рот открылся и закрылся в безмолвной агонии. Я не могла дышать. Подруга торопливо убрала самые мерзкие щепки, стараясь сгладить древко. Потом она повернула меня боком к стене и одним чудовищным тычком протолкнула стрелу на оставшуюся часть пути сквозь мое тело. Она поймала наконечник на выходе и вытащила остальную часть.