Шок тьмы (НОВАЯ ВЕРСИЯ) (СИ)

   Соль всхлипнула и утёрла нос рукавом.

   - Он вернётся?

   - М-м-м... Боюсь, что нет, девочка моя дорогая. Видишь ли, как он мне говорил, некоторые процессы необратимы, так что...

   - Что?- непонимающе моргнула Соль, и Солель спохватилась.

   - Я хочу сказать, некоторые вещи нельзя поменять обратно. Папа больше не вернётся, но, при этом, он всегда будет с тобой, в каждой капельке света ты теперь найдёшь его воплощение. Ты теперь никогда не будешь одинока, моя дорогая.

   - А... - потянула Соль и подняла на мать глаза. - А ты?

   Солель как будто смутилась и отвела взгляд.

   - Видишь ли, дитя моё...

   - Не вижу! - перебила её девочка.

   - Да-да, конечно, - вздохнула женщина. - Попробуй понять, хоть тебе это и будет сложно... я ведь больше не фея. Моё волшебство поделено между Иридой и тобой, а свой век я отжила много лет назад...

   - Ты умрёшь? - спросила Соль очень серьёзно. Солель покачала головой.

   - Я не могу умереть, дитя моё, - заверила она и погладила дочь по голове. - Я живу так долго, что уже не могу умереть. Я присоединюсь к твоему отцу, как только ты перестанешь во мне нуждаться, деточка. В ту же минуту... если не истаю раньше.

   Последние слова Солель произнесла еле слышно, так, что сама себя не услышала, но её дочь уже была светлой феей. Соль всхлипнула и бросилась обнимать мать.

   - Ох, мамочка!

   ...в то же утро Солель растворилась в свете и присоединилась к своему мужу, чтобы уже никогда с ним не разлучаться.

   Всё та же зала. Лдокл, очень юный, почти ребёнок, преклоняет колена у пустой колыбели.

   - Клянусь, никогда, ни помыслом, ни действием я не причиню вреда ребёнку этой колыбели! - говорит он срывающимся юношеским голосом и поднимается на ноги. - Но почему её скрывают от меня - до сих пор? Я ведь поклялся!..

   - Почему?- улыбается Соль, соткавшаяся из солнечного света возле него. - Ты спрашиваешь? Ты забыл, кто был твой прадед?

   - Прадед, - с нажимом напомнил Лдокл, но фея солнечного света только засмеялась.

   - Никому из демонов тьмы никогда не увидеть Ириду, пока живы те, кто видел, как появилась серая пустыня.

   - Это глупо! - возмутился Лдокл. - И глупо всё время трястись над ней, не давая...

   - Т-ш-ш-ш, Лдокл, - приложила палец к губам фея и немедленно повзрослела. - Не нарушай свою клятву сразу же, как дал её. Ты знаешь, без неё наш мир развалится.

   - Но ведь она может...

   На этом глава обрывалась, и больше про фею радуги во всей книге не сказано было ни слова.

  -- Глава тридцать пятая. Наследник

   Я подняла голову от книги и недоумевающее посмотрела на Карасу, которая никуда не ушла, а осталась рядом со мной и теперь наблюдала за тем, как я читаю.

   - Почему в этой главе описана смерть прошлой феи радуги и рождение новой, но ни слова нет о появлении серой пустыни? Как фея радуги вообще попала в книгу про темношок? Что это за слово такое - темношок? И...

   - Тш-ш-ш, - погрозила пальцем Караса с доброй улыбкой. - Не так быстро, дитя моё. Про серую пустыню нет во всей этой книге - просто потому, что её появление не имеет никакого отношения к темношоку.

   - Но как же...

   - Тш-ш-ш, - повторила фея. - Смерть феи радуги сделала наш мир непрочным, но серая пустыня никогда не образовалась бы, если бы демоны своими безрассудными заклинаниями не порвали ткань бытия.

   Она тяжело вздохнула.

   - До последней минуты они думали, что Силета жива, и демон тьмы её только похитил.

   - Но отчего она умерла? - воскликнула я. - Ведь демон не собирался её убивать! Ведь...

   - Не собирался, Ристиль, - предостерегающе подняла руку Караса, останавливая поток моих вопросов. - Он... не рассчитал силы. Видишь ли, эта книга... Нет, начну не с того. Тьма, Ристиль. Тьма меняет людей, едва коснувшись их душ. Мы всё это знаем, и часто говорим об этом, но ты подумай, каково будет не мимолётное прикосновение, а длительное объятье? Тяжело смертному вынести его, но и фея не всегда переживёт. Радуга не может существовать без света - вот Силета и погасла от прикосновения тьмы.

