Шок тьмы (НОВАЯ ВЕРСИЯ) (СИ)

   Дрип и сам не мог понять, каким чудом он нашёл выход из волшебного сада. Увы, юноша ошибался, думая, что чудесная красота этого места может заставить человека забыть обо всех горестях. Кого-то и заставит, кто знает, но сам Дрип ненавидел ловушки во всех их проявлениях, и не собирался мириться с заточением. Однако в этой истории была какая-то загадка, тайна, мешающая и оскорбиться внезапным предательством феи и демона, и мешающая их простить. Почему? Почему они так хотели запереть его здесь? Почему не сказали прямо, в чём дело? И - как они могли? Во что превратилась Соль после всей этой истории?

   Соль...

   От одного имени защемило сердце. Она предала его, она, светлая фея, повела себя как самая тёмная из демонесс. Да что там! Она повела себя как самая настоящая...

   Дрип споткнулся, и так и не выговорил, пусть и мысленно, того слова, которым уже было хотел обозначить фею. В памяти слишком было живо объятье, доверчивые детские глаза, поцелуи, нежные как первый луч солнца... и во всём этом не было лжи!

   А теперь? Она, что же, боится его? Неужели - справедливо? Но разве...

   Дрип снова споткнулся и ускорил шаг. Сейчас, днём, Соль могла отыскать его в любой момент, и оставалось только гадать, почему над ним ещё не хлопают крыльями белые голуби. Но гадать не хотелось. В душе юноши была уверенность, что преследовать его никто не будет. Или - не сможет. Как будто он внезапно постиг некие правила игры, нарушить которые не в силах ни одна фея. Но что же произошло? Погасив солнечные слёзы возлюбленной, он достаточно бродил вчера, чтобы вспомнить, что на столе не стояло кружки с водой. И, хоть и не глядя на неё, по ручке Дрип мог узнать и на ощупь: такую отец привёз когда-то из своих путешествий. Глиняная, грубой лепки, кружка была сделана не одну тысячу лет назад, и ценилась на вес золота. После гибели родителей юноша отдал её в музей, и больше не хотел вспоминать.

   А плющ?!

   Ведь на стенах дома солнечной феи нет и не было никогда никакого плюща! И калитка, открывшаяся перед ним... в том месте, где мгновение назад не было никакой калитки!

   А как легко отыскалась дорога! Прежде, даже с феей, Дрип никогда не мог выйти на неё раньше, чем полностью потеряет терпение, а сейчас?

   И - Соль.

   Что за тайны у неё были с Лдоклом?

   Почему фею так волнует та сбежавшая девица, ведь это не просто забота о попавшем в беду человеке, здесь другое.

   И зачем этим двоим потребовалось запирать его?

   Комната, где его поселили - единственная, которую нельзя открыть изнутри без позволения хозяйки. Откуда-то Дрип знал и это. Откуда?!

   И почему его следы на дорожке были такими чёрными, как будто он только что прошёлся по вспаханному полю?

   Дрип сжал виски кулаками.

   Вопросы, вопросы, вопросы.

   Как далеко он успеет уйти прежде, чем за ним вышлют погоню?

   Погоню?

   Но кто же будет его преследовать?

   Только не Соль, в этом Дрип был уверен.

   Лдокл?

   Если фея предала любовь, испугавшись того, что творится с ним - а что же с ним творится?! - то почему демону не предать дружбу? Да ведь он уже предал - когда оставил его в доме феи! Но погоня...

   И всё же Дрип знал - погоня будет.

   Откуда знал?

   Что с ним творится?

   Почему мир вокруг как будто затянулся серой пеленой, такой знакомой и... ненавистной.

   Будто выцвели все краски, а ухо ловит отдалённый шелест песка.

   Дрип потряс головой и протёр глаза. Наваждение как будто отступило, но краски ярче не стали. Ах, да! Приближается вечер. Как странно, сумерки не скрывают очертания предметов, а только лишают их цвета.

