Вошь на гребешке (СИ)

   Порезы рыжая травница изучила мгновенно, она едва коснулась кожи лица кончиками пальцев и сразу кивнула, подтверждая понимание проблемы. Затем тронула пульс под челюстью, заглянула в глаза. Поймала ладонь и осмотрела ногти. Быстро перебрала содержимое корзины, добыла и растерла несколько сухих листков, сдула в кубок цветную пыльцу, уложила туда же похожий на гусеницу шевелящийся отросток неизвестного происхождения. Залила смесь водой и жестом велела - пей. Влад зажмурился и выпил. Кивнул Светлу, успевшему затенить окна шторами и уже стоящему у дверей.

   Суп, похожий на чечевичную похлебку, Влад ел в одиночестве и испытывал при этом искреннюю благодарность к нелепому здешнему хозяину Бэлу. Пусть тот позволяет себя третировать и унижать, но все же он не прост: оценил с первого взгляда реальные потребности гостя и обеспечил все необходимое - пищу, покой и постель. Комната велика, воздух свеж, тишина такая, словно в средневековом замке установили пластиковые окна. Этаж вроде бы второй, так что никто снаружи не может любопытствовать в щель штор. Нет нужды удерживать на лице подобающее случаю выражение вежливого внимания.

   Влад тихонько застонал, давясь пресным супом и допивая жадно, через край. Он голоден, он устал, у него болит голова и ему зверски, до одури, хочется закурить. Жадно втянув запах табака, по-прежнему свежий и сильный в клоке шерсти чера, Влад сбросил одежду, быстро ополоснулся, пользуясь неприятно холодной водой из ведра. Он старался не плескать и не пачкать пол, но и убирать капли не стал, натянул рубаху грубой ткани и упал на кровать. Заснул он, кажется, даже не накрывшись одеялом из пестрых клоков, сшитых в художественном беспорядке...

   - Лезь, ну давай, - прошептал вроде бы в самое ухо детский голосок.

   Влад на ощупь дотянулся до одеяла и дернул его на ухо. Пластиковые окна, как же! Вероятно, в тот момент во дворе было тихо, вот звуки и не доносились. На самом деле слышимость тут, как в панельной новостройке, где щели порой позволяют следить за жизнью соседей, а не только слышать их тайны, излагаемые шепотом.

   - Вот сюда, а если след останется, я заполирую.

   Вместо ответа раздался ужасающий звук, сравнимый лишь с визгом металла по стеклу. Вчерашняя головная боль встрепенулась, окрепла. Влад застонал и намотал одеяло вторым слоем. Зябко поежился: средние века ужасны не только звуком, но и отсутствием отопления. В комнате едва ли теплее, чем на улице.

   - Ой, разбудили, - сообразил ребенок, но не унялся и не затих, наоборот, прокашлялся, намекая на неизбежность разговора.

   Влад резко сел и огляделся, шалея от недоумения. Он же на втором этаже! Тут этажи высоченные, от окна до земли, он еще вечером прикинул, метров пять. И само окно было закрыто наглухо, шторой задернуто. Добряк Светл расстарался...

   Сейчас окно оказалось распахнуто во всю ширь. В проем пер, пыхтя от усердия туманом, утренний холод. Солнышко примерялось метнуть копье луча, но пока попадало лишь в верхний угол рамы. На подоконнике, свесив ноги наружу и совершенно не думая о собственной безопасности, сидел ребенок лет десяти на вид - и это самое большее! Тощий, темный против света, только волосы торчат во все стороны нечесанным серебряно-белым нимбом. Если разобраться, - подумал Влад, нащупав мех чера и затягиваясь несколько раз подряд, - ребенку следовало бы бежать отсюда со всех ног и орать "спасите!", а всем воинам замка наоборот, нестись сюда: спасать дитя и заодно гостя. Над подоконником показалась морда огромного зверя, которого никак не получалось заподозрить в травоядности. Клыки вон - по пол-локтя. Глазищи щурятся с кошачьей хитринкой и избегают прямо наблюдать мышь... то есть гостя. Главное блюдо завтрака. Когти у твари подстать клыкам, они и визжат по каменному подоконнику. Почти нет сомнений, что это самый настоящий буг. Не намного мельче того Кайена, с которого начались все неприятности.

   - Доброе утро, - вежливо сообщил ребенок, подтянул ноги и забрался на подоконник с башмаками. - Можно войти?

