Рассвет

   Девушка закончила молитву, и, мельком взглянув на Антона, опустила глаза. Поднявшись с колен, она подошла и наклонилась, обдав его тончайшим ароматом ночного дождя. Он зажмурился и сделал глубокий вдох. Она пахла восхитительно. Девушка приподняла подушки, чуть прикоснувшись к нему свои тонкими сильными пальцами, он перехватил ее руку и попытался что-то спросить, но вместо слов из горла вырвался приглушенный хрип. Незнакомка прикоснулась к его губам рукой, давая понять, что ему нельзя разговаривать.

   Антон попытался сесть, но тело было ватным и тяжелым. Он попытался пошевелить пальцами ног, но вдруг понял, что совершенно не чувствует их. Ноги его не слушались. Его охватила паника. Девушка встревожено посмотрела на него и молча, не сказав ни слова, вышла из комнаты.

   Антон остался один, к горлу подкатил ком, и в носу предательски защипало. Он закрыл глаза, чтобы слезы не нашли выхода, но сквозь веки пробивался ослепительный солнечный свет, разливаясь радужными кругами. "Все пропало", - подумал Антон, но слабость организма оказалась сильнее мыслей, и он снова уснул.

   Светлана в это время тяжело опустилась на кухонный табурет и привалилась спиной к стене. Она очень устала, устала от жизни, от постоянных мыслей, от страданий. Если бы не этот парень, она давно бы уже лежала на дне реки. Тогда она приняла четкое решение - жизни без детей и мужа больше не будет. Нельзя. Невозможно. Бессмысленно. Когда их не стало, мир обрушился на нее всей своей тяжестью. Она не могла подняться с постели даже чтобы пойти на похороны. Она не могла находиться в квартире, где еще несколько дней назад были слышны детские голоса и ворчание мужа по поводу затерявшихся ключей от машины. Она просто ушла оттуда, уехала к бабуле и уже несколько месяцев жила с ней, потому что вернуться назад сил не было. Как, впрочем, и жить дальше.

   В тот вечер Светлана поняла, что она на пределе, смысла в ее жалком и безумно для нее мучительном существовании нет. Самое простое было просто исчезнуть, оставив бабуле записку, что уехала к подруге в Саратов.

   Она шла по ночному городу по направлению к центральному мосту и в последний раз, как ей тогда казалось, вдыхала сырой, пропитанный заводским дымом и городскими отбросами, запах жизни. Сумку с вещами, собранную для спокойствия бабули, она оставила на скамейке в сквере. В какой-то момент стало очень легко. Само ожидание смерти не казалось таким страшным. Она не знала, что будет после, но готова была узнать истину.

   Тучи сгустились над Городом. Ветер стих. Первые тяжелые капли дождя упали на асфальт. "Это прощальные слезы жизни", - подумалось Светлане, и впервые за последние месяцы по лицу потекли ее собственные слезы, смешиваясь с дождевой водой.

   Где-то в соседнем переулке раздался визг тормозов и глухой звук удара. Светлана вздрогнула, в грудной клетке кольнула тревога, но она решила идти прямо к своей цели, никуда не сворачивая. Впереди, на перекрестке мимо нее пронесся автомобиль, и, моргнув яркими фарами, исчез из виду. Водитель ехал так быстро, словно пытался бежать. Света остановилась и, чуть посомневавшись, свернула в переулок, откуда минуту назад выехала машина.

   Впереди на асфальте, скрываемое ночным сумраком, неестественно лежало тело человека. Светлане стало страшно. Она медленно подошла к нему и оглянулась. Вокруг не было никого. Город словно умер, ни в одном окне не горел свет. Неестественно весело мерцала вывеска продуктового магазина, но витрины также были темными. Тишину ночного города нарушал только тихий шелест дождя.

