Часть первая, или литовский акцент против бубнового валета (СИ)

Один из охотников неторопливо поднял пистолет. Мой взгляд метался по поляне, в поисках выхода. На трех лапах особо не побегаешь, но ничего лучше, чем попытаться удрать, в голову не приходило.

Вик отчаянно рванулся ко мне, упал.

ТОЛЬКО НЕ...

Его фигуру на мгновение изломала трансформация. Так же нельзя! Он просто не сможет, контролировать Волка! Хотя... Я покосилась на охотников. Какая теперь уже разница. Все равно нас сейчас обоих...

Додумать мысль я не успела. На поляну выскочил пепельно-серый волк и плечом отбросил меня в кусты, разворачиваясь к охотникам. Но те и без него не скучали, старательно пятясь от еще двух злющих оборотней, неизвестно откуда взявшихся на поляне.

- Ты не волк, Лона, а курица! - даже в волчьей ипостаси Майк ухитрился состроить презрительную гримасу.

Происходящее на полянке, закрывал мохнатый бок "проклятия", чему я была несказанно рада, а потому не торопилась подняться на лапы.

- Стоит, глазами хлопает, ждет, пока из нее дуршлаг делать начнут...

Я снизу вверх смотрела на сияющие в полутьме янтарные глаза Майка, толком не понимая, о чем он говорит. Смотрела и впервые в жизни не чувствовала неприязни.

- Секундой позже либо я звезду в зад бы получил, либо одной дурой...

- Спасибо, Майк.

- ...стало меньше! Что?!

- Спасибо, говорю, - я попыталась подняться, стараясь не опираться на левую переднюю. Не сильно бы преуспела, не поддержи меня Майк зубами за загривок. Он был в полтора раза крупнее меня, но я все же постаралась побыстрее подобрать расползающиеся конечности, не злоупотребляя неожиданной добротой.

- Как тебе, однако, досталось.

Или у меня начались слуховые галлюцинации, или в голосе "проклятия" действительно прозвучало сочувствие.

Тихо хрустнули ветки, шевельнулся ближайший куст. Майк резко развернулся, лицом встречая новую опасность. На поляну осторожно вышла миниатюрная изящная волчица.

- Не навоевались еще? - мама, похоже, чувствовала себя не в своей тарелке, но изо всех сил старалась не подавать виду.

Я готова была завизжать от счастья, а Майк сконфуженно опустил голову.

- Майк тебя отец зовет. О Лоне я сама позабочусь.

Не задавая лишних вопросов, мое "проклятие" исчезло за кустами.

- Такой хороший мальчик, и почему Вы не дружите? - мама была в своем репертуаре.

- Ты не поверишь, я сегодня была очень рада его видеть! - сарказма в моем голосе хватило бы даже на то, чтобы смутить Верховный совет в полном составе. - Где Вик?

- У тебя за спиной.

Я медленно развернулась. Вот это да...

Вик стоял совсем рядом, жалобно глядя на меня. Такой взгляд был особенно трогателен в купе с хищной, сплюснутой с боков, остроухой мордой и внушительным запасом клыков.

- Ерр мое... - говорить зубастой пастью было не очень удобно, но промолчать было выше моих сил.

Я видела такого волка лишь однажды на гравюре в одном из томов Центральной библиотеки. И говорилась там, что такая форма головы характерна только...

- Лона тебе надо обернуться и переодеться. На трех лапах ты далеко не ускачешь, а потому... - к нам неспешно подошел крупный черный волк. Чуть прищуренные янтарные глаза смотрели спокойно и внимательно, а мех, казалось, поглощал лунный свет. Я всегда хотела быть как отец, а мне достался мамин незатейливый серый мех.

- ... шевелимся, и быстро.

Вик заворожено разглядывал отца, и я вполне его понимала. Под лощеной блестящей шкурой бугрились мышцы, а в холке он был выше самого Вика сантиметров на десять. Отец, один из лучших бойцов стаи, и в человеческом виде на рост и комплекцию не жаловался, а на четырех лапах он и вовсе производил неизгладимое впечатление. Мы с мамой на его фоне казались, комнатными балонками.

