Вор и убийца

— Куда делись твои орки? — я поинтересовался о паре воинов, что сопровождали вчера толстяка.

— Следят за ушедшими. Чтоб никто на хвост не сел, — ответил Акан. — Идем же. Предупредим остальных о нечисти да убираемся отсюда.

Когда мы подошли к отцу Томасу и позвали Ричарда и имперца подойти ближе, из леса появились два орка из клана Манрока. Весьма кстати, так как не пришлось дважды говорить об одном и том же. Сообщение о тени встретили молча. Отец Томас осенил себя и уменьшившийся до шести людей и двух нелюдей отряд знамением, и мы покинули место ночевки. Тропа повела на северо-восток.

Шли почти весь день. Я нервничал: иногда казалось, что тень всего в нескольких шагах. Близость тени ощущал лишь я, но напряжение охватило всех. Орки, ступавшие чуть впереди, то и дело замирали и вслушивались в лесные звуки; их движения чем-то неуловимо напоминали звериные повадки. Огсбургский граф и арнийский барон проделали весь путь с обнаженными клинками, инквизитор ежечасно молился, а Лилит натянула на лук тетиву и не снимала до самого вечера, не пожалев загубить витую пеньковую нить. Я же полагался на четыре готовых к бою пистоля.

К сумеркам мы добрались к расщищенным от леса полям. Впереди виднелся частокол из заостренных кверху толстых бревен на земляной насыпи.

— На месте, — облегченно выдохнул Рой. — Главная стоянка манрокова клана. Еще одна, помешьше, срублена в полудне на север, и совсем небольшая, новая, на — юге.

Я тоже хотел бы почувствовать облегчение. Только тень все также идет по следу, и стены любой высоты для нее не преграда. Но хоть кров над головой будет, и то ладно.

— Сколько здесь орков обитает? — Тейвил оценивающе осмотрел на деревянное укрепление рочьего рода.

— Морок говорил, что сотни четерые вместе с бабами, детьми и стариками.

Сопровождающие нас орки побежали вперед, чтобы предупредить своих об остуствии опасности со стороны прибывших, и, когда мы приблизились к деревянной стене, через распахнувшиеся ворота выспала, наверно, половина обитателей становща: ребятишки, женщины, воины. Мужчины смотрели на нас с любопытством, держась при этом с достоинством, а малышня и бабы галдели и показывали пальцами без стеснения. В особенности на инквизитора, потому как даже в резервации львиная часть орочьего народа с упорством держалась за своих старых богов, и Матерь Церковь давно отказалась от обращения орков в истинную веру. Церковников в их селениях не видывали уже много-много лет.

— Чего это они? — спросил я, удивленный шумной встречей.

— Гости здесь в диковинку, — ответил Толстяк, по-свойски махая рукой. Он приветсвовал каждого второго, — мы для них, что твое развлечение.

В орках, встреченных мной в столице графства, чувстовалась внутренняя сила. Тем не менее, я ожидал увидеть убогую стоянку посреди леса с нищими, полуголодными обитателями. Однако становще клана ничем не отличалось от обычного горского поселения, укрывшегося от дыхания Запустения частоколом, крытыми дворами и массивными ставнями на окнах. Хотя нет, на орочьих домах как раз ставень и не имелось, потому как не отсутствавали окна. Срубы щурились на мир темными щелями бойниц; позже выяснилось, они запирались на ночь изнутри. И еще одно отличало дома нелюдей. Мы подошли к крыльцу дома вождя, и я с изумлением уставился на дверь в жилище Манрока. Её высота едва доходила мне до груди.

— Что это? — я оглянулся. Судя по лицам Велдона, Лилит, Тейвила и Герингена размер двери их тоже привел в смятение.

— Проход в дом, — еле сдерживая смех, молвил Рой. Он широко улыбался и явно ждал моего вопроса. — Низкий, чтоб врагу неудобно было. Заходи, Николас, а вы, милостивые государи, обождите пока снаружи.

Сняв шляпу, я отворил дверь и, согнувшись, нырнул внутрь; вперед головой и вытянув шею. Представил, что рвусь в этом дом в пылу схватки, и, когда поднялся, передернул плечами и непроизвольно провел ладонью по загривку. По нему бы и рубанули сталью, будь сейчас бой. Проход из полутемных сеней в жилую часть сруба был столь же низок. Ругнувшись, я снова поклонился и нырнул в дверь. За ней в комнате, освещенной множеством лучин, работали несколько пожилых женщин. Они штопали одежду. С виду обычная крестьянкая изба, а не дом вождя.

