Основной конкурс (5 конкурс)

---

Я вижу мертвых людей

- Я вижу мертвых людей!

Восторженный рев беснующейся толпы фанатов, всецело одобривших комплимент, оглушил Грейси, звук разрастался и усиливался, превращаясь в невыносимый визг. Греси разбежался и бросился навстречу сотням взметнувшихся рук. Крик толпы нарастал, лица слились в большое разноцветное пятно и… исчезли.

Пятнадцатилетний Грейси Джонс грохнулся с кровати на пол и проснулся. Разумеется, он был не на фееричном выступлении собственной культовой симфо-блэк-металл группы Содомические Вахканалии, а в тихой залитой солнцем комнате на третьем этаже фамильного особняка. Глаза парня наполнились вселенской скорбью и разочарованием. Опять надо было снимать пижаму, одеваться и идти завтракать. Внезапно тишину нарушил мерный скрип. Грейси поднял голову. Его школьный глобус медленно вращался, хотя на улице ветра не было.

Парень поднялся и подошёл поближе. Глобус остановился. Грэйси хмыкнул и, отвернувшись, начал одеваться. Скрип раздался вновь. Грейси резко обернулся – глобус снова крутился. Протянув руку, он пальцем остановил расшалившуюся модель мироздания. Странное дело, на мгновение ему показалось, что глобус пытается сопротивляться.

Неожиданно снизу раздался протяжный яростный вопль. Грэйси пришло в голову, что его сон был порождён аналогичным звуком. Пожав плечами, мальчик поспешил вниз.

В холле перед мольбертом сидела, уронив голову на руки, мать Грейси, миссис Лилия Джонс. Услышав шаги сына, она глянула на него мутновато, из чего Грэйси сделал резонный вывод, что маман уже успела употребить волшебной опаловой жидкости.

- Грэйси, сынок, это ты сделал? – вопрос был задан слишком, слишком спокойным тоном.

- Сделал что, мама? – осторожно произнес Грейси. День начинался оригинально.

- Испортил мою картину! – неожиданно выкрикнула Лилия, тряхнув рыжими волосами. – Погляди на неё! Труд нескольких недель, и теперь всё погибло. Посмотри на эти отвратительные каракули!

Грейси оглядел холст, испещренный хаотичным нагромождением разноцветных мазков, сквозь которые смутно проступали какие-то надписи

- Неплохо. Это иврит? – спросил он.

- Нет, это охра, – ледяным тоном съязвила Лилия.

Звякнул колокольчик, и в холле возник сэр Стивен Лоуренс Джонс.

- Дорогая, что произошло? Ты решила заняться вокалом? Помилуй мои нервы, у нас в семье уже есть один музыкант. Доброе утро, сын. Как спалось?

- Ночью кто-то, – тут Лилия подозрительно взглянула на супруга, – пробрался в дом и испортил мою картину!

- О, неужели? – оптимистично вопросил Стивен, подходя ближе. - По-моему, стало гораздо лучше. Ты делаешь успехи, милая. Пойдемте обедать. А где бабушка?

- Сегодня солнечно, поэтому бабуля, скорее всего, вяж… Спит на веранде, - быстро произнес Грейси прежде чем мама успела что-нибудь сказать. – Пойду, разбужу её.

Через некоторое время семейство собралось в столовой, звякая приборами. Отец, как обычно, витал где-то в своих мемуарах, особо удачные фразы из которых он часто цитировал семье вечерами, однако так и не удосужился написать хоть одну строчку. Мать мрачно ковыряла яичницу, с подозрением оглядывая родственников, словно пыталась уловить признаки их вины в манере держать вилку и нарезать бекон. Бабушке, похоже, передалось ее настроение: вопреки обыкновению она завтракала молча.

- Между прочим, - начал Грейси, желая развеять гнетущую атмосферу, – мой глобус сегодня вращался сам по себе, а когда я остановил его, он продолжил крутиться, хотя в комнате не было ветра!

- Любопытное явление, – рассеянно ответил Стивен. – Кажется, я предупреждал тебя насчет маминого абсента…

- Ага! – победно воскликнула Лилия, метнув на сына гневный взгляд.

- Нехорошие вещи творятся в доме, – неожиданно мрачно произнесла бабушка Гертруда.

