Тень прошлого

Дни потекли привычным чередом. Лето подходило к своему закату, но жара не спешила оставить наш шумный город. Я давно помирилась с Анькой, и теперь мы каждый день предавались весёлым прогулкам в летние кафе, кинотеатры и просто болтались по магазинам. Диплом был успешно защищён ещё в июне, и мы имели полное право именоваться почётным именем журналистов, но на работу устраиваться не спешили, отложив это благое дело до сентября месяца. Я изо всех сил старалась изгладить из памяти воспоминания о недавнем, что получалось не особенно успешно, а если сказать по правде, не получалось вообще. Я мысленно говорила превеликое спасибо Аньке, которая каждый день терпеливо выуживала меня из дома и таскала по разнообразным увеселительным мероприятиям, не задавая, впрочем, лишних вопросов. Так я и укладывала в сундуках моего сознания свежие эмоции поверх тех, болезненных, наслаивая их, точно бисквиты торта, но сама понимала, что не обмануть себя, не забыть всего...

Я уныло плелась из булочной по залуженному тротуару. Именно "плелась", а не "шла", потому что бессовестный дождь, начавшись совершенно внезапно, всё равно уже промочил меня до нитки. Буханка болталась в намокшей тряпочной авоське, и я мысленно пожелала всяческих благ тому, кто придумал запаковывать хлеб в плотные пакеты. В голове как обычно вертелись бесформенным скопом тяжёлые мысли, к которым я уже привыкла, смирившись с их постоянным присутствием, и я не сразу заметила за собой "хвост". Точнее, я не заметила, а почувствовала его, так, как описывают изощрённые авторы детективных романов, затылком. Я сделала вид, что поправляю что-то в сумке, и постаралась как можно более незаметно обернуться. Точно, за мной не отставая, но искусно держа дистанцию шагов в двадцать, шёл высокий мужчина в куртке с капюшоном. Козырёк бейсболки закрывал его глаза, так, что лица я не могла разглядеть, и это отнюдь не прибавило мне оптимизма. Я прибавила шагу и на всякий случай перешла на противоположную сторону, где было чуть более людно. "Хвост" проделал то же самое, и вот тут-то я не на шутку испугалась. Я засеменила ногами, уже не заботясь о том, чтобы не наступать в холодные лужи, и мысленно штудируя содержимое карманов на предмет обнаружения чего-нибудь, что при случае могло бы сойти за оружие самообороны, и тут услышала до отвращения знакомый голос:

- Ириш, подожди!

Ах, ну да, конечно. И как только я его не узнала.

Я резко остановилась и обернулась. Макс подбежал, запыхавшись, и откинул капюшон.

- Чего тебе? - недобро поинтересовалась я.

Приветливая улыбка, предусмотрительно нацепленная им, сползла, и он просто сказал, глядя на меня своими прекрасными голубыми глазами, которые так нравились мне когда-то.

- Не ершись, Ир. Просто выслушай.

Я вздохнула, изобразив крайнюю степень утомления.

- Для начала, привет столице от скромной провинции, - язвительно проговорила я.

По лицу Макса пробежала тень, но он тут же взял себя в руки.

- Не надо так. Я приехал не для того, чтобы ссориться.

- Вероятно, чтобы испугать меня до полусмерти, изображая тут супершпиона, - пробормотала я.

- Прости, я не хотел, просто не решался подойти, - Макс помялся, - я искал с тобой встречи, чтобы сказать...

Я вопросительно подняла бровь.

- ...Сказать, что я раскаиваюсь.

Я открыла рот в притворном изумлении. Надо же, удивил. На твоём благородном лбу, дружок, крупным шрифтом написано, зачем пожаловал...

- Прошу, не насмехайся! - он чуть повысил голос. - Я действительно поступил с тобой как... как...

- Как последняя свинья, Макс, ты это хотел сказать? - беззаботно предположила я.

Он смутился.

- Ну, в общем-то, да. Прости меня, Ириш. Давай попробуем начать заново? - в его взгляде мелькнула даже не надежда, самонадеянность.

- А как же столичная работа? - поинтересовалась я, не чувствуя ровным счётом ничего.

- Я теперь буду работать здесь, - уклончиво ответил он, - как говорится, где родился, там и пригодился.

