Война гармонии

– Спасибо, – подавив зевок, пробормотала Дайала.

– Можно узнать, что именно ты сегодня делала?

– Я успела закончить только одну коробочку. Она там, на столе. Получилось не очень хорошо, и все из-за спешки, – она пригубила соку и осведомилась: – Как тебе Юал?

– Он встретил меня весьма радушно. Мне придется еще не раз наведаться в его кузницу. Работа с металлом – дело нескорое, особенно если ты давно не практиковался.

– То же самое можно сказать и обо мне. Работы по горло, и быстро ее не сделать.

– А можно мне взглянуть на твою шкатулочку? – спросил Джастин.

– Взгляни, только помни, что это не самое удачное изделие.

Подойдя к столику, инженер взял в руки овальную шкатулку из гладко отполированного светлого дерева с ярко выраженной волокнистой структурой. Крышечка отходила без малейшей натуги. Никаких следов соединений – ни на клею, ни на штырях, ни на чем ином – не наблюдалось, словно все изделие представляло собой цельный кусок дерева.

– Очень красиво, – искренне промолвил Джастин, поставив шкатулку на место.

– Прошу тебя... Это далеко не лучшее изделие.

– Если так, то твои лучшие изделия должны быть как... как... – он так и не нашел нужного слова.

– Ты слишком добр.

– Ничего подобного. Нечасто увидишь столь искусную работу.

Они ужинали в молчании, подавляя зевоту.

– Мы оба утомились, – промолвила Дайала, отодвигая кружку в сторону.

– Да, денек выдался трудный, – согласился Джастин, отстранено пытаясь сообразить, как же можно изготовить такую прекрасную шкатулку без каких-либо инструментов. Во всяком случае, усталость Дайалы свидетельствовала о том, что эта работа не из легких.

Они встали и, пошатываясь, побрели к своим кроватям.

– Доброй ночи.

Джастин попытался понять, кто – он или Дайала – произнес эти слова, но так и не успел. Его сморил сон.

82

– Ты должен учиться наблюдая... и слушая, – сказала Дайала, крепко сжав пальцы вокруг руки Джастина. – Он почти такой же древний, как некоторые из старейших, и его песни многому учат.

– Юные влюбленные... Вижу, вы укрылись там, на скамье.

Голос показался Джастину молодым и сильным, да и сам мужчина с серебряными волосами, сидевший с гитарой в руках возле бившего ниоткуда маленького фонтана, выглядел не старше самого инженера.

Джастин осторожно потянулся к нему чувствами, покосившись при этом на Дайалу. Та ответила ему импульсом сдержанного одобрения.

– Радуйтесь своей юности, – продолжал человек с гитарой. – Я тоже был молодым... когда-то.

Смех музыканта звучал тепло и дружелюбно, а чувства Джастина отметили наличие гармонии, содержавшей, однако, намек... на нечто иное, связанное внутри.

Потом пальцы музыканта пробежали по струнам, и Дайала вновь чуть сжала руку Джастина. Сидя на скамье, выращенной из гладкого лоркена, инженер приготовился слушать. Золотистые звуки слетели со струн и воспарили в сумерках, неся тепло и прохладу, покой и восторг, радость и печаль. Дайала и Джастин сидели рука в руке с глазами, полными слез.

Джастин понурился, в уголках его глаз стояли слезы. Золотистые ноты песни были напоены светлой, но безысходной печалью.

– Возможно, я исполнил ее не совсем правильно, но все это было так давно, – грустно произнес певец.

Дайала тихонько прокашлялась.

– Но ты немного напоминаешь мне ее, юная красавица... Совсем немного. Как тебя зовут?

– Дайала.

– Прелестное имя.

Певец перевел взгляд зеленых глаз на Джастина, и голос его зазвучал холоднее:

– Помни все, что услышал здесь, когда будешь покидать Наклос. Уходить тяжело, но оставаться – еще тяжелее. Мне это ведомо. Я испытал и то и другое.

– Кто ты? Я чувствую, что должен это узнать, – промолвил Джастин, растерянно поводя плечами. – У меня такое впечатление, будто я стою у обрыва и мне не за что ухватиться.

– Имена бренны и не имеют особого значения, особенно по прошествии столь долгого времени. Некогда меня звали Верлинном, и у меня были дети, – отозвался музыкант, поднимая гитару. – Покидать их было трудно. Все решили, что я погиб в странствиях. Так было лучше. По крайней мере, для них.

Дайала кивнула.

– А эту песню ты помнишь? – спросил Верлинн, и длинные пальцы нежно пробежали по струнам.

Песня отзвучала, и сребровласый певец ушел, а юные влюбленные еще долго сидели на скамье плечо к плечу, рука к руке, душа к душе.

83

Положив на обеденный стол кованый цветок, Джастин повернул его так, чтобы свет из окна падал на него до самого заката.