История Мариан (СИ)

Халдир снова побежал по тропе, и я не успел наградить его вполне заслуженным сердитым взглядом. Здесь необходимо терпение. Меня беспокоила уверенность Мариан в своих способностях, но она сильная и настойчивая, особенно когда стремится доказать это себе. И дело не в недавно появившейся вере в себя. Причиной была любовь к Халдиру.

Как Ванимэ и Орофин, я доверялся мудрости брата бесчисленное множество раз и никогда не был разочарован. Поступлю так и на этот раз.

Я бежал за Халдиром по едва заметной тропе и наслаждался свободой и радостью от бега по прохладному зелёному лесу. Весна близко; я чувствовал её в воздухе, во влажной почве под деревьями. Арда пробуждалась от зимнего сна. Под землёй, там, где их нельзя было увидеть, а только почувствовать, olvar и kelvar готовились продемонстрировать золотые почки и ростки и потом облачиться в зелёный наряд. Ах, золотые меллорны Лотлориена! Как я по ним скучаю! Но Тар-Каранон был тихим, величественным и прекрасным, и его деревья радушно приняли нас. Он стал нам по-своему хорошим домом.

***

18 февраля.

Я так плохо себя чувствовала, что совсем забыла о камне. Сегодня я проверила его, ожидая, что камень за это время прожёг себе путь до Китая. Изумительно, но коробка осталась цела. Какое облегчение и загадка! Кажется, камень нашёл себе дом в древесине меллорна. Теперь не надо больше беспокоиться о его безопасном хранении.

Мне становилось лучше от одного только взгляда на камень. Если бы его увидел Мэйсон, он бы сразу бросил своё увлечение светильниками. Вот ещё одна причина держать камень в тайне и в безопасном месте.

19 февраля.

Сегодня я поправилась достаточно, чтобы присоединиться к Аллиндэ, Сэнди, Арианне и Эсмин и искупаться. Я не хотела выходить из талана, но пора уже появиться на людях: у меня не было достаточно веских причин лежать в постели. Кроме того, кто знает, что натворили Мэйсон и Джоэль, пока я болела. Сэнди сказала, что опять спорили. О чём? Почти обо всём, ответила Арианна. Если бы она была мной, добавила Сэнди, она бы поправлялась как можно быстрее. А ещё всем надоело слушать, как они жалуются друг на друга, особенно Ванимэ.

Я неуклюже залезла в бассейн с самой горячей водой и расслабилась, с наслаждением закрыв глаза. Это именно то, что мне нужно. Я потянулась за ближайшей баночкой с мылом и поднесла её к носу, вдохнув цветочный аромат. Мой нос уже немного различал запахи. Но Аллиндэ забрала её и протянула мне другую, с эвкалиптовым запахом.

Сэнди намылилась и заявила, что это наичудеснейшее мыло, которое она когда-либо нюхала. Она спросила Аллиндэ, из чего оно сделано. Аллиндэ объяснила, что они изготавливаются из натуральных растительных масел, без химии и искусственных ароматизаторов. Если Сэнди пожелает, она научит делать их. Я заметила, что масло эвкалипта трудно было достать, они растут гораздо южнее, у побережья. Его иногда приносит Румил из путешествий, ответила Аллиндэ.

- Это, должно быть, самые дорогие мыла на планете, - сказала Эсмин. – Там, откуда я родом, немногие могут позволить себе иметь вещи подобного качества.

- Любовь и забота, вложенные в их создание, делают их дорогостоящими. Людям следует остановиться и больше наслаждаться качеством жизни.

- Ни у кого нет времени наслаждаться качеством во всём, - спорила Эсмин. – Большинство мыл изготавливаются быстро и продаются по низкой цене ради большей выгоды.

- А эта выгода – деньги – они делают вашу жизнь более радостной? – спросила Аллиндэ.

- Нет. Но сложно тратить много времени на качество, когда живёшь меньше ста лет, - сказала Эсмин.

- Разве важно количество времени, а не то, как вы его проводите? – ответила Аллиндэ. Она, судя по всему, не поняла Эсмин. – Разве наше занятие не стоит времени, потраченного на него?

- Да! – сказала Арианна и брызнула на Сэнди водой.

- Каждый эльф здесь занимается своей работой и даёт возможность другим заниматься своими делами. Разве у людей не так?

