Загораются звезды (СИ)

— Догони того ворона и поджарь его.

— Но чем тебе птичка помешала? — возмутился Линкс, удивляясь ее жестокости.

— Арсен, если ты не знаешь, все колдуны могут, как общаться с разными темными существами, так и повелевать определенным видом птиц, а именно черными воронами. И если животные разговаривают на магическом языке, то подвластный ворон передает информацию посредством картинок и для нас это намного опаснее. Такой себе природный ментальный жучок.

— Мадемуазель демро Нат, вы не заболтались? — язвительно поинтересовался Севем, чувствуя, как нарастает магическое напряжение, от такой близости и дразнящего аромата кожи волшебницы.

Клеопатра спешно встала, давая этим возможность Главному Защитнику подняться.

— Итак, должен сказать, ваша попытка защиты довольно эффективна, но в следующий раз придумайте другой способ, если хотите спрятать мысли, а не показать противнику, что именно они вас беспокоят и тот на верном пути. Делайте это более незаметным способом, ментально подбрасывая другие воспоминания, возможно эфемерные. В своей комнате потренируйтесь.

«Да, лечит она хорошо, надеюсь, ворон не долетит к Жнецам и они не узнают ни о чем, если это вообще не просто заблудившаяся птица».

— Эм… Повторим? — неуверенно предложила Клеопатра, заглядывая в его глаза с какой-то надеждой.

— Не сейчас, увидимся после ужина, — пресек попытки Севем, направляясь в свой кабинет. — И вы, Линкс, идите.

— Да, Арсен, — сказала Клеопатра, когда Главный Защитник скрылся в своем кабинете. — Ты никому не расскажешь о том, что здесь видел.

— С чего бы это? — возмутился тот с некоторым вызовом.

— А с того, я только что наложила на тебя клятву молчания, завязанную на словах, — усмехнувшись, ответила, направляясь на ужин.

Практические часы по ментальному комплексу стали проходить намного чаще. Это давало хоть и не блестящие результаты, но сдвиги в изучении этой области магии Линксом и Клеопатрой стали ощутимыми, и двое обитателей Крепости уже могли не только читать поверхностные мысли друг друга, пробиваясь сквозь слабые блоки, но и довольно успешно считывать ощущения. Проблемой оставалась лишь блокировка как своих чувств и мыслей, так и ограждение от чужих. В связи с усиленными попытками овладеть этой областью магии, у обоих сильно начала развиваться чувствительность к чужим эмоциям и мыслям. Клеопатра, после «игры в прятки» в кабинете Главного Защитника, когда был открыт проход в потусторонний мир, и так слишком хорошо чувствовала сильные эмоции других обитателей Крепости, но сейчас это стало для нее практически невыносимым.

Не раз дем Гор вытаскивал обессилевших в тщетной попытке поставить блок подопечных из эмоционального шока во время приема пищи. Они практически перестали появляться в Трапезной, но и это не спасало — вокруг все равно оставалось много людей.

— Вы должны научиться ставить хоть слабый блок, ведь это лишь начальная стадия чувствительности, и далеко не предел — ощущать эмоции ближайших людей. Были волшебники, которые могли чувствовать других на тысячи километров, блокируя все чужие эмоции, кроме нужных на данный момент, — говорил Севем, в очередной раз, приводя Клеопатру в адекватное состояние.

— Я не знаю, что я делаю не так, — прохныкала она в ответ. — Я уже и представляла, будто сижу в банке за плотным стеклом, что не может ко мне приблизиться ни одна чужая мысль, и строила непробиваемые стены, но все тщетно. Подскажите, как вы уходите от этого. Даже нарисованный магический щит не может меня спасти.

— Да поймите же, наконец, — разозлился Искусник, приходя в ярость от ее несостоятельности. — У каждого волшебника должен быть свой личный способ защиты и если одному достаточно спрятаться за стенкой, то другому необходима полная защита. Вы слишком чувствительная натура и вам нужно охранять все свои тылы, и почему способ с банкой у вас не работает, почувствовать в первую очередь должны именно вы.

— Я не понимаю, что я еще должна чувствовать, кроме чужих мыслей?!