Дорога до дома прошла без приключений, но судьба подготовила мне еще один сюрприз: я узнала, что семейство Майка едет с нами в Б., а это означало пять часов в замкнутом пространстве поезда фактически наедине с "проклятием".

- Только если мы будем в первом вагоне, а они - в последнем, - с чувством сообщила я...

...и ударилась в самую настоящую безобразную истерику, со слезами и порчей имущества.

***

Серое безрадостное утро.

Морщась, я шла по холодной мокрой от росы траве, и настроение было отвратительное. Вчера я едва не затопила слезами дом, но легче мне от этого не стало. Отхлынули все эмоции, остался только страх, а во сне я снова и снова наблюдала словно бы со стороны тот прыжок, чуть удивленное лицо охотника и чувствовала солоноватый вкус крови на языке.

Беспокоить родителей не хотелось - они занимались Виком, которому было в десять раз тяжелее. Я едва ли помню свою первую трансформацию, но знающие оборотни говорят, что это не самый приятный набор ощущений.

Мама даже пыталась развлечь нас историей про их с папой боевые действия в квартире, но я была не в настроении, а Вик не в состоянии, слушать. Я невольно фыркнула. Воевал в основном па, мама же "грозно" рычала из-за того самого дивана, стараясь, чтобы хвост особо не дрожал.

За спиной хрустнули ветки. Как слон ходит!

Обернувшись, я встретила Вика напряженным взглядом. Но он и не собирался приставать с разговорами. Просто стоял и смотрел немигающим взглядом на развалины старого здания, в уцелевшем подвале которого, и находилось наше убежище, на случай непредвиденных обстоятельств.

- А почему дом? - нет, все-таки не выдержала душа поэта.

- А что ты знаешь об этом? - я махнула головой в сторону развалин.

Вик коснулся рукой стены, разрушенной почти до основания.

- А что, должен? Бабушка говорила, тут кто-то жил еще до войны, потом собирались что-то строить, но почему-то так не построили.

- Несколько больших комнат, не считая холла и рабочих помещений; высокие потолки с лепниной, ковры, старинная мебель, и картины, картины, картины... Двухэтажное здание с множеством пристроек; дорогие шторы на огромных окнах и библиотека, собираемая хозяевами на протяжении сотен лет...

Я говорила, не видя перед собой полуразрушенных перегородок, деревьев, травы. Мне мерещились арки, узкий длинный холл, по которому, осторожно ступая, идет женщина в длинном богатом одеянии с темными волосами и янтарным блеском огромных глаз. В хозяйке было что-то волчье: может крадущаяся походка хищника, может напряженность вышедшего на охоту зверя.

Вик заворожено слушал, медленно скользя рукой вдоль того, что было когда-то стеной отделяющий коридор от малой гостиной.

- Там всегда ярко горел огонь в камине, женщина, зябко кутаясь в шерстяную шаль, не отрываясь, смотрела на пламя...

Внезапно в выломанную дверь ринулись вооруженные люди. Она встала, и, сложив руки на груди, неподвижно ждала. В комнату ворвались непрошенные гости...

Волна революции докатилась и сюда. Женщина знала: ей не скрыться, да имеет ли смысл жить, потеряв все: семью, положение, богатство...

Она упала там, где ты сейчас стоишь...

Отец своими глазами видел, как умерла бабушка, он вернулся вопреки обещанию, надеясь, что сможет убедить ее бежать, и опоздал... Молодой волк, отчаянно желающий отомстить людям, разбирающим на сувениры все, что можно было унести...

Постепенно дом был разрушен. Часть того, что удалось сохранить, храниться в Б. Когда-то вся земля вокруг поместья была нашей, а теперь мама с папой едва сумели выкупить этот лес - некогда ухоженную парковую зону. Ты не представляешь, сколько на это потребовалось денег, нервов и связей!

Завораживающие картины из прошлого, схлынули, уступая место реальным планам.

- Папа говорит, что когда у него будет время, мы восстановим дом, по старым чертежам. Он столько рассказывал, когда мне удавалось привести его сюда. Впрочем, ладно, - я тряхнула головой, отгоняя наваждение. - Пошли, а то мама волноваться начнет.