Эрагон

Примерно через час в камеру вошёл толстый тюремщик и поставил с ним рядом поднос с едой. Эрагон выждал, пока тюремщик уйдёт, и внимательно рассмотрел принесённую еду. На подносе лежали только кусок хлеба, сыр и головка лука, от запаха пищи в животе у него яростно забурчало. Отлично понимая, как тяжко ему придётся, он все же заставил себя выбросить еду за окошко, надеясь, что стража этого не заметит.

Весь тот день Эрагон посвятил борьбе с воздействием проклятого зелья, стараясь сосредоточиться хотя бы на несколько минут подряд, и уже к вечеру постепенно начал вспоминать отдельные слова древнего языка, но ни одного заклятья произнести все же не мог, сколько ни пытался. От отчаяния ему порой хотелось закричать во весь голос или заплакать.

Обед, естественно, последовал за завтраком — в окошко. Голод становился мучительным, но гораздо хуже была невозможность утолить жажду. Горло страшно саднило. Мысль о том, как он пьёт холодную воду, преследовала его, и каждый вздох, казалось, ещё больше иссушал губы и язык. И все же Эрагон заставил себя даже не смотреть в сторону кувшина с водой.

От мучительных борений с самим собой его отвлёк какой-то шум в коридоре. Кто-то громко и возмущённо говорил:

— Нет, тебе туда нельзя! Приказ был ясный: никто не должен с ним видеться!

— Вот как? — послышался другой, странно вкрадчивый голос. — И что же, ты посмеешь остановить меня, капитан?

В ответ прозвучало неуверенное:

— Нет… но король…

— Короля я беру на себя! — прервал его собеседник. — Ну-ка, отопри дверь.

Воцарилась тишина, потом загремел засов, и Эрагон изо всех сил постарался изобразить, что находится в полной прострации. «Я должен вести себя так, — твердил он про себя, — словно ничего не соображаю. Нельзя выказывать ни удивления, ни испуга, что бы мне ни сказали».

Дверь отворилась, и у Эрагона перехватило дыхание: перед ним возникло лицо шейда, более всего похожее на маску Смерти. Или на череп, который обтянули кожей и отлакировали, чтобы придать ему «живой» вид.

— Приветствую тебя, — с холодной улыбкой промолвил шейд, показывая ровные острые зубы. — Долго же мне пришлось ждать встречи с тобой.

— Кто… кто ты такой? — заикаясь, спросил Эрагон.

— Неважно. — И в тёмных глазах шейда вспыхнула затаённая угроза. Откинув плащ, он сел. — Моё имя не имеет ни малейшего значения, тем более для человека в твоём положении. А впрочем, оно в любом случае для тебя не важно. Однако твоё имя меня весьма интересует. Назови его.

Эрагон чувствовал, что в его словах таится некая ловушка, и постарался изобразить растерянность и неспособность сразу ответить даже на такой простой вопрос. Потом все же медленно и как бы неуверенно пробормотал:

— Имя моё Эрагон, но ведь есть, наверное, и фамилия, правда? Только я её не помню…

Нижняя губа шейда противно растянулась в усмешке.

— Да уж, и вряд ли скоро вспомнишь, мой юный Всадник! Хотя интересно все же было бы знать, что у тебя на уме. — Он наклонился ближе к Эрагону. Кожа у него на лбу была настолько тонкой и прозрачной, что просвечивали кости черепа. — Ну что ж, попытаюсь спросить ещё разок. Как твоё имя?

— Эра…

— Нет! Не это! — Шейд, махнув рукой, заставил его замолчать. — Разве у тебя нет другого имени, которым ты пользуешься лишь изредка?

«Ага, — догадался Эрагон, — он хочет узнать моё истинное имя, хочет подчинить меня себе! Но ведь я и сам этого имени не знаю. Что бы такое выдумать? А что, если назвать шейду любое другое, первое попавшееся имя?» Он минуту поколебался — ведь подобная затея вполне могла выдать его с головой — и решил придумать имя, которое, с его точки зрения, сгодилось бы в любой ситуации, даже на допросе. Он уже хотел произнести его вслух, но потом решил попытать счастья и попробовать все же обмануть шейда иначе: быстро начертал что-то на полу, с идиотским видом кивнул и сказал:

— Бром мне как-то называл его… Это… — Он надолго «задумался», потом весь просиял, словно вдруг вспомнил, и выпалил: — Дю Сундавар Фреохр. — Вообще-то он знал, что эти слова означают «смерть шейдам».

В камере вдруг словно стало темнее и холоднее. Шейд так и застыл, глаза его подёрнулись пеленой. Он, казалось, был погружён в глубокие раздумья. «Интересно, — думал Эрагон, — не ляпнул ли я чего-нибудь лишнего?» Он терпеливо ждал. Наконец шейд шевельнулся и будто ожил. И Эрагон самым невинным тоном спросил:

— А ты зачем ко мне пожаловал?