— Представьте, будто вы находитесь в стеклянном шаре и попробуйте определить, откуда приходят к вам чужие ощущения, — более сдержанно пояснил Севем, стараясь помочь. — Вон Линкс, запершись в сейфе, очень даже неплохо себя чувствует. Эмоции, конечно, проходят сквозь стенки, но не такие сильные, поэтому не теряет сознание.

«Правда ему это мало чем поможет, когда его организм перейдет к следующему порогу чувствительности, но на то он и Линкс, чтобы выбираться практически из безнадежной или тупиковой ситуации», — подумал дем Гор, настраивая себя на лучшее, не позволяя отчаиваться.

— Значит, я глупее Линкса, — со злостью воскликнула Клеопатра, пытаясь подняться с кресла в апартаментах Главного Защитника, в которое ее заботливо усадил Севем, как только принес в бесчувственном состоянии, укутав теплым пледом.

— Значит, действительно глупее, раз возникают подобные утверждения, — прорычав, он, в мгновение, оказался перед ее лицом, поставив на подлокотники кресла руки, и ей лишь чудом удалось успеть вжаться в спинку, избегая столкновения с Защитником нос к носу.

Неожиданно его спину огнем обожгло по оголенным магическим окончаниям. А потом уловил мысленный призыв, словно кто-то заталкивал его в недавно созданный портал, причем сделанный наспех.

«Давно они не хотели меня видеть. Только этого мне сейчас не хватало для улучшения настроения.

Что вам нужно на этот раз?

Лучше бы вызвали завтра, когда практически все обитатели разъедутся по своим родственникам на Йоль.

А еще лучше, вообще не вызывали.

Послезавтра празднуют Йоль и магия начинает бурлить. К сожалению зимние праздники продлятся только до девятого января, но хотелось бы дольше».

— Я сейчас уйду, скажете Архидуайену дем Вальд, меня вызвали, но когда вернусь, надеюсь, вас здесь уже не будет, — прорычал Севем, отходя от Клеопатры и вспоминая, куда дел теплый плащ, так как на улице уже довольно холодно, а неведомая сила все сильнее затягивала в другой мир.

Заметавшись по своим апартаментам, быстро нашел необходимые вещи и, накинув на плечи плащ, сунул в карман белую коробочку с постоянным порталом и самым лучшим амулетом, приносящим удачу.

Спустившись ниже в подземелья и пройдя по длинному потайному ходу, застегивая на ходу пуговицы и надевая перчатки, очутился в глухом лесу как раз за зоной замка алхимиков и, сконцентрировавшись, позволил магии вызова забрать себя в другое место.

Очутился в слишком знакомом месте, понял, не стоило и надеяться на благоприятный исход. Эта территория принадлежит темной стороне волшебного мира, словно оборотная у медали. За несколько сотен лет она успела разрастись практически на весь мир, поглощая собой свободные зоны, покинутые добрыми волшебниками. Это место было оставлено еще несколько столетий назад, так как здесь располагалась Башня Мира, где принимались колдуны для просьб в месте для обитания, клянясь не творить зло.

На огромном троне, обтянутом пушистой шкурой северной серебристой мантикоры, и украшенном шипами горного дракона, приветствовал гостей нынешний хозяин Башни. Его лицо скрывал неизменный глубокий капюшон, накинутый на голову. Под троном сидел питомец — небольших размеров, длинной в четыре метра, трехголовая рептилиеподобная азония по имени Дрейдон, своим видом напоминая помесь дракона и гидры. Положив одну из голов на колени своему хозяину, а лапы на сапоги, щурился от приятной ласки, когда ладонь колдуна неспешно пробегала по его чешуйчатой, украшенной небольшими роговыми наростами голове.

Севем осмотрелся исподлобья, подмечая, находится в огромном темном зале древнего замка с искаженным магией стилем: по периметру огромного холла стояли высокие колонны, будто украденные из храма Артемиды в Греции, изрядно обросшие плющом. Под потолком вились небольшие наколдованные факелы, кружась в такт музыке, известной только им.

«Какая безвкусица — так испортить величественный храм», — подумал Севем, делая вид, падает на одно колено перед «Императором тьмы», как тот себя называл.