Смерть героя (СИ)

— Это не Танар, — тревожно нахмурился юноша, сидевший рядом с ней, и рука его выразительно легла на рукоять меча.

— Ты кто? — резко поднялся широкоплечий мужчина с витой золотой цепью на бычьей шее, и тяжелое кресло за ним отлетело к стене, как игрушечное.

Клинки четырех остальных полуночников как по команде прыгнули им в руки, и Фалько, картинно застывшему в проходе, теперь противостояло шестеро недобро сверлящих его враждебными взглядами противников.

— Я думаю, вы сами назовете мое имя, — негромко и почти дружелюбно проговорил он, сделал шаг вперед, смахнул назад нависший над лицом широкий капюшон и размашистым театральным жестом отбросил ненужный больше плащ за спину, на тускло светящуюся в темноте под скупым сиянием месяца дорожку из белого песка.

Собравшиеся тихо ахнули.

— Тигр?..

— Это негодяй Танар!..

— О, нет. Смею заверить вас, что решительный, но глупый наследник рода Таманасов тут совсем не причем, — с издевательским сожалением склонил голову Фалько. — Но, кстати, если бы он был жив, то, наверняка, попросил бы передать вам вот это.

И с насмешливым полупоклоном он выудил из кармана штанов уже знакомый Найзу флакончик синего стекла и аккуратно поставил его на край стола.

— Но, поскольку он имел несчастье скоропостижно скончаться сегодня вечером, то этот яд передает вам с наилучшими пожеланиями его величество законный король Гельтании Сенон Третий.

— И… каково его решение?.. — женщина в черном была бледнее окружавшего ее камня.

— Не будьте наивной, графиня, — раздраженно скривился здоровяк в голубом дублете. — Что еще может решить этот мерзкий хорек?

Не обращая внимания на комментарии, Фалько продолжил:

— Кроме вашего заказа, его величество попросил передать вам, что если вы употребите его по прямому назначению здесь и сейчас, то замки ваши будут сровнены с землей, ваши наследники и родственники первой ступени будут лишены всех владений и титулов и отправлены в пожизненное изгнание. Но, естественно, только после дознания, которое установит их полную непричастность к заговору.

— А если нет? — надменно прищурился лысый старик.

— Я бы посоветовал вам принять гуманное предложение его величества, — ровно проговорил Фалько с непроницаемым лицом.

— Да будь ты проклят, пес, вместе со своим гнусным хозяином! — зло выкрикнул военный в зеленом мундире и, перескочив через стол, ринулся на Фалько — с мечом в одной руке и стилетом в другой.

Его порыв словно послужил сигналом к атаке: вслед за генералом с молчаливым остервенением и яростью на посланника ненавистного короля набросились и все остальные заговорщики.

Найз задохнулся страхом и застыл на мгновение, не зная, бежать ли ему прочь, звать ли на подмогу, или самому прийти Фалько на помощь, чего бы она ни стоила…

Но события в беседке развивались стремительней, чем он успевал соображать.

Откуда-то из рукава рубахи Фалько серебристой молнией вылетел и впился в горло генералу тонкий кинжал.

Второй летучий кинжал нашел сердце самого близкого противника — здоровяка в голубом дублете — едва тот взмахнул тяжелым оружием.

Еще миг — и в руках Фалько как по волшебству оказались два меча из заплечных ножен, и сталь зазвенела о сталь.

Будто прикованный, не в силах двинуться с места даже ради спасения собственной души, Найз вцепился побелевшими пальцами в решетку шпалеры, прижался лицом к теплому занозчатому дереву и судорожно вдохнул сводящий с ума воздух, напоенный пролитым вином, раздавленными листьями плюща, отчаянием и смертью.

Сжимая рану в груди, осел у ног неподвижно застывшей женщины в черном лысый старик.

В луже вина, рядом с опрокинутым столом, натужно хватая воздух ртом, кончался кривогубый офицер.

Смуглый юноша, потеряв где-то меч, полз к выходу, оставляя за собой блестящий красный след.

Широкоплечий с золотой цепью, уже не смахивая заливающую глаза кровь из раны на лбу, один отбивался мечом и креслом от двух сверкающих в воздухе как крылья стальной стрекозы клинков, но недолго.

Взмах — и разлетелся на куски его ненадежный щит.