   - Так, значит, темношок...

   - Да, темношок или ещё говорят шок тьмы - то, что происходит со всяким, когда его касается эта чудовищная стихия, - спокойно пояснила фея знаний. - Я пережила его, ты тоже, и до сих пор ещё не излечилась. Кто знает, быть может, ты и не излечишься никогда.

   - А Лдокл? - вырвалось у меня в тот самый миг, когда я хотела спросить о Дрипе. Ведь он, наверное, тоже...

   - А Лдокл - демон тьмы, моя дорогая. Он принадлежит ей и противостоит ей, он пускает и не пускает её в мир, он дружит с ней и враждует, любит и ненавидит. Его так же может ранить прикосновение тьмы, как тебя - прикосновение плоти тебе подобных.

   - Но ведь человек может ранить другого человека! - запротестовала я.

   - Об этом ты прочтёшь в другой главе, - обещала фея знаний и поднялась на ноги.

   ...Караса проснулась ночью, проснулась внезапно, как будто кто-то звал её. Кто-то - её ребёнок, её единственный сын, которого она оставила в замке тьмы, когда на кону стояла свобода. Он выбрал сам - это женщина повторяла себе каждый день, на рассвете и на закате, в светлый полдень и мрачную полночь. Он выбрал сам. Но сейчас...

   Она перенеслась в башню тьмы, в самое сердце замка, и поняла, что опоздала. За спиной сына лежала без чувств женщина, даже в темноте поражающая какой-то трогательной, светлой красотой. Возле женщины, в кровь кусая губы, на коленях стоял мальчик, похожий, и не похожий на демона тьмы. А впереди - там, где обычный смертный не смог бы разглядеть ни зги, толпились потерянные души, и их крики сливались в ужасающий хор. И между женой и ними, между светом и тьмой, радостью и горем, любовью и страхом стоял демон тьмы с обнажённым мечом. Стоял, но как будто едва держался на ногах. Караса видела: сын смертельно ранен, тьма уже подточила основу его жизни, и часы, нет, минуты его сочтены.

   - Вы её не получите, - процедил он, и эхом отозвался злобный смех потерянных душ. Демон поднял меч, но словно тяжесть гнела его к земле. Демон сделал шаг, пошатнулся и упал навзничь. Тьма разразилась хохотом и рёвом.

   - Отец! - вскочил на ноги мальчик - слишком юный ещё, чтобы принять бой. Слишком юный ещё, чтобы поднять отцовский меч, и тогда Караса бросилась вперёд, магией призывая оружие. Что было дальше - фея вспомнить была не в силах. Там, во тьме, к ней вернулась вся колдовская сила, там, во тьме ей принадлежала и волшебная мощь демонов тьмы, утерянная сейчас умирающим сыном. Сыном. Которого она носила под сердцем, которого кормила грудью, которого пестовала долгие годы одиночества и которого бросила на пороге его юности. Сыном, которого у неё больше никогда не будет.

   - Мама?..

   Какой у него слабый голос. Этот звук заставил Карасу очнуться. Потерянные души не могли вновь умереть, и лишь поэтому пол не был выстлан трупами врагов. Но они отступили. Отползли, шипя угрозы, попрятались, словно змеи, в свои норы, высматривая, выжидая, когда можно будет снова напасть. А где-то вдалеке белые стены волшебного города опоясались чёрной полосой. Нельзя принять в себя тьму и не измениться.

   - Сын! - Караса, забыв обо всём, отбросила меч и упала на колени. И прежде бледный, сейчас её сын посерел и осунулся, и в чёрных глазах не было ни капли жизни. Фея смотрела на него и проклинала свою глупость и себялюбие. Как она могла бросить своего мальчика? Как она позволила, чтобы он вырос без неё, женился без неё... без неё воспитывал сына и без неё принял свой последний бой. Судя по ладоням, никогда не знавшим рукояти меча - и первый. Как она допустила, чтобы это случилось?

   - Мама... ты пришла, - сын слабо улыбнулся. - Благослови нас... с Фьойе.

   - Отец, - подал голос ребёнок, державшийся возле лежавшей на полу матери. - Мама... она...