   Она сразу поняла, что этот распростертый на асфальте человек не такой, как все. От его лица исходило странное свечение, которое Света видела только однажды в жизни. Это было лет пять назад, когда еще была студенткой медицинского института. Надо сказать, училась она неважно, выше тройки преподаватели ей обычно не ставили. Да и сама Светлана, а для друзей просто Сметана из-за прозрачной белой кожи, понимала, что не будь у нее такого страстного желания стать врачом, она бы давно сама бросила учебу. Ну не понимает она многого, не укладываются у нее в голове все эти термины, латынь, а особенно фармакология. Однажды после очередной провальной сдачи экзамена, Светлана сидела на лавочке в скверике и рыдала в голос от обиды и отчаяния, закрыв лицо ладонями. Ей на голову легла чья-то теплая рука. Света посмотрела в ясные лучистые глаза незнакомца, добрые, как сама любовь. От гладкого лица его лилось невероятное свечение. Света не могла пошевелиться, ее словно парализовало. От руки в голове стало разливаться приятное тепло, напитывая все тело сверху вниз горячей волной легкости и энергии, перед глазами растеклась яркая радуга. Когда Света пришла в себя, вокруг никого не было. Но с того дня она стала лучшей ученицей на потоке. Бабуля сказала, что это был сам Бог. Светлана была атеисткой, как и вся молодежь, страдающая нигилизмом и юношеским максимализмом, но все же стала украдкой молиться. После этой встречи все в ее жизни складывалось прекрасно. И все разрушилось в один миг, когда Бог забыл про нее.

   Эдвард стоял в воротах форта и смотрел на извилистую дорогу, обвивающую холм и затем исчезающую в чащобе у подножья величественных гор. Ему предстоял неблизкий путь... Путь куда? Домой? Нет! Эдвард чувствовал, что анклав Ордена, расположившийся в горах, так и не стал ему домом, родным домом, который бы смог заменить тот самый близкий и милый сердцу, в котором он провел свое детство, пока не наступил день в корне изменивший всю его дальнейшую жизнь...

   Эдвард передернул плечами, зыбкий холодок пробежал по его щеке, вырвав его из пучины воспоминаний, он поднял глаза вверх, где высоко в облаках раскинув крылья, гордо парил горный орел. Проводив взглядом птицу, Эд поправил свою сумку, в которой был аккуратно уложен заботливым стражником солдатский паек на несколько дней и, выдохнув, глядя на горы, сделал очередной шаг навстречу своей переменчивой судьбе.

   Все было видно в блестящем шаре Индиры. Она, прищурившись, смотрела на задумчивого юношу, затем тряхнула рыжей копной густых, коротко стриженых волос, украшенных медным обручем, и повернулась.

   - Говори! - нетерпеливо произнес низкий мужской голос из темного, поросшего блестящими сталактитами угла. В пещерном сумраке мелькнули жутковатые белые зрачки и снова исчезли.

   - Этот подойдет... - глаза собеседника Индиры злобно сверкнули: - Он еще не знает, что его нити Судьбы сплетены в узор смерти, это идеальный кандидат для проведения ритуала. Сейчас он слаб после ранения, но соки жизни наполняют его тело с каждой минутой все больше. Однако странно другое...

   - Что? Говори!

   - Он не единственный, существует второй. Он каким-то образом связан с нашим мальчиком и находится... далеко, очень далеко. Не знаю, откуда эта духовная связь, но она может стать нам полезной!

   - Что ты имеешь в виду?

   - Если с Эдвардом ничего не выйдет, будет нужна замена, я найду второго и приведу к нам, - дерзкая красотка громко рассмеялась, потянувшись, словно пантера перед прыжком. Черная длинная накидка из блестящего меха распахнулась, обнажив великолепное бронзовое тело, - А теперь убирайся. Больше ты от меня ничего не услышишь.

   Сталактиты зазвенели, переливаясь, и из угла по полу заструилась черная дымка. Индира брезгливо поморщила нос. Вернувшись к сверкающему шару, эта дикая рыжеволосая кошка едко улыбнулась и нежно провела пальцем по холодной поверхности, словно хотела погладить Эдварда по щеке. Диковинная шуба медленно соскользнула с ее гладких плеч и упала к ногам. Летучие мыши восхищенно застыли по углам пещеры, наблюдая за неземной красотой колдуньи, медленно погружавшейся в холодный подземный бассейн с мертвой водой.

Глава 2