В тени от битвы (СИ)

Лиадж отбросила свиток в сторону и бросила нервный взгляд на палача. Он её не выпустит, но и вреда ей тоже не причинит…

Ей на мгновение стало очень страшно. Всё-таки нельзя было вмешиваться во взаимоотношения Совета и Владетеля! Но раз уж она стала частью этого конфликта, то ей пора принять сторону.

Она перевернула письмо Владетеля и огляделась в поисках письменных принадлежностей. Как-то раньше в них не было необходимости.

Однако они в покоях присутствовали. Не бумага, но чернильница и перо. Лиадж обмакнула кончик пера в чернила и старательно вывела первое слово. Перевела дух, оглянулась на палача, опасаясь, что Владетель успел приказать ему пресечь любые попытки общения Лиадж с миром, но, убедившись, что тому всё равно, что она делает, продолжила, и с каждым новым словом её почерк становился всё размашистее. Она торопилась завершить письмо и почти не думала над формулировками. Она всё равно никогда не писала писем таким могущественным людям.

Наконец, она закончила, устало вздохнула и свернула свиток, почти не дав просохнуть чернилам - только убедившись, что её слова не слишком размажутся. Вместо того, чтобы ставить печать - её печать лежала рядом с чернильницей - она обмотала свиток длинной лентой, которую выпутала из волос, и подошла к двери. Палач даже не шевельнулся - пока она не выкажет непосредственного желания выйти, он будет игнорировать её присутствие, как таковое.

Она потянула за шёлковый шнурок, оканчивающийся красной кистью и отошла обратно, разместившись поудобнее на своём ложе. Мелодичный звон вскоре доберётся до помещения слуг, и сюда быстренько прибежит кто-нибудь, чтобы спросить, что надобно госпоже. А госпоже надобно хороший обед. И лучше прямо в постель, подальше от ушей молчаливого палача.

И хорошо бы это была женщина. Женщину будет легче склонить на это рисковое мероприятие, чем мужчину. Лиадж была в этом уверена.

Кривая улыбка в огромном зеркале напротив сказала ей самой, что она за несколько дней стала очень искушённой в интригах сильных мира сего. Только это не то, чтобы заставляло её испытывать восторг…

Говорящая с интересом смотрела на свиток. Один из её верных людей принёс его и шёпотом сообщил, что его предполагалось доставить Господину Четырёх Стен. По крайней мере, таков был адресат. Однако кое-кому удалось перехватить свиток раньше, тем более что он был совсем даже не запечатан. Только перевязан ленточкой, так, что Говорящая едва не решила, что у её мужа завёлся какой-то романчик на стороне.

Она осторожна стащила ленточку и развернула свиток. Первые слова ошарашили её настолько, что она не сразу поняла, что это обращение не к ней, а к Лиадж. Только перевернув свиток, она ознакомилась с тем самым содержанием, которое подготовила бывшая её служанка для Господина Четырёх Стен. Это было что-то средним между требовательным зовом на помощь и испуганным лепетом.

Она очень просила любой ценой остановить Владетеля Ключей, который собрался устроить покушение на членов Совета, а также высказывала опасливые и довольно вялые мысли о предполагаемом желании Владетеля обмануть Господина Четырёх Стен с некоторыми корыстными целями. В её письме весьма органично уживались известия о желании Владетеля завладеть венцом Господина, о Лорде Зэрандере, о пленнике, который почему-то имеет необыкновенную важность, о том, что ей очень плохо и одиноко и о том, что ей кажется, будто всё это следовало бы сделать срочно. При этом она постоянно извинялась, что отнимает время, и писала прочую чепуху, на которую способны только молоденькие служанки. Чепуха показалась бы Говорящей довольно милой, если бы не известие о том, что её скоро может настигнуть смерть. Вряд ли Владетель просто припугнул свою жену.

– Сделай так, чтобы это письмо попало к Господину немедленно, - приказала она, водворяя на место ленту. - Немедленно! И прикажи удвоить… утроить охрану! И пошли гонца к Провозглашающему Маббаре. Я хочу, чтобы он прислал ко мне своего слугу за ценными указаниями, которые только я могу дать. Ты можешь идти.

