Часть первая, или литовский акцент против бубнового валета (СИ)

- Браво, Майк. Развод на уровне детского сада! Ты бы меня еще совочком по голове треснул.

Имея нечеловечески стройную фигуру и кучу папиных денег, я могла ходить на свидания хоть со школьным сторожем. И мы оба это прекрасно понимали.

Майк сдернул с носа очки, хищно блеснувшие на солнце. Глаза у него были удивительные: необычного яркого изумрудного оттенка, в обрамлении по-девичьи длинных ресниц, а взгляд из-под светлой челки - возмутительно оценивающий и тяжелый.

А еще "проклятие" имело привычку голливудским жестом отбрасывать с лица растрепаные, словно над ними поизмывался вдрызг пьяный парикмахер, волосы, чем бесило меня необычайно! У прочих девиц, этот жест почему-то вызывал невозможный восторг.

- Совочком - это слишком вульгарно. Давай за косичку лучше дерну!

- Нет у меня косички. Обломись, красавчик, - я решительно застегнула куртку и сунула руки в карманы. Ох, нехорошая привычка, сколько раз мама говорила, "приличные девушки из хорошей семьи руки в карманы не суют, как портовые грузчики". И все равно не могу отучиться!

- Если тебе от меня что-то надо...

Майк философски пожал плечами и откинулся на спинку. Сооружение пошатнулось, но устояло.

- ... тогда, пока.

- Я не могу связаться с Келли, - неохотно сообщил Майк, дождавшись, пока я сделаю пару шагов. Пришлось вернуться. - Спорю, ты от него тоже не дождалась вестей.

-И? - в моем голосе явно послышалась тревога. Вот уже три с половиной года я получала письмо от друга каждый вторник (длиннющее сообщение с изобилием приветов от знакомых и пожеланий от тети Коры, его мамы), а вчера оно не пришло. Я дважды выходила в интернет, думая, что письмо вот-вот появиться, но так и не дождалась. Тогда я как-то не придала этому особое значение, но теперь...

- Он пропал почти неделю назад - и мне это не нравиться. Свяжись с Анитой, ты знаешь, она меня не очень жалует, и узнай, не случилась ли там чего.

Я серьезно кивнула. Похоже, Майк действительно встревожен. Иначе он бы никогда не обратился ко мне за помощью. Даже такой незначительной.

- До завтра. Я позвоню, как только что-нибудь узнаю.

Он кивнул. Что ж, это наивысшая степень благодарности, на которую способен этот субъект.

Я подцепила Вика под локоть и быстро потянула к воротам.

При всех наших разногласиях с "проклятием" мы оба обожали Келли. Рыжика вообще трудно было не любить.

Когда мы оказались на соседней улочке, одноклассник все-таки проявил любопытство:

- Может расскажешь, кто такой Келли? Имя такое странное... Его действительно так зовут, или это тоже кличка?

Я невольно улыбнулас - наши имена и впрямь отличались некоторой своеобразностью. Мы живем долго, так долго, что приходиться часто переезжать с места на место и писать в паспортах различные эквиваленты, приемлемые для той или иной страны, но отзываться все равно предпочитаем на сокращение от настоящих. Да и кому теперь дело до странного имени? Люди скорее поверят в проблемы со своей головой, чем в подозрительные странности соседа.

- Это мой друг детства и двоюродный брат Майка по совместительству, - весело пояснила я.

- Какой кошмар, - искренне посочувствовал Вик. Я рассмеялась.

- А вот это ты зря! Наш Келли - добродушный рыжий мальчишка с задорной улыбкой и синими-синими, как вода в речке, глазами. Мы когда маленькие были, он меня всегда защищал. Рыжик с самого детства был такой серьезный, важный и очень-очень надежный, - с улыбкой произнесла я, чувствуя, как теплеет в груди от воспоминаний о друге. - Нас было четверо, как мушкетеров. Келли, как Атос, был не по годам серьезен, Мик - явный Д'Артаньян - лез в каждую щель, мы только и успевали его вытаскивать, Анька, его сестра, - Арамисом, утонченностью и элегантностью нашей шайки.

- А ты?

- Конечно же, Портосом! Моей жизнерадостности и позерству, а главное, умению влипать в неприятности, можно было только позавидовать.

Вик улыбнулся.

