Кузница Тьмы (ЛП)

Если кто-то выживет после чистки.

Они вышли из узкий, почти непроходимый прохода меж утесов на расчищенную поляну в окружении каменных хижин. Старое кострище, центр селения, окружали плоские глыбы сланца. Сбоку виднелась груда костей, мусор. Рисп натянула поводья около костровой ямы. Никогда ей не нравились покинутые места - тут словно смердит неудачей. Народ обыкновенно не склонен к переселению; с насиженных мест его могут изгнать лишь нужда - более сильные соседи или нехватка свежей воды, дичи для охоты. Здешние пастухи - и, без сомнения, бандиты - услышали зов наживы. Все рано или поздно выбирают путь богатства, выпучивают мрачные голодные глаза... Она окинула взором кучу костей и подавила содрогание.

Сержант остановился рядом. - Не так далеко, смею полагать, - тихо пробурчал он.

Она косо глянула на него. Один из сторонников Раала. Потерял пальцы на ногах морозной зимой на войне с Джелеками, в сапогах у него теперь деревянные подпорки. Ходит плохо, зато ездит отлично. - Когда подъедем, - сказала она, - нужно подождать зари.

Он кивнул и потянул завязки шлема. - Холмы не такие пустые, лейтенант, какими выглядят. Просто предчувствие. Но я привык доверять своему нутру.

- Хорошо.

- Советую выслать двоих вперед по пути, в разведку, сир.

- Давай, - сказала Рисп. Сержант короткими жестами передал приказ; две женщины выехали вперед, туда, где тропа снова сужалась.

Сержант кивнул Рисп.

Они снова поехали. Небо бледнело от ложной зари, воздух был весьма холодным. Дыхание вырывалось плюмажами. Вившаяся меж валунов тропа начала постепенно опускаться; командир догадалась, что дорога близко. Кони спотыкались, звеня копытами по непрочно лежащим камням; всадники согнулись в седлах, выискивая следы на тропе, хотя было слишком темно, чтобы что-то рассмотреть. Впрочем, они производили достаточно шума, чтобы предупредить о своем появлении всех на расстоянии тысячи шагов.

Вскоре они достигли тракта и поскакали быстрее. Вонь кислого дыма висела в воздухе. Два фургона выгорели полностью, хотя огоньки еще мерцали среди груды пепла и обугленных досок. Тягловый скот куда-то делся. Тела убитых разложили в ряд вдоль дороги; два почернели от близости к подожженным фургонам, одежда выгорела, являя скорченные члены и раны на туловищах, кожа разошлась, обнажая потемневшие черепа.

Спешившись около обгоревших трупов, Рисп ощутила жар от углей - но удовольствие от возможности вдохнуть теплый воздух быстро прошло. От Силанна одни проблемы, и вот множество доказательств. Грип мог быть шпионом Аномандера, но новость о группе отставных легионеров на западной дороге вряд ли могла поразить хозяина Грипа как удар грома. Он мог бы задать вопросы, вряд ли получив удовлетворительные ответы. К тому же если Аномандер еще не рыскает, подняв шерсть на загривке - он слепой идиот. А это вряд ли.

Кровопролитие - вот, по ее мнению, настоящая беда. Особенно если Грип выжил после побоища.

- Здесь, сир, - сказал сержант с двенадцати шагов.

Рисп подошла туда. Сержант указал на расселину около изгиба дороги. - Угодил туда и, спорить могу, он катился.

- А не падал? Почему?

- Там выступ, куча грязи и мусора с утеса.

- Ладно, старик. Фонари, веревку. Посмотрим, что там внизу.

- Да, сир. Хотите, чтобы я слазил?

- Нет. Это буду я.

- Лейтенант...

- Говорю, я сама. Привяжи конец веревки в ручке фонаря - поглядим, можно ли спуститься прямо или он ударится о края? Свет все покажет.

- Да, сир.

- И позаботьтесь о похоронах бедных охранников. Хоть такую малость мы можем для них сделать.

Когда Ребрышко наконец вернулся, то замахал усеянным репьями хвостом. Рансепт тихо крякнул. - Уловил эхо, - сказал он вполголоса.

- Что? - не поняла Сакуль.

- Всадники спустились с севера. Направляются к дороге. И они не бандиты.

- Вы узнали это по мотанию хвоста?

- Да, и по тому, как задрано левое ухо.

Нельзя было понять, шутит ли он. Впрочем, она уже наелась им и всем этим "приключением". - Сколько всадников?

