Вор и убийца

Но теперь есть все шансы заполучить хвост из нескольких десятков жаждущих мести огсбургских ищеек. А… Проклятый пепел! К черту все!

Через три часа я был у рощи, от которой вчера начался путь к Дорноку. Только я и пустой тракт. Меня должны заметить и выйти навстречу.

Из леса показались люди.

— Как же я рад тебя видеть, Гард! — восторженно проревел толстяк.

Глава 31

Становище орков

На тракт вышли четверо: Акан Рой, человек Губошлепа и двое орков. Я непроизвольно натянул поводья и дернулся, чтобы схватиться за оружие. Но за толстяком ступали местные орки; наверняка, из клана Манрока. Длинные волосы до плеч вместо бритых голов гребнем ото лба до шеи.

Довольно ухмыляясь, я спрыгнул с лошади и обнялся с толстяком. Я искренне обрадовался, когда узрел Акана. Он из числа немногих, кому мог бы доверить спину. По меньшей мере, пока не выкрадем перстень Бога Сына из замка ордена Грааля.

Тяжелая лапа несколько раз хлопнула меня по плечам, чуть не сбив дыхание.

— Кровь и песок! Гард, ты живой!

— Как видишь, — я криво улыбнулся, вспомнив о Шраме. — Только Джон…

— Знаю, — Акан помрачнел, — отец Томас сказал про него. Он исповедовал его перед казнью.

— Милсдарь Рой, — произнес стоявший рядом горец. Его вытянутое лицо напоминало ослиную морду, — уходить надо. Не ровен час, имперцы на тракте покажутся.

Я согласно кивнул. Позади четыре застреленных огсбурских орка. Нужно поскорей укрыться в лесу. Впрочем, никто и не думал спорить. Мы без лишних слов убрались с тракта на звериную тропу, которая вчера вывела на дорогу к Дорноку.

— Акан, — окликнул я толстяка; тот двигался впереди в двух шагах за осломордым проводником, я следом, а орки вели под уздцы кобылу сзади чуть на отдалении. — Ты как здесь очутился?

— Сам же просил отца Томаса отыскать стоянку Морока.

Значит, нашли, и, раз толстяк ждал меня, до неё рукой подать.

— Далеко до вас от нашего лагеря? — спросил я. — Фосс там?

— Далековато. Сюда, к тракту, мы с час назад добрались. Сменили парней, ждущих тебя, да начали сами на дорогу глядеть. А Оливер в доме у Манрока отлеживается. Слаб ещё. Вот Барамуд полностью оклемался. Эльф мазал его раны каким-то вонючим дерьмом, но и зажили они быстро. Как на собаке.

— Ночевать у орков будем?

— Нет, — сказал Рой, — до темноты не успеем. До становища Манрока полдня добираться, а еще к вам попасть нужно.

Пока пришли к лагерю, лес погрузился в сумерки. Нас, а, вернее меня, уже ждали: кто-то из дозорных успел предупредить. Горцы, все кто был в лагере, столпились в кучу позади отца Томаса и Лилит. Тейвил шевелил палкой в небольшом костерке на окраине лагеря. Рядом сидел на корточках имперский полковник.

Девушка посмотрела на меня с бесстрастным выражением лица. Лилит опиралась на длинный лук со снятой тетивой; прежний охотничий, с которым она почти не расставалась, исчез, и теперь она обладала настоящим боевым оружием. Я решил, что кто-то из горцев отдал её свой. Не иначе, как инквизитор приложил к этому руку.

— Вернулся? — сухо произнес он. Показалось, что инквизитор не очень-то верит собственным глазам. В понимании монаха трудно найти место для вора, что держит слово. Может и так, но клятвенный крест кардинала Антуана связал меня с походом в Запустение крепче железных оков, а без графа Герингена и фанатичного инквизитора с его священным обломком туда соваться я теперь не собирался. Посему не мог не вернуться. Только где ящичек с реликвией? Впервые после побега из Бранда я увидел инквизитора без него.

— Золото? — раздался из толпы кретьян жадый возглас. — Золото принес?

Я выудил из кармана кошель с монетами, поднял его высоко над головой и бросил под ноги. Следом все остальные. Толпа возбужденно загудела!

— Тихо! — возглас инквизитра осек гомон двух десятков глоток. Инквизитор дождался, когда замолкнет последний из крестьян, и продолжил. — Вергельд уплачен.

— Надо пересчитать… — робко возразил тонкоголосый крепыш, нынешний предводитель отряда.

