Корпорация цветов

— Я попаду в аларин, — сказал Вирго тихо. В его голосе звучала сталь, в его глазах вспыхивал зловещий огонёк. — Я найду силу и уйду в аларин.

— Фриттэ, — неожиданно сказал Градэ. Кратц посмотрел на него с удивлением.

— Фриттэ, — повторил старик уверенно. — Электрическая река. Она питает весь город. Кто знает, может она поможет тебе открыть дорогу?

— Река подчиняется только дрэям, — сказал Вирго с сомнением. — Она…

— Ты тоже дрэй, — усмехнулся старик. — Почему бы ей не послушаться тебя?

— Но я не знаю как! — воскликнул Кратц. — Прошу, помоги, мне нужна помощь!

— Тебе нужен был совет, — покачал головой Градэ, — и я дал его тебе. Как давал всегда… когда-то очень давно. Не знаю, хорошо ли ты помнишь всё, о чем мы говорили с тобой, но надеюсь, ты помнишь главное. Верь в себя. И не оглядывайся.

— Но нельзя идти без оглядки! — горячо возразил Кратц. — Ты сам сказал, что отвага может обернуться глупостью.

— Всё верно. Но я также говорил, что это замечательные качества. Не знаю что хуже, падать, или постоянно опасаться того, что можешь упасть. Надо просто смотреть под ноги и в то же время находить глазами верхушки деревьев.

Старик умолк и посмотрел на Вирго с участием.

— Ступай к Фриттэ, мой мальчик. А потом найди дорогу в аларин.

Вирго прислонился к стене и на мгновение закрыл глаза. Ладони он заложил за голову и переплёл пальцы. Снова заболела правая рука, но он почти не обратил на это внимания. Старик пытливо на него посмотрел.

— Что ты решил?

— Тсс, — прошелестел Кратц, не открывая глаз. На его лбу появилась глубокая складка. Он помотал головой и встряхнулся.

— Я пойду, — сказал Вирго коротко. Он засунул в карман напиток любви, взял с полки ещё три бутылки и вышел из дома старика. Градэ не сказал ему ни слова, только долго ещё стоял на крыльце и смотрел вслед "своему мальчику".

Кратц шел по пустынному берегу моря. Было около пяти часов утра и солнце медленно поднималось над спокойной водой. Вирго дошел до канала, по которому в море отправлялись городские нечистоты и подземные воды, и зашагал вдоль него. Канал был облицован голубым мрамором с красноватыми прожилками, в свете рассветных лучей он почему-то напоминал Кратцу свежее мясо. Вирго посмотрел с жалостью на собственную правую руку и горько усмехнулся. День обещал быть жарким, а в тепле мясо быстро начинает портиться.

Канал заканчивался небольшим крытым бассейном, в котором бесшумно работали дренажные установки. Город Эридэ был построен на топком месте и чтобы он не провалился под землю, воду постоянно нужно было откачивать. Аюры выстроили множество подземных коммуникаций, которые их наивные предки называли божественной кровеносной системой.

— У богов на редкость дурная кровь, — прошептал Вирго, глядя в грязные воды бассейна через стеклянную крышу. — Значит у нас есть что-то общее. Общее?

Кратц некоторое время постоял на месте, потом встряхнул головой и быстро зашагал в сторону Фриттэ. Ему вспомнились слова старика — "в реке живёт сила". Если так, что это и в самом деле будет очень полезным. Вирго понятия не имел, сможет ли он договориться с этой силой. Но она влекла его к себе, и чем ближе дрэй подходил к Фриттэ, тем сильнее он чувствовал эту тягу.

— Фриззе, — поправил сам себя Вирго. — Её зовут Фриззе.

Перед его внутренним взором появилась женщина в белом, та самая, которая так сладко мучила его в далёких снах. На её шее по-прежнему было ожерелье из сверкающих жемчужин. Длинные светлые волосы были небрежно перехвачены на затылке заколкой с янтарём. Вирго на мгновение остановился, облизнул верхнюю губу и вздохнул.

— Я иду к тебе, — шепнул он. Спустя десять минут Вирго уже стоял на берегу Фриттэ.

Река была спокойной, даже слишком спокойной для такой большой и могучей реки. Утро было ветреным, Кратца продувало насквозь, но на воде не было даже ряби.

— Фриззе, — тихонько позвал Вирго. Потом уселся на самом берегу, так, что ступни висели прямо над водой. И снова повторил: — Фриззе.

Река не отзывалась, и никто не отзывался в это ранее и безмятежное утро. Над землёй плыл белый туман, который безуспешно пыталось разогнать неяркое солнце. Тогда Кратц достал из кармана бутылку с напитком любви и отвинтил белую пластиковую крышку. Налил несколько капель на правую ладонь и разодрал свежую ранку. Он поморщился от боли, когда влага попала на содранную кожу. Белый как молоко напиток смешался с кровью. Вирго с болезненным любопытством следил, как в белой лужице расцветают алые звёздочки. Потом влага стала нежно-розовой и растеклась по ладони. Кратц немного помедлил, а потом вылил жидкость в воду. Подождал несколько секунд, закрыл глаза.

