Ремесленный квартал (СИ)

Кардинал расслабленно откинулся на спинку кресла и полуприкрыл глаза — это был знак, что разговор окончен. Но стоило Зерги пошевелиться, как тот будто очнулся и вновь глянул своими чёрными глазами.

— Будь осторожен — Бешенный очень опасен. Но… это нужно сделать тебе. В ближайшее время. Ты можешь немного отдохнуть и набраться сил. Всё, иди, — махнул рукой. И уже вдогонку. — Письмо тебе отдаст Радо на выходе.

Эпилог

Воссоединение дружной компании наёмников было весёлым и громогласным, все обнимались, хлопали друг друга по плечам, не взирая на рост, обменивались шутками — каждый пытался перещеголять товарища в остроумии. Даже Листочек давил улыбку. Что уж говорит про Худука и Рохлю. Гном в который раз поразился, с какой радостью, можно сказать, ликованием лицезрел хитрую рожу гоблина и едва не распрощался с целостностью рёбер в медвежьих объятьях тролля. А ведь это «тёмные», извечные враги «светлых» гномов. Да все встречные в Агробаре гномы, включая проживающих в Ремесленном квартале, в лучшем случае при виде его искали клановые знаки и, не найдя их, либо презрительно ворочали нос, либо обдавали холодом, будто он не соплеменник, а прямоходящая жаба, знающая подгорный язык. Воистину, всё познаётся в сравнении. Есть общество, где ты — некий винтик механизма, а есть друзья — товарищи, перед которыми предстаёшь таким, каким есть — из костей и плоти, заполненной кровью.

Кстати, о крови — выглядели они, словно вышедшие после бойни мясники — нужно было постараться, чтобы отыскать чистое место на одежде (исключение как всегда составлял эльф, известный аккуратист в деле лишения жизни, плюс некоторые особенности одежды высокорождённых — он выглядел, словно собрался на некий светский раут, разве что был слегка помят и взлохмачен после дружеских тисканий). Но всё равно и здесь отличился Рохля, вновь подставив под удар многострадальное левое ухо. Всё как обычно: во время драки сразу же «утерял» неудобный шлем — кастрюлю и даже не заметил столь страшного, по мнению Худука, ранения — у троллей вообще очень высокий болевой порог, и к ранам, радикально не мешающим действовать организму, они относятся достаточно равнодушно. Как бы то ни было, из уха натекло столько крови, что вся левая сторона: щека, шея, плечо, предплечье были покрыты бурой коркой. И мелкий воспитатель, как только зашла речь о его «малыше», вновь разошёлся, не обращая внимания на истерический хохот не только друзей, но и невольных посторонних свидетелей.

Встретились они почти у самых раскрытых настежь ворот постоялого двора. Ройчи, Листочек и он в компании целой толпы народу возвращались после дел ратных (и неожиданно благоприятно разрешившемуся благодаря человеку конфликту: корсары, слажено и быстро, без эксцессов и заминок, дисциплинировано, что очень странно было наблюдать у этой братии, отошли в сторону порта). А из правой улочки вынырнули Худук и Рохля, возбуждённые и недоумевающие по поводу прекращения драки: на их участке обороны морские разбойники с Акульего архипелага отошли ещё раньше, но, опасаясь повторной атаки, они ещё какое-то время оставались на месте с остальными защитниками, пока не пришло сообщение о том, что всё закончилось (но отряды ополчения получили приказ выставить часовых, подвести неутешительные итоги столкновения, раненых доставить куда надо и так далее). «Тёмные» здраво рассудили, что к ополчению не имеют никакого отношения (скорее, их можно отнести к тяжёлой кавалерии) и с чистой совестью отправились «домой». Где, собственно, и пересеклись с внезапно вернувшимися друзьями.

В общем, свидетелей бурного общения наёмников хватало. Тот же, изрядно потрёпанный, сын хозяина постоялого двора Мириул в компании вооружённых мужчин явно относящихся к какому-то серьёзному отряду, но без определённых цветов и знаков различия, а ещё нескольких чрезвычайно воинственных девушек, судя по внешнему виду, тоже вышедших из боя, что азартно перебрасываясь фразами, крутились вокруг черноволосой, очень серьёзной девушки и стоящей рядом с ней светленькой и тоненькой девочки. Ностромо показалось, что всё движение вокруг подчинено опёке именно этих весьма симпатичных (пусть и несколько тощих как на вкус гнома) представительниц рода людского. А они, как заметил гном, бросали очень заинтересованные взгляды на них. Особенно младшенькая. Ему даже показалось, что светленькая изъявляла желание подойти к ним, будто видя хороших знакомых, но старшая вроде как придержала её.