Он смотрел куда-то в темноту и молчал.

Через миг она пожала плечами. - Не пора ли идти? Мне холодно.

Едва они встали, Ребрышко снова пропал. Вскоре они оказались на ровном открытом месте. Она заметила пса у выхода тропы, что был справа, около груды овечьих и козьих костей. Низкие каменные домики выстроились неровным кругом, открытые двери словно разинутые пустые рты; она почти ожидала услышать исходящие из них стоны и жалобы.

- Вот так живут разбойники?

Рансепт оглянулся. - Они ими пользовались, верно. Но эти хижины стоят тут не менее пяти тысяч лет.

Она глядела на старика с вновь проснувшимся интересом. - Откуда знаете?

- Они старые, миледи. Просто примите мое слово. Примерно двенадцать лошадей пересекали прогалину. Скакали туда, куда ушел Ребрышко. Мы сейчас в двух тысячах шагов от дороги. Они пойдут вниз от места засады, но мы спускались шумно - есть шанс, что нас услышали. К востоку дорога изгибается. Можно пройти по другой тропе и оказаться напротив.

Рансепт свернул налево и пошел к одному из домов. Ребрышко скакал около кастеляна, но у порога остановился.

Сакуль увидела, что зверь сел, мотая хвостом.

- Внутри хижины, - сказал Рансепт, когда она подошла. - В полу плита с выступами, упирающимися в раму.

- Тоннель?

- Проход. Он ведет через скалы, по которым нам не вскарабкаться. Пришлось поработать, но теперь он достаточно чистый и подходящий для нас.

- Зачем вы это сделали?

Не отвечая, он пригнулся и пропал внутри хижины. Ребрышко опасливо вошел следом.

Войдя, она поняла, что каменные плиты пола глубоко просели в землю, но потолок достаточно высокий, чтобы стоять не наклоняясь. Впрочем, она довольно низкого роста для своего возраста... Рансепт сгибался, словно пьяница, вознамерившийся рассмотреть свои ноги. Пробравшись в дальний угол, он начал высвобождать каменный люк. Она встала рядом. - Такие есть во всех лачугах?

- Нет, - пропыхтел он, открывая проход.

Корни проросли тоннель спутанной сетью и делали бы его непроходимым, если бы Рансепт не потрудился, прорубая путь. Сакуль нахмурилась. - Но там нет деревьев, - сказала она.

Он влез в дыру и помедлил, оглядываясь. - Корни принадлежат дереву, но не такому, о каком вы думаете.

- Как это?

- Увидите. - Слова вышли еле слышными, да и сам он исчез из виду.

Сакуль глянула на пса. Ребрышко дрожал. - Тебе тут не нравится, да?

Безумные глаза блестели, отражая некий невидимый источник света. Видя это, Сакуль хмурилась все сильнее. Да, она уже должна была ослепнуть в кромешной тьме, однако различала все детали: как тщательно совмещены угловатые плиты, без строительного раствора, как умело выложена камнем яма в середине хижины, некогда бывшая очагом. Но никакого источника света не было. Содрогнувшись, она полезла в дыру вслед за Рансептом.

Обрубки корней задевали за одежду и царапали тело. Мелкие корешки гладили волосы, сверху сыпалась земля. Воздух был спертым, но на удивление теплым. Пахло перегноем. Она не могла вообразить, как Рансепт протискивает свою тушу по тоннелю, но он уже стал едва заметным силуэтом впереди.

Какой бы нездешний свет не озарял оставшуюся сзади хижину, сюда он не проникал; вскоре она шла на ощупь, касаясь пальцами корней и чувствуя вокруг не камни, а сырую глину. Ничто не держит стены и потолок прохода - она ощутила судорогу страха. Спереди донеслось слабое дыхание более прохладного воздуха.

Сзади она слышала шаги и сопение Ребрышка.

Через миг выставленные пальцы не смогли нащупать ничего. Она замерла. - Рансепт?

- Приноровитесь, - сказал он откуда-то.

- К чему? Света нет!

- Так хватит смотреть глазами.

- Чем же еще смотреть? Пальцами на ногах?

Пес пролез мимо - грязная шерсть по высоким сапогам, тощие ребра под мягкой кожей. Зверя нарекли вполне удачно. Все еще выставляя руки и жадно вдыхая воздух, она поняла, что оказалась в пещере. Протянула руку вверх, не найдя потолка.