И услышал в себе голос, который мог принадлежать только самой прекрасной женщине на свете.

— Я богиня. Богиня. Богиня.

Звучание её голоса было подобно мерно текущей воде. Он был мелодичен, но в нём недоставало живости и интонаций. Вирго подумалось, что примерно так должен звучать голос призрака. "Голос мёртвой женщины", — подумал Кратц.

— Я знаю, кто ты, — сказал он вслух. — Я хочу разбудить тебя.

— Я богиня, — глухо повторил в голове Кратца голос Фриззе. Дрэю показалось, что голос Фриззе неуловимо изменился.

— Я хочу разбудить — повторил он, прикладывая руки к вискам. — Проснись.

— Я богиня! — закричала Фриззе, оглушая Вирго. — Богиня!

— Проснись, Фриззе, — сказал Вирго, морщась как от боли. — Проснись, богиня, позволь мне разбудить тебя. Ты в моей голове, ты чувствуешь мои мысли и мои желания. Ты знаешь меня, Фриззе, но и я хочу знать тебя. Проснись, Фриззе и пусти меня внутрь. Я хочу быть в тебе, знать тебя.

— Совершенство, — прозвенела Фриззе монотонным. — Равновесие. Власть.

— Бессилие, — подумав, сказал Вирго. — Бесполезность. Утрата.

— Что ты знаешь об утрате? — крикнула Фриззе, обрызгав Кратца чуть солоноватой водой. — Что ты знаешь о бессилии?

— Я знаю кто ты, — произнёс Вирго. — Знаю, что день за днём ты лежишь на дне, пропускаешь через себя потоки энергии и мечтаешь понять своё назначение. Твой разум совершенен, ты способна перевернуть весь мир, но с радостью променяла бы свою жизнь на самое жалкое существование любого смертного. Потому что мы знаем, что делать с нашей жизнью. А ты день за днём ощущаешь, что твой великий интеллект пропадает впустую. Ты как великий художник, которого внезапно поразила слепота. В тебе таится огромный, чудовищный потенциал, но ты не знаешь, куда его приложить. Ты как дерево, которое гниёт от того, что ему некуда расти. И ты рассыпаешься, потому что твой разум погибает без достойных его задач.

— Я богиня, — с отчаянием проговорила Фриззе. — Я… ах!

— Но агрессия не выход, — продолжил Вирго, не обращая никакого внимания на её слова. — Ты пытаешься занять свой разум хоть чем-то, прекратить холостую работу. Но даже ярость не приносит тебе облегчение. Да ты и сама это поняла, когда перестала разрушать приграничье. Сколько лет ты провела в безмолвии? Сто? Двести? А может тысячу? Я не могу даже представить, каково это, обладать таким… м… талантом, и погибать от того, что его некуда приложить.

— Я богиня, — простонала Фриззе. — Что ты хочешь от меня?

— Я хочу разбудить тебя. Я хочу знать тебя, — сказал Кратц. — И хочу помочь тебе.

— Я богиня! Мне ничто не поможет!

— У меня для тебя кое-что есть, — улыбнулся Кратц. — И думаю, это придётся тебе по вкусу.

— Что же? — капризно проговорила Фриззе. — Зачем мне что-то от тебя, дрэй?

— О, я уверен, что это тебе понравится.

— Я не хочу!

— Тсс, — шепнул Вирго. Если бы он мог увидеть себя со стороны, то с удивлением бы обнаружил, что ведёт себя как заправский донжуан. Кратц говорил с Фриззе так, как будто она была молодой и трепетной девушкой. Глаза его были масляными, к лицу прилила кровь, и губы стали ярко-пунцовыми.

— Мне не нужно ничего от тебя, дрэй, — не совсем уверенно повторила Фриззе. Но Кратц уже держал в руках бутылку, наполненную настойкой из цветов лау-лау. Напитка было много, до самого горлышка, те несколько капель, что уже пролились в реку, не нарушили её полноты. "Бутылка полна" — подумал Вирго с улыбкой. Эта мысль показалась ему восхитительной. "Бутылка полна как девушка, которая уже лишилась подростковой угловатости. Мягкое, округлое тело с беломраморными плечами и гладкой кожей. Ни одной острой черты, только мягкость и податливость". Слова пронеслись в голове Кратца так стремительно, что в первый момент он подумал, что они принадлежат Фриззе. Но река молчала, молчал и дух, который дремал в ней. Вирго рассмеялся. Пропасть между прошлым и настоящим стремительно сужалась, и он уже начинал ощущать себя тем самым подростком, которым был когда-то. Маска непробиваемого цинизма, которая защищала его все эти годы спала и за ней оказался робкий и романтичный юноша, величайшим счастьем для которого было только прикоснуться к прекрасной женщине. Вирго дрожал всем телом, но даже в этой дрожи находил своеобразное удовольствие. Он чувствовал, что Фриззе рядом и желал её.