Выпад — и разрубленная витая цепь соскользнула на усеянный остатками ужина пол…

Хозяин ее рухнул рядом.

Не удостаивая более поверженного противника вниманием, Фалько повернулся в поисках остальных.

Четверо лежали молча и неподвижно.

Женщина в черном, зажав рот обеими руками, прижалась спиной к колонне и с тихим ужасом скользила полубезумными глазами по развернувшейся перед ней угрюмой сцене.

Юноша уже почти добрался до порога.

Фалько поднял с пола край растоптанной скатерти, вытер об него клинки, неспешно вернул их на место и устремил холодный взгляд на беспомощного подростка.

— Э-э, герцог Райн, так не пойдет, — сухо покачал он головой, в несколько быстрых шагов пересек разгромленную беседку и преградил ему дорогу к спасению. — Вы хотите покинуть этот гостеприимный шатер и отправиться по своим делам, а я вам этого не могу позволить.

— П-прошу… — мальчик остановился, завалился на бок, поднял голову и устремил на своего палача мутный от боли и ужаса взор. — П-пожалуйста… Услугу… П-прошу…

Найз не мог видеть лица Фалько, но ясно заметил руку с перстнем в виде желто-оранжевой головы тигра, привычно скользнувшую к засапожному ножу.

— Единственная услуга, которую я могу тебе оказать, парень…

— ФАЛЬКО, НЕТ!!!..

Выкрикнул или всего лишь беззвучно просипел внезапно севшим голосом Найз — было поздно: молодой герцог повалился, хрипя, на белый мраморный пол с перерезанным горлом.

Оставалась женщина.

Не глядя на нее, Фалько откопал в грудах битого стекла, ломаной мебели и раздавленных фруктов невредимый синий флакон, отыскал чудом уцелевший, лишь слегка помятый, кубок и нераспечатанную бутылку вина.

Крошечная пробка выскочила из синего пузырька с почти беззвучным хлопком: по сравнению с ним винная наделала шум, подобный праздничному фейерверку. С тихим бульканьем пролилось в кубок с изуродованной ножкой несоответственно-белое вино.

— Ваше сиятельство, — мягко ступая, выбирая путь среди обломков, Фалько подошел к герцогине, на ее глазах вылил содержимое флакончика в кубок и протянул ей. — Вы ведь тоже ждете от меня услуги?

Герцогиня словно очнулась ото сна.

— Всё кончено. Они мертвы, — сухим старым голосом произнесла она и впилась опухшими красными глазами в спокойное и серьезное лицо со шрамами. — Дай мне уйти, Тигр. Прошу. Нет, не прошу — умоляю тебя. Дай мне уйти. Я не виновата. Ни в чем. Я не хотела. Это они. Они втянули меня хитростью — наш самовлюбленный честолюбивый Танар и этот мелочный генерал… Они низко использовали меня, связи моего рода, мое имя!.. Позволь мне бежать, и я клянусь, что забуду его до конца свих дней. Я сегодня же оставлю эту страну. Я навсегда покину континент. Я не вернусь никогда! Отпусти меня, пожалуйста… Я исчезну, растворюсь, растаю без следа где-нибудь на другом берегу океана… Помоги мне, Тигр. Ты должен. Вспомни, ведь ты когда-то любил меня… И был готов на всё… Мы могли бы убежать вместе!..

— Извините, ваше сиятельство, но я слишком стар, чтобы бегать так далеко. К тому же нога, сломанная семь лет назад влюбленному гладиатору по вашему приказу, еще дает о себе знать.

Герцогиня смутилась, на мгновение позабыв и отвратительную резню вокруг, и собственную безнадежную обреченность.

— Д-да… но тогда ты был беглым рабом, мятежником, чужеземцем, вчерашним гребцом с галеры, ты начинал у нас в качестве мишени для наших гладиаторов, и позже на арене ты единственный сражался не за признание и почести, как наши славные гельтанские бойцы, а за деньги…

— То есть, стоял на ступени чуть ниже тех бедных зверюшек, против которых мне иногда приходилось биться, — любезно уточнил Фалько.

— Да… В смысле, нет… Это было давно, Тигр. Так давно… А я тогда была молода, легкомысленна, и моя семья, мой род…

— Не унижайте себя раскаянием, которого не чувствуете, ваше сиятельство, — сухо прервал ее оправдания Фалько.