— Я ищу Оливера. Оливера Фоссато.

Орчиха с проседью в черных волосах указала на дверь напротив себя:

— Там он.

Такой же низкий проход, и я снова поклонился. Центральную часть комнаты, где поселился Фосс, занимал покрытый картами стол. Сам бывший наемник сидел на кровати, у спинки которой дремал взведенный арбалет, а у изголовья — несколько клинков в ножнах. Вдоль стен аккуратным рядом лежали набитые заплечные мешки, пять аркебуз и столько же арбалетов. Штаб нашей экспедиции.

— Гард! — восклинул Оливер. — Я и не чаял тебя увидеть!

— А он взял и появился!

Фосс рассмеялся и попросил помочь подняться.

— Подсоби, — произнес он, — эта дряная слабость…

Я подал руку, и, вцепившись за неё, Фосс с видимым трудом поднялся.

— Дальше сам, — прошипел бывший наемник. Сделав нетвердой походкой три шага, он упал на стул. — Кровь и песок! Как дряхлый старик.

— Со мной прибыл отец Томас. Именно его святая магия вытащила тебя с того света. Может ещё чем-нибудь поможет.

— Хорошо бы, — Фосс дотронулся до шрама на шее, мотнув головой вправо и влево. — Морок почти закончил подготовку к походу. Завтра-послезавтра он вернется в становище, чтоб идти с Роем в Запустение.

— Без меня думали отправляться?

— Без тебя. Мы рассудили, что ты погиб. Той ночью напали дьявольские гончие, от них не уйти. Если только кто-то один не пожертвует собой… Тогда… Тогда они прекращают гон.

— Я не жертвовал собой.

— Знаю, — проинес Фосс и опустил взор. Он стал похож на побитую собаку. Я впервые видел его таким. — Прости, но с гончими только так. Или один, или все.

Мне вдруг захотелось, чтобы мы — я, церковник и лейтенант — задержались в пути на несколько дней. Чтобы люди кардинала Антуана ушли в Запустение без меня. Ведь я только инструмент для них, коим можно и пожертвовать. Давние подозрения о собственной роли в походе за перстнем вспыхнули с новой силой… Или один, или все… Не все вместе… Хотя без меня они тоже обречены. Но мое предназначение становится предельно ясным.

— Рассказывай, — Оливер попытался ободряюще улыбнуться.

Эх, Фосс, у тебя куча достоинств, но только не притворство. Чего не скажешь о воре, выросшем в Семиградье. Я отбросил на время все домыслы и начал обстоятельное повествование про то, что случилось с момента нашего расставания. Я ничего не таил и постоянно подчеркивал силу веры святого отца, лихость палаша Тейвила и Дар Герингера. Теперь я вижу в них шанс не только против ужасов Запустения: они не служат арнийскому первосвященнику, и вместе с ними я не окажусь в одиночестве средь людей кардинала. Уверен, что и Морок пляшет под дудку Фосса.

Повествование выдалось долгим. Появившаяся молодая орчиха затворила бойницы. На дворе окончательно стемнело. Тень, как мне казалось, затаилась сразу где-то за частоколом. Но сейчас больше волновала не она — я настроился на долгий спор с Оливером о троих новых участников похода.

— Ты хочешь, чтобы офицер из палаты Тайных дел следил за пленником с его странным Даром, а молитвы инквизитора отгоняли нечисть? — дымя трубкой, спросил Оливер. Ответить я не успел, потому что бывший наемник произнес. — Согласен.

— Согласен? — я не поверил услышанному.

— Да, — кивнул Фосс, — твои доводы разумны. У вас есть пара дней, чтобы перевести дух. Квартировать будете в доме Манрока. Сходи узнай, где вам постелят да и насчет ужина тоже спроси, а я над картами еще посижу. Поутру с лейтнентом загляни, потолкуем.

— Ладно, — я поднялся с табурета, на котором сидел во время разговора. — До завтра.

В помещении, где раньше сидели портнихи, сейчас у печи возились две женщины. Вкусно тянуло тушеным мясом. Ох, есть-то хочется! Однако женщины в мою сторону не взглянули. Да и ладно, хотелось выйти на улицу, чтоб в одиночестве обмозговать сговорчивость Фосса. Неспроста его покладистость! Нельзя допускать до секретной миссии чужаков, а он согласился. Значит, лишние глаза и уши из Запустения не вернутся. Как и вор…