- Веселое у тебя было детство.

- Не говори. А Майк к нам частенько приезжал на лето, пока мы маленькие были. Я с ним дралась постоянно. Наши мамы были просто в шоке.

- Так значит, вражда уходит корнями в историю? - Вик, похоже, искренне веселился, слушая мои откровения.

- А почему, по-твоему, я его за глаза именую семейным "проклятием"?

- Ему идет, - расхохотался однокурсник. Он терпеть не мог Майка с самой первой встречи, и я отлично могла его понять. Характер у "проклятия" был прескверный: он был задирист, упрям, излишне язвителен и не терпел ни малейшей критики в свой адрес.

Наша же вражда длилась столько, сколько мы сами помнили себя и друг друга, а потому не нуждалась в дополнительных поводах. Ситуация осложнялась еще и тем, что наши семьи обожали проводить субботние вечера за чашкой чая, и мы вынуждены были долгие часы изображать приятное времяпровождение в обществе друг друга. Тихие подначки за вечер накаляли атмосферу настолько, что на следующий день в универе проходили бои без правил с привлечением кучи действующих лиц.

- Вы так мило и масштабно скандалите, что, когда наш курс покинет это учебное заведение, всем остальным станет просто незачем туда приходить, - неожиданно заявил Вик.

Я недовольно фыркнула, забираясь на первую ступеньку своего подъезда. В приятной компании время летит незаметно.

- Ой, договоришься... Спасибо, что провел. Завтра увидимся.

Мой одноклассничек, махнув рукой на прощание, скрылся за поворотом. Я удивлено покачала головой. И все-таки Вик - это нечто. Когда я его впервые увидела, решила, что он наш. Но чутье безошибочно указазывало - человек. Хотя внешне: узкое лицо, темно-русые волосы, высокий, стройный, сильный, - вылитый Волк. Порой мне даже кажется, что я вижу, как наливаются янтарным блеском и яростью, эти спокойные серые глаза.

Оказавшись в квартире, я швырнула на пол сумку.

Влюбиться, что ли?

Вот, например, Виктор... Он так не похож на других моих одноклассников. Всегда спокоен, уравновешен, заботлив, словно старше и выдержаннее. Как жалко, что я так редко вижу его улыбку, она поразительно меняет это лицо с немного грустными миндалевидными глазами.

Ну чем не типаж, для девичьих грез?! Вот только он готов за меня всю домашнюю работу переделать,но в кино пригласить не додумается. К тому же, я сильно увлеклась, расписывая его достоинства. У него есть недостатки... недостаток... один! Он человек, и этим все сказано.

Мы живем веками... А люди, как игрушки, могут быть хорошими, плохими, смертельно опасными, но рано или поздно они все равно наскучивают. Или ломаются. Даже самую любимую игрушку, мы не можем сделать вечной, уберечь от старости и даже от самих себя.

Но как же мы боготворим те игрушки, что не можем получить, которые стоят перед нами за стеклом магазина, и мы можем лишь смотреть на них, касаясь рукою витрины...

Так и Виктор для меня - что-то чудесное и абсолютно недостижимое...

Куда-то меня не туда занесло - надо что-то съесть! Раздраженно отмахиваясь от глупых мыслей, я поплелась на кухню. Па - на работе, ма - тоже, на столе записка, что купить в магазине, в холодильнике - каша. Скорчив рожицу в знак протеста, я принялась готовить что-то более существенное. Мясо. Много, много мяса. Хищник я, или кто?

Где-то через полчаса, умиротворенно и сыто бренча посудой, я попыталась придумать способ, которым можно было бы растянуть пару умных мыслей на положенные два листа контрольного сочинения. Потом подумала о том, что родители решили-таки этим летом - два месяца осталось!!! - поехать в Б, где я, смогу, наконец, увидеть Келли (Анька постоянно твердит, что он изменился), Мика, саму Аниту... Как же я по ним скучаю... Ну почему родители не хотят жить со стаей!!!

Я открыла ноут и быстро набросала обещанное Майку сообщение. Подруга ответит, как только выйдет в сеть, а будет это не раньше вечера.

Часы показывали четыре тридцать. Решив, что дома мне ловить решительно нечего, я собралась на улицу. Пробегусь, разомну лапы. Заодно и время скоротаю.