Лиловый (I) (СИ)

Он не видел, что человек в сером плаще стоит на одной из самых высоких башен города, сложив руки на груди, и смотрит сверху вниз на отряды стражей Эль Хайрана, понемногу отвоевывающие город. У этого человека было очень бледное лицо, обрамленное короткой черной бородкой; ни следа безумия на этом лице не было, если не считать, быть может, глаз. Очень холодных глаз, радужка в которых сливалась по цвету с белком.

***

Небо по-прежнему было закрыто плотными тучами. Ни намека на солнечные лучи; но это была не тьма, призрачный свет окутывал город, обесцвечивая его, делая монохромным, и когда Острон сообразил, что ему это напоминает, он поежился.

Хафира.

Тейшарк уже несколько месяцев принадлежал Хафире.

Одержимых поначалу было не очень много, но уже через квартал их стало куда больше, а потом по спине Острона побежали сильные мурашки.

-- Марид впереди! -- крикнул он, готовясь к бою. -- Будьте начеку!

-- Всю жизнь буду тебе завидовать, -- сбоку отозвался Ниаматулла, -- я ничего не чувствую. Где он?

-- ...Прямо над тобой, идиот!

Улла вовремя кувыркнулся, уходя от удара сверху; Острон вместо него кинулся вперед, и его ятаган хищно звякнул о лезвие клинка марида. На этот раз Острон не боялся чудовища: его со всех сторон окружали другие стражи, и всего лишь секундой позже над макушками просвистела метко выпущенная стрела, вошедшая мариду точно в глаз. Это его не убило, но заставило помедлить, а Острону вполне хватило этого времени, чтобы отрубить патлатую голову.

-- Он не один! -- крикнул он и побежал вперед. Он был не единственным, кто выкрикивал это слово; где-то впереди оглушительно ревел командир Усман, предупреждая людей, и другие вопли доносились со всех сторон. Хотя и не все, но многие стражи Эль Хайрана взяли с собой в этот поход небольшие серебряные ножи: большой урон ими причинить, возможно, было нельзя, но сталь маридов не брала, а таким ножом их все-таки можно было уничтожить.

Сколько времени прошло, Острон не считал. Люди отрядами продвигались по улицам к своей главной цели: обезображенной, полуразвалившейся цитадели в центре города. Где-то впереди шел Халик, спешившийся на полпути. Над головами кружили птицы, и хищные неясыти время от времени ныряли вниз, чтобы выклевать своей новой жертве безумные глаза. Огромный пустынный лев сколько-то шел рядом с Остроном, -- возможно, тот же самый, которого он видел у ног Сунгая, -- и иногда с рыком напрыгивал на выскочившего из-за угла одержимого.

Временами Острон вспоминал о странном человеке в сером плаще, но понемногу он стал отбрасывать эту мысль: даже если тот человек появится вновь, на Дар Сунгая он не оказывает никакого влияния, и старая добрая сталь, -- ну, на худой конец серебро, -- точно нанесет прислужнику темного бога ущерб. К тому же, впереди был Халик. Халик казался несокрушимым и непобедимым.

Он почувствовал холод, но не сразу обратил внимание. По улицам по-прежнему мел пробирающий до костей косонг; бурнус Острон давно потерял, а рубаха его напиталась чужой кровью и мокро липла к телу. Холод понемногу усиливался.

-- Кажется, будет ливень, -- услышал он голос Уллы неподалеку. -- Ну и мороз!

-- ...Подожди, -- выдохнул Острон.

Они шли одними из первых. Тумен рассеялся по всему кварталу, запрудив узкие переулки, но Острон и Улла шагали следом за Халиком, который уверенно направлялся по центральной улице, прямо к цитадели, прорубая себе путь двумя ятаганами, на которых блестело пламя; время от времени сам Острон подпаливал развалины, и оттуда вываливались полыхающие безумцы.

Впереди что-то было.

Воины останавливались один за другим; кто-то схватился за голову. Глаза Уллы, темные, как ночь, расширились.

-- Я слышу чей-то голос, -- тихо сказал он. -- Острон, ты тоже слышишь?..

-- Нет, -- отозвался тот, схватил друга за плечо. -- Во имя Мубаррада, что это?

Улла вытянул шею.

-- Я вижу... девушку, -- изумленно прошептал маарри. -- Это же Алия! Это... Острон, что она здесь... как она могла здесь... о боги! Что с ней...