— Так считайте и делите по своему усмотрению, — инквизитор двинулся прочь.

— Святой отец, — я догнал церковника.

— Чего тебе вор?

— Где реликвия?

— Я отослал отца Крига с ней.

— Отца Крига? — только сейчас я понял, что в лагере нет старого монаха и двух драгун.

— Гоподин лейтененат согласился, чтобы его солдаты проводили отца Крига в безопасное место.

— Но куда? Почему? — сдавленно вырвалось у меня. Получается, я вернулся только ради Дара пленного имперца. Без реликвии шансы вернуться из проклятых лесов сильно уменьшились.

— Не твое дело, вор, где это безопасное место, — резко ответил инквизитор. — В последнее время стало слишком много косых взглядов и пересудов о том, что я ношу на плече.

— И что же, святой отец, я теперь свободен от данной вам клятвы? Более не требуется ничего перправить в Арнию?

— Нет, от клятвы ты не освобожден. Ты по-прежнему должен помочь мне перебраться за Долгий хребет.

— После того, как вернемся из Запустения, — я невесело поправил монаха.

— Да, — на сей раз согласился монах, — как вернемся из Запустения.

К нам подошла Лилит.

— Они посчитали, — сказала она. — Золота даже больше, чем нужно.

— От вергельда ты, Гард, освобожден, — отец Томас посмотрел мне в глаза.

Я отвел взгляд. Состязаться с его взором не имел никакого желания. Я очень устал и просто направился к костру Тейвила и Герингена, где уже умостились Рой и двое орков. Тут было весело: толстяк достал объемную флягу и под нарочито напыщенное разглагольствование пустил крепкий напиток по кругу.

Акан угощал ромом. Чертовски неплохим ромом, надо сказать. Горячительное потекло в нутро, меня развязло. Я облокотился спиной о ближайшее дерево, глаза налились свинцом. И тень… Она снова рядом, но сейчас мне совершенно все равно, здесь она или нет… Только почему она защитила меня от зверя?…

Я погрузился в небытие.

— Просыпайся, Николас, пора в путь.

Акан Рой потормошил меня. Я сонно посмотрел на улыбающего на горца и спросил:

— Давно солнце встало?

Сквозь просвет древесной кроне виденелось ярко синее небо, какое редко увидишь в декабре. Стоянку окружала почти полная тишина, я не слышал привычного гула голосов людей из отряда Губошлепа.

— Часа два, — пожал плечами Рой. — Не стали тебя будить, раз ты не просыпался, но пора отправляться.

Поднявшись, я оглянулся. Я чувствовал себя отдохнувшим, но внутренне опустошенным. Путешествие за выкупом отняло неожиданно много сил. Спал как убитый и проспал бы еще долго, не разбуди меня Рой.

Лагерь опустел: вон молятся Велдон и Лилит да Геринген и Тейвил крутятся у двух жеребцов.

— Где все?

— Нету их, — Рой почесал щетину на мяситом подбородке и с явным сожалением поднял пустую флягу, оставленную с вечера у остывшего коста. — Смылись они с твоим золотом в карманах. Но сперва святой отец говорил с каждым и после благословления отправлял восвояси. Оттого проводы и растянулись. Сейчас же отец Томас читает молитву за путешествующих.

— Лошадей тоже забрали? — поинтересовался я. Вчера их было девять.

Акан кивнул.

— А ловко ты придумал с золотом. Легко отделался за убийство.

— Это не я. Это инквизитор, — хмуро отвелил я.

Тень по-прежнему здесь. Я чувствовал её пристутсвие совсем рядом, и впервые за все время пребывания в Загорье она таилась поблизости при свете солнца.

— Будь настороже, — произнес я и поведал о нечисти, которая едва не прикончила Фосса и на треть проредила отряд Губошлепа. Легкомысленный настрой толстяка улетучился в одно мгновение.

— Нужно рассказать отстальным, — Рой посмотрел в сторону поднимающегося с колен монаха и беседующих лейтенанта и огсбургца.

Я не возражал. Случайных людей здесь уже не осталось, и новость о тени панику посеять не должна. Жаль только, что нас столь мало. Рой, я, монах с девчонкой и двое рубак-офицеров. Кабы не истовая вера Томаса Велдона и не Дар графа Герингена, четверно вооруженных людей против тени — это, считай, ничего. Вспомнив жуткую туманную ночь, которая унесла одиннадцать жизней, я поежился и сплюнул на листву под ногами.