Ушедший в бездну

В последнее время Феррару не покидало ощущение, что за его домом наблюдают. На всякий случай он запретил Конраду подходить к окнам и переселил Дингера в комнату рядом со своей спальней. Тем не менее, эти предосторожности не могли избавить ювелира от предчувствия, что однажды к нему в дом проникнут странные грабители, которых мало что соблазнит, кроме ничего не стоящих жизней шестерых его обитателей. Хорошо зная нрав владельца Хелльштайна, Феррара понимал, что произойти это может очень скоро.

Шпионы Мирослава следовали за ним от самой Праги. Феррара не сомневался, что и среди его наёмников кто-то был подкуплен, возможно, даже не один. Это не тревожило его, так как он не собирался нарушать договор, и всё же он радовался, что в спутники ему достался самый необщительный и недоверчивый ребёнок в Германской Империи. Во время наводнения шпионы отстали, и дальше Феррара не замечал их присутствия. Наёмников он покинул с лёгким сердцем, жалея лишь о карете и слугах, которыми пришлось пожертвовать. Зато до самого Амстердама он не вспоминал о людях пана Мирослава.

Феррара надеялся, что дома его будет ждать письмо владельца Хелльштайна или посредник, посвящённый в условия их сделки, но дурное предчувствие нашёптывало ему иной, весьма печальный финал. Как обычно бывает в подобных случаях, оправдались худшие его опасения, и теперь он ломал голову над тем, что делать дальше. Он не имел возможности вернуться в Венецию, где его помнили как вероотступника и пирата, но и в Голландии ему уже не было места, словно кто-то невидимый шептал ему: "беги, спасайся…" Он подумывал об Америке, но решиться на такую серьёзную перемену судьбы было непросто. Отчаяние заставило его взяться за колдовские книги, хотя он не ощущал полной уверенности в том, что с помощью магии сумеет одолеть Мирослава, самого способного из своих прежних учеников.

Неожиданная догадка посетила Феррару. Он столько лет ждал ответа на свои грешные молитвы, обращённые во тьму, и теперь мальчик, одержимый бесами, мог стать посредником между ним и его незримым покровителем. Вероятно, сам Велиар направил к нему Конрада, поэтому так странно повёл себя Мирослав. Осуществив идею, внушённую ему из мира иного, владелец Хелльштайна утратил интерес к похищенному ребёнку и оставил его с тем, кого избрал демон. Такая честь могла бы польстить Ферраре, будь он уверен, что не ошибся.

Когда стемнело, он поднялся в комнату своего воспитанника. Конрад стоял у окна. Небо, затянутое густыми тяжёлыми тучами, мерцало тревожным багровым отсветом: где-то далеко бушевал пожар. Услышав, как отворилась дверь, мальчик вздрогнул и оглянулся. В простой одежде из чёрного сукна, которую оживлял лишь белый воротник с тонкой полоской кружева, он был похож на бедного сироту, оставленного на милость чужих людей, но под рубашкой он носил крест, украшенный бриллиантом, и золотой медальон.

Поставив свечу на стол, Феррара подошёл к окну и коснулся плеча Конрада. Точно так же он мог бы дотронуться до любого предмета, находящегося у него на пути: спинки стула, края шкафа или оконного занавеса, но Конрад воспринял его прикосновение как ласку и смущённо улыбнулся.

— Я не подхожу к окнам, пока светло, — сказал он, — а сейчас с улицы меня не видно.

Феррара пресёк его неловкую попытку оправдаться:

— Мне надо поговорить с вами о более серьёзных вещах. Сядьте.

Конрад не говоря ни слова сел за стол и, как провинившийся ученик на учителя, взглянул на Феррару.

Ювелир выдержал паузу, собираясь с духом. Если он ошибся, то последствия доверительной беседы, на которую он отважился, могли быть очень плохими. Поэтому он начал издалека, оттягивая время, чтобы иметь возможность остановиться до того момента, когда придётся задать вопрос, которого никак не ожидал Конрад.

— Думаю, вы помните, о чём я договаривался с вами перед отъездом из Праги. К несчастью, известный вам человек, чью волю я выполнял, изменил своё решение. Возможно, скоро нам придётся уехать из Голландии и некоторое время жить в другой стране, в более тяжёлых условиях. Так распорядилась судьба, и теперь я могу обещать с полной уверенностью только одно: что бы ни случилось, я вас не оставлю.

Конрад слушал молча, опустив голову. Понял ли он, что его мечты о Хелльштайне и графском титуле разбиты, или он давно уже догадывался об этом? Феррара, наконец, решился перейти к тому, ради чего завёл этот разговор:

— Мы вместе уже два года, но до сих пор не доверяли друг другу ничего сокровенного. Я не предполагал, что вы останетесь со мной, и не пытался приобщить вас к своим делам и образу жизни, но, судя по всему, нам придётся стать ближе и многое рассказать друг другу. Есть нечто очень важное, что вы скрываете не только от меня. Я же в свою очередь никогда не говорил вам, что знаю об этом. Вероятно, в вашу тайну посвящён Дингер, поэтому до определённого времени вы были с ним милостивее, чем с прочими своими слугами…

Мальчик поднял глаза. Выражение его лица удивило ювелира. Он ожидал увидеть растерянность, испуг, непонимание, но не ярость. Феррара ощутил беспокойство, вспомнив о ноже, с которым Конрад не расставался на Рейне. Странные привычки маленького Норденфельда давали возможность предполагать, что эта милая игрушка сейчас прячется у него в рукаве и в любой миг может быть пущена в дело.

— Что рассказал вам Дингер? — резко спросил Конрад. Куда только подевалась его молчаливая покорность. Так грубо и властно он говорил когда-то с нелюбимыми слугами.

Ферраре удалось сохранить невозмутимый вид. Недоставало, чтобы он испугался мальчишки, живущего в его доме на его деньги.

— Неужели вы считаете, что кроме вас нет людей, которые разговаривают с ангелами? — нарочито тихо произнёс он, чуть подавшись назад и внимательно следя за движениями мальчика.

Конрада бросило в жар. Он вспомнил вечер в Хелльштайне, когда Феррара угощал его вином, настоянным на самоцветных камнях. Вероятно все ювелиры колдуны, но Конрад больше не боялся чужой магии и знал, что ему покровительствует демон. И всё же известие о том, что Феррара видит его покровителя, обрушилось на мальчика слишком неожиданно. У него закружилась голова. Он прикрыл глаза. Феррара приблизился и взял его за руки. Теперь он мог позволить себе быть ласковым, не опасаясь получить удар ножом.

— Не тревожьтесь, ваша светлость, — сказал он. — Я такой же, как вы. Вам не надо бояться меня. Дар ясновидения — не редкость, но взрослым людям легче скрывать его. Дети доверчивы и неосторожны. Вы, очевидно, не замечаете, что по временам говорите сами с собой так, словно беседуете с кем-то, невидимым никому, кроме вас.

— Разве я говорю вслух? — смутился Конрад.

Феррара улыбнулся его наивному удивлению. Конечно, ничего подобного не было. Мальчик бережно хранил свою тайну.

— Вы разговариваете мысленно, но я вас слышу.

После этой беседы отношения между ними изменились. Конрад наконец-то признал своего воспитателя и старался ему угодить. Феррара не подозревал, что ребёнок, которого он считал исчадием ада, может быть так ласков и послушен. Но и сам ювелир больше не унижал его, тем более что поводов для этого не было.