Верный человек поклонился и исчез. Может быть, не так быстро, как исчезают палачи Владетеля, но Говорящая гораздо больше любила простых людей, чем палачей.

События, происходившие в Сарратаре в течение следующих нескольких часов, пошатнули тот покой, что так упорно пытались сохранить тысячелетиями. Известия, полученные Господином Четырёх Стен, заставили его мгновенно и безо всякого предупреждения отправиться в Юго-Западную Башню за объяснениями. Он почему-то всё ещё надеялся, что это какое-то недоразумение. Впрочем, он успел позаботиться о жизни Говорящей и Провозглашающего Маббары. Пожалуй, даже палачи Владетеля не сумеют проникнуть в индивидуальное тайное местечко, на которое имеет право только Господин Четырёх Стен. Тайная комната не пропустит никого, кроме него - даже если сам Владетель попытается взломать дверь. Древняя магия узнаёт только венец Господина. В этой комнате сейчас находились Говорящая и Провозглашающий - никто из них даже не попытался воспротивиться такому повороту дела. Даже напротив - были невероятно счастливы. Определённо, у них у обоих было, почему бояться Владетеля. Но не это интересовало Ратвира, а то, правда ли Владетель замыслил такой коварный план, не удосужившись сообщить Господину Четырёх Стен? Да и заявление о его претензиях на венец было весьма угрожающим.

Однако в Башне, к его ярости, никого не было. Слуги доложили, что Владетель уехал в Бастион Скорби на очередную казнь. Господин Четырёх Стен совсем недолго подумал, стоит ли и туда отправляться без приглашения, или подождать, пока Владетель покончит со своими обязанностями и вернётся в свою резиденцию, но потом всё-таки решил, что дело не может ждать. Надо разобраться с этим инцидентом немедленно, хотя в Небесном Городе и принято не торопиться с решением важных вопросов.

Хотя, Ратвир смутно понимал, что будет, если все планы Тартена Датариана окажутся именно такими, какими он их себе представлял. Но на всякий случай он захватил с собой не один десяток вооружённых солдат.

И хотя он помнил о присутствии в Небесном Городе некоего Лорда Зэрандера, о котором ему намного внятнее Лиадж объяснила жена, то меньше всего сейчас о нём думал. А вот Зэрандер, наблюдая за этой процессией почти от самой резиденции Говорящей, куда она заглянула, сделал очень простой вывод.

Так или иначе, эта компания непременно направится на Бастион Скорби. Можно предположить, что там будет что-то невероятно интересное, раз столько народу собралось полюбоваться тем зрелищем.

Зэрандер не очень яро удивился своему довольно необычному настроению, подумал, что, наверное, кое-какие планы Владетеля Ключей стали известны Господину Четырёх Стен, и почему-то решил, что это может быть связано с Хранителем. В такие моменты ему порой недоставало молчаливой и всё всегда знающей сестры. Но события развивались так быстро, что Зэрандер вполне мог предположить, что казнить Владетель собирается именно Хранителя.

Вид с Бастиона Скорби совершенно не способствовал трезвому мышлению или пафосному бреду, который, как казалось Тэму, должен сформировываться в голове в тот момент, когда тебя собираются казнить. У него просто кружилась голова, не только от слабости, но и от высоты, и он всерьёз боялся, что не сумеет устоять на ногах… Хотя, зачем ему пытаться это сделать, когда ему предстоит упасть?

Судя по некоторому недоумению, которое было на лицах тех служащих Бастиона, которых он успел разглядеть хотя бы немного, казнь проходила немного не так, как обычно. А может, и совсем не так.

Владетель Ключей на этот раз стоял в непосредственной близости, хотя краем глаза Тэм видел помост, на котором ему полагалось бы сидеть. По крайней мере, там было очень богатое ложе.

Тэрмису так и не позволили взглянуть на его лицо. Только пялиться в оранжевый ад, над которым нависал Бастион Скорби. Тэм действительно давно бы уже не выдержал и упал, но за плечо его мёртвой хваткой держал палач. Хранитель успел уже понять, что палачи не подвержены никаких слабостям, в том числе и усталости. Так что самостоятельно Тэм никуда не упадёт.