   - Доброе, - усомнился Влад, глядя на буга и пробуя прикинуть в точности размер чудища по видимой части головы. - Буг не... не... враг?

   - Не, - замотал головой пацан и спрыгнул в комнату. - Я Врост. Вообще тут такое дело... - Он шмыгнул носом и виновато засопел. - Я всем сказал, что вернусь вечером, но мы немного увлеклись и ночью пошли с Игруном смотреть, как закапывается на зимовку жавельник.

   - Кто?

   - Жавельник, - повторил мальчик, устраиваясь на краю кровати, как ему и было предложено жестом. - Растет сплошным ковром по склонам, ночами по осени свет дает самую малость, но в туман - ух, как красиво у него получается! И закапывается он занятно, я ни разу не видел. Без буга далековато брести, жавельник там, к закату, у реки. Это я к чему? Сказал всем, что вернусь вечером, а пришел вот... сейчас пришел. Тут обычно пусто, мы полезли, ну - мимо слуг там всяких, мимо воспитания. Говорят, детям ночью в лесу никак нельзя. Глупости.

   Глаза у пацана оказались, если присмотреться, хрустально-глубокими, серебряными с лукавым оттенком синевы. Честности в них, огромных, накопилось целое море, и вся эта честность была сплошным баловством. Влад фыркнул и снова обернулся к окну. Буг оплел усами подоконник, укрепился и рывком впрыгнул в комнату, не издав ни единого нового шороха или скрипа: убрал когти и лег, вылизывая обманно-мягкую лапу.

   - Я Влад, - представился Влад. Подумал и добавил нехотя, - из плоскости.

   - Ничего себе занесло, - поразился мальчик и сел ближе. - Тогда понятно, зачем тебе шарх в повязке. Я-то почуял шарх, если уж вовсе быть честным. Почуял, надумал не лезть в окно. Но тут меня разобрало любопытство и мы с Игруном все ж влезли. У нас в замке Бэл строго ограничил эту гадость - шарх. То есть даже запретил, но так сразу его и не выбрать весь, понимаешь?

   - Нет. Ничего не понимаю, - попробовал пожаловаться Влад и добавил, расширяя вопрос. - Кто хозяин, почему слуг не вижу, почему холодно, как мне жить и... все не понимаю.

   - Вот попал ты, прямо как рогач в пустыню, - посочувствовал Врост. - Рогач это...

   - Знаю. Плат вчера привел рогача.

   - Да-а? - поразился мальчик и стрельнул глазами в окно. - Я и не видел еще... ладно, успею. Что тебе рассказать? Замок наш зовется Файен, что значит, вырос он из огня того же имени. Говорят, ему пять сотен лет и он признал Тэру хозяйкой сто пятьдесят лет назад, она четвертая хозяйка. Файен сильный и редко соглашается менять привязанности. Соединиться с ним - честь, высокая... Хотя быть хозяином тяжкий труд, я бы сбежал. Хозяин един с огнем, тут понятно, есть несвобода. Хозяин обязан брать учеников и принимать тех, кто накопил долг и готов его обменять на защиту и науку, ну это вовсе уж тоска. Хозяин принимает слуг и оберегает свои земли. Много еще чего, я сам плоховато знаю. Я тут недавно. Я тоже зарос долгом и вот, учусь.

   Врост тяжело вздохнул, покосился на слушателя и хихикнул: он вероятно полагал себя тяжким бременем для хозяев замка.

   - Зачем же хозяин строит замок? - удивился Влад, попутно отмечая, что сегодня он говорит на здешнем наречии очень свободно. Голова немного болит, но пусть. Можно списать на утренний голод и занюхать мехом чера. - Нет смысла. У хозяина есть власть, деньги, право... что еще?

   - Плоскость, - подражая кому-то старшему, веско сообщил Врост, вроде бы даже выругался. Глянул на гостя. - У нас говорят, что ваша плоскость - место без закона. Там всякий мир сам себе строит временный порядок. Как создаст постоянный, так выходит из неё, делается взрослый. В плоскости, мне Черна поясняла, люди видят себя середкой мира. Все им дозволено, и долга нет, и расплаты нет, и цели нет. Как можно так жить?

   - Мне нравится, - огрызнулся Влад. - Я бы охотно туда вернулся. У нас уж всяко поуютнее, зверье не скалится. Лес стоит смирно, как и положено деревяшкам. Никто, понимаешь, подножки не ставит и на зиму не закапывается.