Шейд презрительно глянул на него, и глаза его вспыхнули красным светом. Усмехнувшись, он ответил:

— Чтобы тайно радоваться своей победе, конечно. Какой прок от победы, если нельзя ей радоваться?

Похоже, он сказал это вполне искренне. Однако Эрагону казалось, что осуществлению планов шейда все же что-то мешает. И действительно, шейд вдруг помрачнел, встал и заявил:

— Хорошо. Я пока оставлю тебя. Мне ещё кое-что нужно сделать, а ты тем временем как следует подумай, кому тебе больше хочется служить: какому-то Всаднику, предавшему своих братьев по ордену, или же мудрецу и знатоку древних магических искусств — то есть мне. Когда придёт время выбирать, третьего тебе не дано. — Он уже повернулся, чтобы уйти, потом взглянул на кувшин с водой и остановился, лицо его окаменело. — Эй, капитан! — окликнул он.

В камеру тут же вбежал широкоплечий стражник с мечом в руке.

— В чем дело, господин мой? — встревоженно спросил он.

— Унесите прочь эту игрушку, — велел ему шейд, повернулся к Эрагону и со смертельным спокойствием, глядя ему прямо в глаза, спросил: — А почему этот мальчишка совсем не пил воды?

— Я говорил с его тюремщиком, и он заверил меня, что все было съедено подчистую.

— Что ж, прекрасно, — несколько смягчился шейд. — Но отныне непременно проверяй, пьёт ли он воду. — Он наклонился к капитану и что-то шепнул ему на ухо. (Эрагон успел услышать только «… дополнительную порцию, на всякий случай».) Капитан кивнул, и шейд снова переключил своё внимание на Эрагона: — Завтра мы с тобой более основательно побеседуем. Учти, что я всегда увлекался наукой об истинных именах. И с огромным удовольствием обсудил бы с тобой значение твоего имени.

И Эрагону показалось, точно перед ним разверзлась чёрная бездонная пропасть.

Как только его пленители ушли, он лёг и закрыл глаза. Вот когда пригодились ему уроки Брома! Он был готов к тому чтобы не впадать в панику и всегда держать себя в руках. «Все, все у меня есть, — думал он, — мне только нужно как следует этим воспользоваться!» И тут его мысли снова были прерваны топотом сапог в коридоре.

Прильнув к окошку в двери, он увидел двух стражников, которые волокли эльфийскую девушку. Она по-прежнему была без чувств. Когда они скрылись из виду Эрагон от злости даже пнул дверь ногой и в очередной раз попытался применить магию. Но магические силы решительно отказывались ему повиноваться.

Он выглянул в окно и даже зубами заскрежетал от нетерпения: лишь недавно миновал полдень. Заставив себя успокоиться, он глубоко вздохнул и приготовился ждать.

СРАЖЕНИЕ С ШЕЙДОМ

В камере было темно, когда Эрагон внезапно проснулся и сел. Что-то сдвинулось в его душе! Он уже несколько часов ощущал пробуждение магических сил, но каждый раз, как он пытался ими воспользоваться, ничего не происходило. С нервно горящим лицом он стиснул пальцы и негромко, но настойчиво потребовал: «Нагз рейза!» И вдруг одеяло, нелепо хлопая краями, точно крыльями птица, взлетело в воздух, потом мягко шлёпнулось на пол и сжалось в комок.

Воодушевлённый, Эрагон даже вскочил, хоть и чувствовал сильную слабость из-за своего вынужденного поста. Так, теперь попробуем что-нибудь настоящее. Он мысленно представил засов на двери своей темницы, но не стал пытаться сломать его или разрубить пополам, а просто заставил его выдвинуться из петель. Дверь тут же скрипнула и отворилась вовнутрь.

Когда он впервые прибегнул к помощи магии — во время схватки с ургалами в Язуаке, — это отняло у него почти все силы, но с тех пор и сам он значительно окреп, и умение его возросло. То, что когда-то довело бы его до изнеможения, теперь вызывало лишь лёгкую усталость. Он осторожно переступил порог и вышел в коридор. Прежде всего необходимо найти Заррок и эту эльфийскую девушку, думал он. Она наверняка здесь, в одной из камер, вот только времени нет проверять их все подряд. Что же касается меча, то он, скорее всего, у шейда. Мысли Эрагона все ещё немного путались. «Чего я здесь стою? — вдруг подумал он. — Ведь я мог бы, и не выходя в коридор, спастись из заточения, всего лишь открыв оконную решётку. Хотя тогда я не смог бы добраться до той эльфийки…»