- А родители твои как поживают? - решила я спросить что-нибудь нейтральное, уже успев изрядно устать от его словоизлияний.

- Мама по-прежнему в своей конторке, - нарочито беспечно ответил он, и я поморщилась: "конторка" была на весь город известной инстанцией. - А у отца, по правде сказать, проблемы с работой, с тех пор, как дядю перевели из столицы... - он внезапно замолчал, не окончив фразы, а мне вдруг стало понятно всё.

Как ты смеешь предлагать мне начать всё сначала? Ты бросил меня, лишь только мелькнула заманчивая перспектива, цинично положив на одну чашу весов меня, а на другую - свою выгодную работу, получить которую обещал помочь незадачливый родственник. А когда с работой не получилось, вспомнил, что где-то осталась глупая девчонка, которая всё поймёт, простит и распахнёт объятия... Не выйдет.

Будто незримая пелена спала передо мной, и в мозгу бешено замелькали картины недавнего, те, что я так старательно пыталась изжить из своей памяти.

"...Идти за Сокровищем лишком опасно. Я оставлю тебя в надёжном месте..."

"...Бегите, я задержу оборотней..."

Меня затрясла мелкая дрожь. Я ещё раз взглянула на Макса.

"...Он далеко не умён, если бросил тебя..."

Быть может, это было стопроцентным преувеличением. Быть может, я не стоила этих слов. Но тогда, на душистом сеновале затерянного где-то в другом мире домика, мне сказал из Айзерс, такой искренний, смелый, и это его-то я так старательно пыталась забыть всё это время? Зачем, о небеса, зачем, когда можно быть такой счастливой!!!

Я отшатнулась, с отвращением отталкивая тянущиеся ко мне руки Максима. Он посмотрел на меня, будто видел впервые.

- Что с тобой? - недоумевающе спросил он.

- Не выйдет, Макс, - повторила я вслух, - лучше поищи себе другую наивную дурочку.

Я повернулась и пошла, нет, побежала по серо-коричневым лужам.

- Ира, подожди! Давай поженимся! Давай... - Макс кричал что-то ещё, размахивая руками, но я не слышала его.

Я бежала по пузырящимся лужам, брызгами рассыпавшимся у меня под ногами, не обращая внимания на хлеставший ливень. Вода ручьём стекала по волосам и лицу, по прилипшей к телу одежде, но мне не было до неё дела. Мелькали серыми громадами многоэтажки, до нелепости похожие друг на друга, проносились с грохотом автомобили, обдавая ноги холодной коричневой жижей. Я бежала точь в точь как тогда, во сне, но теперь я точно знала, что я потеряла. Как и тогда, в мозгу бешено стучало: исправить ошибку, исправить, исправить...

...Мы будем бесконечно ошибаться, чтобы затем исправлять собственные ошибки. Из этого состоит наша жизнь...

Я ворвалась в квартиру, кажется, забыв запереть за собой дверь, бросила авоську на низкий табурет и начала стягивать мокрую одежду. Плюнула, оставила рубашку в покое и закружила по комнате, как попало заталкивая в сумку попадающиеся под руку вещи. Из зала показалась мама и с недоумевающим лицом застыла посреди наведённого мною беспорядка.

- Ир, ты чего? - спросила она, рассеянно поднимая с пола отброшенную мною ночную сорочку.

- Переезжаю, - ляпнула я, запоздало подумав, что нельзя было вот так, сразу.

- К Максиму?

Я распрямилась, откинув назад взлохмаченные волосы. Мама выжидающе смотрела на меня.

- С чего ты взяла? - отрывисто спросила я.

- Он звонил тебе шесть раз сегодня.

Я бросила наполовину собранную сумку на диван - в самом деле, зачем мне все эти вещи...

- Я говорила с ним, - сказала я, наконец, - порекомендовала исчезнуть из моей жизни.

Мама не удивилась и, как мне показалось, на её лице даже появилось облегчение.

- Наверное, оно и к лучшему. Но куда же ты сейчас?

Я посмотрела на неё не скрывая улыбки.

- Я потом расска... - и почувствовала вдруг острейшую неприязнь ко всякой возможной лжи, даже самой мизерной, - потом вас познакомлю.