Сэнди ответила:

- Да, но времени, чтобы сделать всё интересное в жизни, чтобы питать дух, не хватает – нам приходится много работать. Поверь, мы бы так и делали, если могли.

Аллиндэ озадаченно склонила голову:

- Почему смертные отделяют дух от потребностей разума и тела? Это небезопасно. Может, поэтому вы и болеете? Мы благодарим Валаров каждый день и вкладываем любовь к ним во всё, что делаем.

Эсмин закатила глаза. Я бы пнула её, если б она сидела ближе.

- Вы не можете быть объективными, когда в реальность вмешивается религия. Вы хоть видели Валаров?

Аллиндэ вскинула голову и ответила, будто ребёнку:

- То, что ты зовёшь религией, мы видим в каждом листе, каждой капле воды. Ваша наука и религия – части одной и той же реальности. Разделить их – значит уйти со светлого пути, не видеть будущее. Нет, мы уже очень давно не видели в Арде ни Валар, ни Майа в том обличье, которое они принимают, когда желают быть увиденными. Ни один смертный, которых я знала, никогда не видел их. Они – часть земли вокруг нас. Люди, даже преданные, слишком торопятся, чтобы увидеть их. Не знаю, смогу ли я научить вас видеть, но снова научиться слышать вы должны попробовать. Вы просто забыли, как это делать. Надо жить более спокойно и слушать.

- Как? – раздражённо сказала Эсмин. – Ты собралась устроить медитацию или что-то в этом роде?

- Для некоторых это может стать дорогой в жизни. Я пока не знаю, - ответила Аллиндэ с напряжением, которого я раньше не замечала. Она выглядела уставшей. Может, виной всему расспросы Эсмин?

Сэнди вовремя вмешалась, заставив всех засмеяться:

- Кто же знал, что разговор о мыле может зайти так далеко?

Когда все вышли, Аллиндэ задержалась возле меня:

- Перед уходом Румил говорил со мной. Если захочешь, приходи в библиотеку в любое время, и мы посидим у камина.

Я обняла её.

- У тебя усталый вид. Я могу чем-то помочь?

- О, если только совсем немножко, - рассмеялась она. – Я хочу взять с собой в Валинор несколько книг. Даже не представляешь, как трудно выбрать. Может, ты сможешь прийти завтра и помочь мне.

Я согласилась и сказала, что она может взять столько книг, сколько пожелает.

- Дневники эльфов Арды должны остаться здесь, - настаивала она. – Я верю, вы правильно ими распорядитесь. Я возьму лишь несколько небольших книг – поэзия, стихи и всё.

20 февраля.

Халдира и Румила нет всего несколько дней, а я уже по ним скучаю. Когда я свободна – а это нечасто бывает – я рисую, чтобы не носиться по Метентауронду, волнуясь за них. Думаю, у меня наконец получилось некое подобие Владыки Халдира, которым можно гордиться. Это его портрет в красном плаще и в доспехах, который висит в его кабинете. На заднем плане – белые цветы, которые он так любит. Я написала его, сидя однажды высоко на меллорне в пещере. Глупо, знаю, но мне спокойнее, сидя в ветвях дерева, которое тоже его любит. Я показала портрет Сэнди, и она сказала, что я хорошо передала его глаза и величественную осанку, и добавила, что это будет прекрасным подарком для него, когда он вернётся.

21 февраля.

Этим утром я шла вдоль озера к оранжереям и подслушала очень забавный разговор. Кажется, с каждым днём я становлюсь всё больше похожей на Румила. И всё равно я встала у дверей ближайшей оранжереи, чтобы меня не было видно.

- Эсмин, что ты делаешь? – спросил Джоэль, входя через другую дверь.

- Тише, доктор. Я пытаюсь услышать дерево.

Чтобы не закричать от радости, я закрыла рот рукой.

- Серьёзно? И что же дерево говорит?

- Оно говорит, чтобы ты вышел отсюда, а мы продолжим беседу наедине. Не порть момент.

- Эсмин говорит с деревьями, - изумился Джоэль. В оранжерею вошёл Роджер и довольно сухо ответил:

- Естественно. В Чили я всегда разговариваю со своими деревьями.

- Конечно. И что они отвечают? – с издёвкой сказал Джоэль.

- А разве они не отвечают? – спокойно спросила Гладрель. Она отошла от грядок с травами и бесшумно приблизилась к ним. – Они говорят, когда счастливы, или больны, или их мучит жажда…