Но это так, мелочи, а им, славно потрудившимся вольным винам предстояла самая приятная часть всей этой суматох, в предвкушении которой начинала вырабатываться слюна и восхищённо замирали все органы чувств. Нет, не делёж денег. Пьянка.

Люди потихоньку потянулись в ворота, и тут Ностромо обратил внимание на то, что свободно стоящие по бокам створок молодцы вполне характерной наружности внимательно следят за тем, кто проходит, а некоторых, кто не вышел рожей, после наводящих вопросов либо вежливо пропускают, либо спокойно, но непреклонно заворачивают. С таким же намерением выяснить планы их компании к ним приблизился один из часовых.

Гном испытал целую череду мимолётных эмоций: удивление, раздражение, злость, но победила всё-таки сдержанность. Как ни как, в Ремесленном квартале тоже случились некие изменения. А негативные чувства, если разобраться, посетили его в связи с возможной отсрочкой торжественной трапезы. А так, по большому счёту его не очень что и трогало — сильных впечатлений за последние дни у него накопилось с лихвой, и их требовалось смыть большим количеством доброго пива.

Впрочем, опасения «светлого» оказались напрасны. Он успел заметить насупившегося Худука, наблюдающего с интересом за происходящим Ройчи, который всегда чётко отслеживал подобные «мелочи». Но тут к ним с улыбкой приблизился Мириул, вернул охранника на место и успокаивающе поднял руку, как бы говоря: недоразумение.

Стоило проделать пару десятков шагов, как сзади послышался шум потасовки. Обернувшись, Ностромо лицезрел любопытную картину: тройка охранников, работая длинными палками — посохами (довольно грамотно и профессионально, кстати) пытались пленить подвижную тонкую… фигурку. Это был явно человек, но вот пол его, равно как и возраст из-за неимоверной скорости передвижения, гибкости, а также непонятного внешнего вида, определить было сложно. По крайней мере, гном затруднился бы сказать, кто это худощавое существо с неровно обрезанными чёрными волосами: мужчина, парень или девушка.

Происходило это прямо в створе ворот и случайные прохожие шарахались в стороны скорее не из страха, а из-за любопытства и желания посмотреть, чем всё закончится. К охранникам уже спешила помощь в лице пятёрки бойцов со щитами и копьями, но тут произошло невероятное: человек умудрился чуть перенаправить траекторию движения посоха, отчего тот попал в предплечье напарника охранника, потом полоснул по бедру зажатым в руке ножом третьего, и в следующее мгновение, преодолев этот замкнутый круг, стремительным стелющимся шагом… стал приближаться к крыльцу гостиницы. То есть, к ним.

Ностромо автоматически пригнулся — правая рука уже сдёрнула с петли секиру. Опасности как таковой он не ощущал — всё-таки фигурка была чересчур мелкой чтобы всерьёз напрячься. С другой стороны, вон Худук тоже совсем не великан, а драться с ним — себе дороже. Да и сюрпризов и неожиданностей он не любил и старался быть к ним готовым: чересчур самоуверенные и расслабленные спят со стрелой в глазу.

Что делали товарищи, он уже не успел отследить — они были слегка сзади. Перед ним, чуть левее совершенно расслабленно замер только Ройчи.

Фигурка приблизилась — тонкие черты лица принадлежали скорее девушке, нежели парню (но у людей порой так размыта эта внешняя грань, что гном не стал бы это утверждать стопроцентно… без серьёзной проверки) — и… в длинном невероятном прыжке… бухнулась на колени, проехав штанами локтя два…

В полной тишине — даже охранники постоялого двора перестали ругаться и лязгать оружием, девушка — а это была именно она — протянула руки к Ройчи и хриплым, но достаточно мелодичным голосом произнесла речь (другим словом это было сложно обозвать) на незнакомом языке. Замерла, пытливо, требовательно и вроде как с надеждой глядя на его товарища.