Рассвет

   Он прекрасно помнил, как бросился на темного, собираясь дорого продать свою жизнь, а также попытаться сохранить жизнь своего друга и отвлечь от него внимание твари, однако его раненный соратник похоже думал абсолютно аналогично и среагировал на долю секунды раньше его самого. Где то сбоку на периферии зрения мелькнула яркая вспышка света, зверь повернул морду и злобно ощетинился огромными иглами, торчащими из спины и скорее напоминающих полноценные копья. Эд еле успел парировать резкий выброс этих пилумов, но не успел отразить один. Копье вонзилось ему в бок и отбросило назад сквозь ветки лесных деревьев, а потом последовал удар о ствол дерева, боль на мгновение перекатилась от затылка до висков, и он провалился в забытье.

   Когда, наконец, Эдвард нашел в себе силы подняться и, превозмогая боль, вылез из кустов на поляну, его глазам предстало невероятное зрелище. Нет, растерзанный труп своего друга он предполагал что увидит, однако в нескольких футах от его тела находилась тварь, вернее то, что от нее осталось. Куски зверя хаотично валялись отрубленные каким-то невероятно чудовищным оружием.

   Эд просто с трудом представлял себе такое оружие, конечно двуручный топор "бабочка" мог бы отрубить лапу этой твари после третьего попадания в одно и то же место, но, судя по тому, что он тут видел, все конечности, торс, чешуя, огромные иглы-копья были перерублены именно одним ударом огромной силы.

   Еще все эти удары были нанесены очень быстро и точно, что уже наводило на совершенно невероятную мысль, ибо махать двуручным топором с такой скоростью было однозначно невозможно. А также тот, кто это сделал, должен был знать уязвимые места этого темного зверя! Неужели кто-то, из Ордена нарушив кодекс, пришел помочь последователям с их финальным испытанием? Или может быть, кто-то просто проходил мимо?... в такую-то ночь?!

   Это было безумной мыслью, хотя... Эдвард бросил беглый взгляд на перерубленную лобную кость твари и понял, что кто бы ни был тот, кто зарубил темного зверя, он явно не принадлежал Ордену, иначе он бы ни за что не стал атаковать тварь в ее самое сильно защищенное место, о котором по идее должен знать каждый последователь, не говоря уже о полноправных членах Ордена. А так было видно, что нападавший руководствовался базовыми принципами атаки в жизненно важные органы, и ему было все равно насколько там более толстая кость или усиленный слой чешуи.

   Эд настолько сильно углубился в свои мысли и увлекся прокручиванием в голове произошедших событий, что не сразу заметил, как на окраине поляны появился отряд из трех десятков солдат.

   - Разрази меня гром и молния, если это не саблезубый рганк!!! - сходу выпалил один из солдат, появившихся на окраине поляны, пока остальные еще до конца не осознавшие что же тут произошло, смотрели на отрубленные куски твари.

   - Темный! Химера! Саблезубый рганк!- возбужденный гул пронесся среди солдат.

   Эдвард перевел свой взгляд на невесть откуда появившихся, и удивленно смотрящих на него и куски темного зверя, людей. В глазах начало двоиться, слабость навалилось на тело, коленки задрожали и Эд, сделав неуверенный шаг в сторону новоприбывших, рухнул на землю теряя сознание.

   - ... сломаны четыре ребра, и он потерял столько крови, что обычный человек на его месте уже бы давно умер еще от внутреннего кровотечения... - монотонный гул плавно перерастал в связанные слова, сознание Эдварда возвращалось обратно, - ...повезло, хотя, я бы так не сказал, сейчас от его ран остались лишь небольшие шрамы, а при том уровне заживления, думаю, что через неделю не останется даже и их.