-- Это не Алия, Улла, -- хрипло выдохнул Острон. -- Небом клянусь, это...

Существо, вышедшее им навстречу, будто бы мирно стояло напротив Халика, поднявшего ятаганы. Острон видел это страшное белое лицо; на лице не было глаз, только окровавленные впадины. Существо... странно плыло. У Острона закружилась голова: казалось, тварь беспрестанно меняет очертания.

Халик двинулся с места, принимая боевую стойку, которую Острон хорошо знал. Над головой слуги Мубаррада вспыхнуло пламя. Кто-то пронзительно закричал сзади; Острон резко обернулся и обнаружил, что посреди остановившихся воинов развязалась драка. Какой-то безумец вдруг пробрался так далеко?..

О, боги. Это был не безумец: шашка какого-то марбуда полоснула его поперек груди, и мертвец рухнул на землю, истекая пеной бешенства. С его головы свалился хадир.

Тишина не длилась и мгновения: закричали другие люди. Острон в панике оглянулся на Халика. Тот медленно шел вперед, не опуская ятаганов. Плечо Уллы тряслось под рукой Острона.

-- Улла? Улла?

-- Я слышу ее голос, -- прошептал маарри. -- Я...

-- Перестань! Тебе мерещится! Это все козни темного бога!..

Когда Халик начал стремительное движение вперед, Острон не углядел. Здоровяк бесшумно прыгнул, смертоносный, как наточенное лезвие меча, и бросился на белолицую тварь, бурнус которой был в тот момент очень похож на нераскрывшиеся крылья.

Тварь скользнула в сторону, без труда увернувшись от атаки. Выпустив плечо Уллы, Острон бросился вперед. Краем глаза он заметил Сунгая, схватившегося за виски: лицо джейфара было мертвенно-бледным, глаза прикрыты, будто вокруг него не происходило настоящее столпотворение.

-- Мубаррад! -- закричал Острон во весь голос, надеясь, что это приведет в чувство хотя бы тех людей, которые корчились в муках поблизости. -- Мубаррад!..

Вокруг твари вспыхнуло пламя, но будто бы не причинило ей вреда, а потом и вовсе потухло. Острон в ужасе обнаружил, что снова утратил власть над собственным Даром, и лихорадочно оглянулся, шаря глазами по крышам.

На одной из них действительно стоял тот странный человек, равнодушно сложив руки на груди. Его белые глаза смотрели прямо на Острона.

Острон почти добрался до Халика, вырвавшись из толпы людей, и оглянулся: многие стояли, схватившись за головы, кто-то упал на колени. Слуга Мубаррада продолжал набрасываться на тварь, которая уворачивалась так, словно он был неловким мальчишкой, а не самым опытным мечником из всех, кого знал Острон.

-- Не подходи! -- вдруг рявкнул Халик, не оборачиваясь к нему. Острон от неожиданности замер, снова в отчаянии посмотрел на стражей Эль Хайрана.

-- Халик! -- крикнул Острон, -- что происходит?

-- Эта тварь сводит людей с ума!

Сердце у него пропустило удар. Чудовище пошло в атаку; первый же выпад его костистой белой руки заставил Халика выронить один из ятаганов.

-- Халик!..

-- Оглянись, -- прохрипел слуга Мубаррада, уворачиваясь от новой атаки. Острон послушно повернул голову и вздрогнул.

На улице шла драка; но ни единого серого пятна, лохмотьев одержимого, не было видно.

Стражи Эль Хайрана бились со стражами Эль Хайрана.

Холод не отпускал.

-- Что же делать, Халик?

Слуга Мубаррада не ответил; тварь хищно закричала, бросившись на него. Острон в отчаянии снова бросил взгляд на крышу одного из домов: человек с белыми глазами смотрел на него по-прежнему, и ни единого намека на эмоции не было на этом лице.

А, юный Одаренный Мубаррада.

Он дернулся, не в состоянии понять, откуда исходит этот мерзкий голос; потом его глаза нашли мельтешащую тварь, которую Халик почти чудом сдерживал единственным оставшимся ятаганом.

Некоторые Одаренные твоего племени служили Асваду верой и правдой, знаешь ли.

-- ...Заткнись, -- выдохнул Острон, стиснув рукоять меча, хотя оружие ему вряд ли помогло бы.

Понимаешь, Асвад все равно одержит победу. Это заложено в природе вещей.