Бег сквозь лабиринт

— Вам что-нибудь нужно, хозяин, — Матвей приоткрыл тяжелую дверь.

— Заходи, Матвей, хочу поговорить с тобой, — Философ втянул в плечи косматую голову и, подойдя, опустился у ног Тэлля. — Что тебя мучает, я вижу, ты страдаешь как и я, неужели эта мерзавка Ариетта все-таки успела бросить проклятие.

— Тяжек крест великого мужа, — Философ положил свою голову на колени Тэллю, — иногда мне кажется, что весь мир против нас, хозяин, но когда я опускаюсь под Твердь и слушаю разговоры, многие и многие пошли за вами, господин. Ни какая сила не способна удержать волну нечисти, вскоре и сомневающиеся поймут и припадут к вашим ногам.

— Только ты, мой самый преданный раб и как только я заполучу сияющую, я награжу тебя как должно.

— Вас спрашивала одна старуха, говорила, что умеет лечить тоску.

— Тоску никто не может вылечить, если она уже поселилась в сердце, — Тэлль почувствовал какую-то пустоту внутри, он не мог понять, что с ним твориться, ведь, сколько лет его душа оставалась холодна и непреклонна. Ему не нравилась эта перемена, осталось всего чуть-чуть, заполучить жизненную силу сияющей и потом весь мир будет лежать его ног, но будет ли он этим удовлетворен. — Давно она меня спрашивала, Матвей?

Философ, кивнув, поднялся и принес папку с бумагами. Тэлль, поморщившись, отстранился от бумаг и попросил самому связаться со старухой, если она так хочет общения. Философ, оборотившись, отряхнулся и, лизнув руку Тэллю, направился к выходу.

— Не беспокойся хозяин, я быстр-р-ро пр-р-риведу ее, — прорычал оборотень и, кинувшись к ближайшему зеркальному телепорту, скользнул сквозь стекло.

Тэлль усмехнулся: «Мальчишка, кто бы мог подумать, что этот щенок вырастет в безжалостного убийцу, ему все равно как проявить свою безмерную любовь. Прикажу — убьет, захочу, мертвого оживет. Вот это преданность». Аркад закрыл глаза и решил немного вздремнуть, ему снился старый сон, когда он был еще совсем маленьким, он бежит по зеленому лугу к дому бабушки. Ему еще совсем мало лет и никто еще не знает о его тайне, вот он забегает и размаху влетает в большое зеркало, стоявшее напротив входной двери. Но Аркад не падает в брызги осколков и не кричит от боли, он поднимается на четвереньки и видит, что одна половина его тела по другую сторону зеркала. Вылезая обратно, мальчик сунул руку в зеркало и ничего не понимая, уставился на свое отражение. Однако что-то помешало ему рассказать обо всем бабушке, и вскоре он забыл об этом случае. Став немного старше, он начал кое-что понимать, но, никто не знал о том, где бывает Аркадий.

Он мог войти в любое зеркало и выйти из другого. Со временем он понял, что каким-то образом, ему подвластно открывать двери в другие миры. Они все были такие разные и похожие, ему так хотелось рассказать хоть кому-то о том, что видит, но у него всегда было мало друзей, да по большому счету и не было вовсе. Он всегда видел во сне её, девушку, которая перевернула всю его жизнь. Сон всегда заканчивался на том месте, где он видит ее впервые и, окликнув, смотрит, как она оборачивается и солнце играет в ее волосах.

Тэлль открыл глаза и почувствовал, как липкий пот, заставляет его поморщиться, он вытер простыней шею, и потянулся за стаканом с водой. Как давно это было, эта встреча с Гердой. И почему он именно сейчас вспомнил о ней.

В дверь кто-то поскребся, Тэлль понял, что вернулся Матвей и бросил ему:

— Заходи, чего скребешься, — Философ вбежал в комнату, в его зубах был грязный рукав, за который он тянул долговязую старуху ведьму.

Тэлль поплотнее запахнул теплый халат, сунул худые ноги в теплые меховые тапки.

— Это ты меня хотела видеть, ведьма?

— Да, Аркад, — старуха обреченно смотрела на него, — каким ты стал, Аркад, а был таким милым мальчиком…

— Что ты можешь знать обо мне? — он вскочил на ноги и поморщился от боли в колене.

— Тебе не спастись уже, я искала тебя, чтобы сказать…

— Кто ты такая?!