Подтверждая её слова, со стены сорвался портрет покойного ныне дедушки Арчибальда и ударился об пол с глухим стуком. Бабушка вскрикнула и уронила вилку. Джонсы переглянулись. Затем Стивен прошёл к упавшему портрету и повесил его на прежнее место.

Как только он вернулся на место, кухонная утварь словно бы взбесилась. В воздух взлетели несколько вилок и ножей и начали летать из стороны в сторону. Из маминой руки попытался вырваться бокал, но она крепко в него вцепилась, отчего теперь походила на участника какой-то демонстрации или концерта, остервенело размахивающего рукой. Из-под носа бабушки, которая успела только изумлённо ахнуть, взмыла вазочка с клубничным джемом и разбилась об стену. Теперь даже папа не смог игнорировать эту реальность, и, отложив столовые приборы, изумленно наблюдал за происходящим. Клубничный джем пополз вверх по стене, образуя кривые, но отчетливые буквы, сложившиеся в слова.

«Мы вернулись».

- Полтергейст! – восхищённо воскликнул Грейси, и едва успел пригнуться: Лилия метнула в надпись свой опустевший бокал.

- Мам, осторожнее! – выкрикнул Грейси.

Лилия стояла, пристально глядя на надпись: ее глаза позеленели от гнева.

- Твой полтергейтс испортил мою картину!

- Господи боже! – произнесла бабушка и лишилась чувств.

Грейси обалдело смотрел на происходящее, и вдруг понял, что не может сдержать улыбки: первый раз за все лето происходило что-то интересное!

Пока родители приводили в себя бабушку, парень подошел к надписи и внимательно оглядел ее. Попробовав джем, ему показалось, что его вкус как-то изменился.

- Это ужасающе!

Бабушка Гертруда весьма быстро пришла в себя, и тут же заявила, что необходимо пригласить священника. Сэр Стивен, известный своими атеистическими взглядами, возразил, что раз никто не умер, то и звать этих мошенников в сутанах ни к чему. Начался очередной бесполезный (бабушка всегда выигрывала) спор. Лилия сказала, что ей нужно успокоить нервы, и повелела мужу немедленно разобраться «этими вандалами», направилась в свою комнату. Слегка обескураженный таким заявлением, отец заявил, что никакой полтергейст не заставит его отказаться от партии в преферанс, проходившей по субботам в местном клубе и спешно ретировался.

Гертруда, дождавшись, пока Стивен скроется из виду, бросилась к телефону и набрала номер ближайшего прихода, однако трубка встретила её гнетущим молчанием. После нескольких безуспешных попыток бабушка сообразила, что нечистая сила добралась и до телефона. Мобильник, который Гертруда взяла у Лилии, оказался выключен. Пользоваться им бабушка не умела. Оставшись без средств для дальнейшей борьбы с полтергейстом, Гертруда удалилась в свою комнату обдумать дальнейшую стратегию.

В это время наверху Грейси радовался, что успел отключить телефон до того, как бабуля взялась за дело всерьёз. Он начертил мелом на полу неровный круг и некоторое время размышлял, стоит ли встать внутрь или остаться снаружи. Со стен на это действо скептически взирали Элис Купер, Варг Викернс, Димми Бургир и прочие мрачные личности. Для создания должной атмосферы Грэйси зашторил окна и врубил погромче любимый альбом. Встав внутрь круга, парень раскрыл книгу Папюса, купленную им несколько месяцев назад на распродаже, и зачитал оттуда самое подходящее, как ему казалось, заклинание для призыва и подчинения духов.

Сначала ничего не происходило, а потом на письменном столе пошатнулся и упал стаканчик с карандашами, которые рассыпались по столешнице.

- Работает! – восхитился Грейси, и немедленно провыл заклинание по-новой. К счастью для себя, духи, похоже, не знали латыни, иначе пришли бы в ярость от произношения юного английского лорда.

Однако больше ничего не происходило. Грейси уже начал сомневаться, не было ли вызвано падение стаканчика обычным порывом ветра, когда взлетевший в воздух карандаш стукнул его прямо в лоб.

Намёк был понят. Грейси, не выходя из круга, дотянулся до блокнота, раскрыл его и положил рядом тот самый карандаш.