   Голос говорящего был нарочито поучителен и, возможно, немного высокомерен. На мгновение Эду показалось, что в нем даже промелькнули нотки зависти и брезгливости, но ход его мыслей был прерван голосом второго собеседника:

   - Значит, уважаемый мэтр, вы считаете, что у нас нет поводов для беспокойства за его здоровье? - тот к кому были обращены эти слова хотел вставить свое веское слово и в поучительном жесте уже вскинул вверх указательный палец правой руки, но собеседник, выдержав паузу достаточную для этого жеста, но недостаточную, чтобы дать открыть ему рот, продолжил, обращаясь к третьему человеку, находящимся в этом помещении - Отлично! В таком случае, у меня осталась только одна проблема - выяснить, отчего после более чем сорока лет спокойствия, темные твари появились у наших границ, да еще и так далеко от Запретных земель. А когда он очнется и сможет идти, дайте ему провианта и отпустите на все четыре стороны, мне не нужны лишние проблемы с Орденом, так что запомните никаких расспросов и допросов! Вам все ясно?

   - Да милорд! - громко отрапортовал третий человек, находящийся в комнате, отчего в голове Эда снова загудело и сознание, в очередной раз, отключилось.

   Антон открыл глаза и увидел развевающийся на ветру кружевной лоскут. "Наверное, это ангелы несут меня вверх, а их одежды застят мне глаза", - пришла в голову мысль, и от нее стало так хорошо на душе. "Рай есть, оказывается, в нем светло и очень тепло, пахнет клубничным вареньем и свежим ветром. Черт, ой, то есть блин, в ушах-то как звенит, если это небесная мелодия, то...". Антон слегка повернул голову и увидел, что лоскут - всего лишь оконный тюль. А за окном всего лишь тополь, каких миллионы в их городе. А на тополе вертит головой серо-коричневый потрепанный жизнью и дворовыми кошками воробей. А в черной бусинке глаза воробья отражается и окно, и тюль, и покалеченный и перебинтованный он сам. Антон удивленно моргнул: "Стоп! Как я могу видеть, что отражается в глазе воробья?!" Сделав над собой усилия, он посмотрел вверх. Вдоль неровно выкрашенного потолка протянулась тонкая трещина, фокус глаз расширился и проник в щель: внутри полз маленький, едва больше игольного ушка паучок.

   Звон в голове стал отступать. Но вместо него на Антона обрушился шквал смешанных звуков, звучащих со всего города: автомобильные гудки, переливы колоколов, бесчисленные чириканья, мяуканья, лай, человеческие голоса, скрипы, свисты! И басами во всем этом навалившемся неожиданном хаосе гулко билось его собственное сердце.

   "Что происходит? Что со мной? Ничего не помню!" - перебиваемые тысячами различных шумов, мысли растерянно прыгали, ударяясь о черепную коробку Антона. Он зажал уши руками, чтобы ничего не слышать, и стал медленно дышать, пытаясь утихомирить сердцебиение. Когда доступ звуков в его несчастную голову прекратился, мозг стал соображать быстрее. Комната, в которой он находился, была оклеена светлыми бумажными обоями в мелкую розовую полоску, повсюду были цветы в горшках, большие, достающие до потолка, и совсем крохотные, в маленьких пластиковых стаканчиках. Такого огромного количества цветов Антон не видел никогда. На стенах висели миниатюрные гобеленовые картинки в золоченых рамках. Из мебели стояли только небольшой шкаф со старинными резными дверцами и такой же комод. В общем, жилище явно принадлежало пожилой даме, но как здесь оказался Антон?

   Чуть скрипнула дверь и в комнату вошла женщина. Антон бессмысленно уставился на нее. На суровом лице незнакомки мелькнула светлая тень, и сразу стало понятно, что ей не больше тридцати лет. Она подошла к постели Антона и упала перед ней на колени, устремив взор на икону, венчавшую кованую решетку кровати. Губы зашевелились в беззвучной молитве. Антон уставился на девушку во все глаза.

   Ее можно было назвать красивой, несмотря на неправильные черты лица. Выдающиеся скулы, нос горбинкой, но зато какие потрясающие глаза! Антон буквально утонул в них. Зеленые, со светло-коричневыми, едва заметными обычному глазу крапинками и сверкающими переливами. В них было все: и испытанная боль, и затаенная радость, и безвозвратно утраченные надежды. Под глазами пролегли темные круги печали и скорби. Голова девушки была покрыта черным платком, а тело облачено в бесформенное черное платье, полностью скрывающее ее фигуру.