— Я мать Герды, Велиса Розат, — она криво усмехнулась, — годы не пощадили меня, но моя память еще не замутилась и если ты чего не помнишь, я помогу тебе.

— Иди, Матвей, — бросил Тэлль Философу, — будь за дверью, если что, я позову.

Философ нехотя отступил к двери, но встретившись с взглядом Тэлля, понял, что сейчас ему здесь не место. Опустив голову, он искоса посмотрел на старуху и направился к выходу, Тэлль не смотрел на него, его взгляд не сходил с потускневших, но таких знакомых глаз. Аркад вспомнил Герду, и снова у него до боли сжалось сердце.

Он увидел ее, когда она еще была девчонкой, с длинными золотистыми волосами и венком из голубых цветов. Ему было шестнадцать, когда они впервые увидели друг друга. Тогда еще он не рассказал ей, что пришел из другого мира, и они не знали, во что это выльется.

В один день Аркад все решил и ушел из своего мира навсегда. Он написал маме письмо, где обо всем рассказал и признался, что больше не может быть вдали от любимой. Она встретила его с радостью, но ее родители с осторожностью отнеслись к парню, который был не похож, ни на одного из друзей ее дочери.

— Я знала, — Велиса провела рукой по его щеке, вернув Тэлля из воспоминаний в реальность, — кто ты, но не могла понять, какую ты таишь в себе угрозу. Если бы только я могла предвидеть будущее…

…Тэлль нанялся в ученики пекаря к Канопусу Лиру, хозяину таверны «Веселая перепелка» и принялся изучать и впитывать всеми порами новый мир. Он мечтал, что скоро Канопус переведет его в главные пекари, а это значит, что его смогут посвятить в ученики к магистру Журславу Бину. Он еще не был магом и Канопус не решался без решения верховного мага Лекса, перевоплощать его. Бывали случаи, когда к ним в мир попадали люди из других сфер, это не сильно удивляло местных жителей. Однако Герда поторопила события, Аркад не был готов к воплощению, но тогда она не понимала, что поставила под удар все, не только свою жизнь и его, на карте стояла теперь жизнь всех миров.

— Если бы Германус мог предвидеть, но он не стал торопиться, — прошептала Велиса и Тэлль увидел, как жалка она, ему захотелось протянуть руку и свернуть ей шею потому, что она стояла, как живое напоминание о том, что сделал он, что сотворил. — Ты еще не был готов к тому, чтобы стать магом и можешь желать моей смерти, можешь убить меня, теперь мне почти уже все равно, но сначала вспомни, что ты наделал, и я тебе расскажу о сияющей то, чего ты не знаешь.

… Герда взяла его за руку и, притянув к себе, потянула за собой.

— Идем, я покажу тебе место, где маги совершают обряд посвящения.

Они бежали по высокой траве, и запах свежей весенней листвы кружил голову. Герда звонко смеялась и, убегая, оборачивалась, дразня Аркада своим смехом и лукавыми зелеными глазами. Он чувствовал, что если не догонит ее, то будет настоящим болваном, глупцом. Герда смеялась и ее золотые волосы мелькали среди листвы, ему казалось, что он не сможет ее догнать, но на мгновение все стихло. Она быстро очутилась за его спиной и, закрыв своими маленькими ладонями ему глаза, прижалась губами к его затылку.

— Я тебя так люблю, Аркад, — прошептала она, не давая ему обернуться, — что же мне делать, мои родители не хотят… не желают, чтобы я была невестой безродного… они хотят…

Обернувшись Аркад, взял ее за плечи и, заглянув в ее большие бездонные глаза, прикоснулся к ее теплым губам. Она вздрогнула, но не оттолкнула его, ее пьянило его горячее дыхание, Тэлль подхватил ее на руки и прижал к своей груди. Герда казалось такой маленькой и хрупкой в его сильных руках.

— Они хотят отправить меня во дворец Мерлина, но… я не хочу… Что нам делать?

— Хочешь… — Аркад опустил ее на землю, — я сам пойду к твоему отцу, он не сможет просто так прогнать меня, чем я хуже вас?

— Любимый, — она провела рукой по его щеке, — ты ведь не маг, ты не такой как все, родители считают тебя каким-то ущербным. Я не могу им объяснить, что Канопус тебя готовит, что скоро приедет господин Бин и воплотит тебя.

— Когда ты уедешь? — Аркад прижал ее к себе, сжимая ее сильно до боли.