   - Как сон! - произнёс Дрип вслух, надеясь собственным голосом отогнать шелест песка. - Как сон, от которого нет пробужденья мне... Нет пробужденья мне...

   Стихи пришли сами, накатив, словно морская волна.

   - Нет пробужденья мне!

   Так тяжек сон и лёгок в одночасье!

   Как будто на тончайшем льне

   Я задыхаюсь к жизни безучастен.

   Как будто в горле поперёк мне стало счастье.

   Дрип невесело усмехнулся. Счастье! Как недолго оно было, на краткий миг фея солнечного света - загадочная, могущественная, непонятная, - вдруг стала обычной девчонкой, которая пришла к нему за поддержкой, помощью, защитой... И вновь, едва миновала гроза, снова стала недосягаемой в своём могуществе волшебницей, которая сама решает, что хорошо, а что плохо для неразумных смертных.

   А теперь? Свобода? Или изгнание? И как объяснить непонятное знание, непонятное исполнение желаний... Всё, что с ним происходит! Что же ждёт его за поворотом?

   - Мир вопрошаю вновь:

   Свободен ли? Мерило что - свободы?

   Я потерял и дружбу, и любовь.

   Как прежде я один средь непогоды,

   Что принесёт с собой звучанье коды?

   Чьей воле служит, силой чьей дано

   Могущество - мой неподвластный дар?

   Чья кисть напишет полотно,

   В котором жизнь моя - одной из красок жар?

   И от кого приму судьбы удар?

   От кого ждать погони, от возлюбленной, от друга или от им подобных? Что им может противопоставить человек, до сих пор не подозревающий о том, что однажды мир будет меняться по его слову? Как назвать случившиеся чудеса? Простое совпадение? Неожиданная помощь волшебного дома, не согласного с волей хозяйки? Или вернулась на землю древняя магия смертных, о которых рассказывал Лдокл? А, может, мир попросту разваливается на куски, и от того-то ему и слышится шелест серого песка, погубившего родных и друзей? На что она ему тогда, такая свобода?

   - Свобода - это в сердце пустота.

   Могущество - чудес слепая вязь.

   Что солнца свет, а что глухая тьма,

   Едва ли разобрать смогу на раз.

   Мне чистых вод родник и тот теперь - как грязь!

   Как грязь... грязь, которую он принёс в сад феи, одним своим присутствием там! Не на беду ли его странная сила? Или он спит?

   Как Дрипу хотелось проснуться у себя в комнате, которая так не понравилась Соль, и узнать, что всё это было лишь тягостным сном! Но пробуждения нет и не будет...

   - Нет пробужденья мне!

   Я силой наделён, но силе - грош цена.

   Где нет сторон, на чьей быть стороне?

   Где нет нужды, как отыскать дела?

   Над чашею пустой я - аромат вина.

   Произнеся эти слова, Дрип почувствовал, что ему не помешало бы выпить. Но у него не было ни вина, ни денег на его покупку, а вокруг на десяток-другой вёрст не было никакого человеческого жилья, это-то сын путешественников знал точно. Зато сгущались сумерки, и мир вокруг поблёк так, как будто Дрип шёл не по пересекавшей лес дороге, а по серой пустыне, где не может выжить ни человек, ни фея, ни демон. Кроме одного, конечно.

   Юношу передёрнуло. Убраться бы отсюда подальше, только вот как? Он же не фея, чтобы перелетать по воздуху на стае голубей, гусей или кого там ещё они запрягают? Дрип растерянно обвёл взглядом округу, словно надеясь, будто его осенит, и он найдёт способ быстро улететь, уехать или ускакать отсюда. Хоть оседлав лягушку, хоть прицепившись к пушинке одуванчика! Юноша засмеялся своим мыслям. Какие одуванчики ночью в лесу? Есть предел чудесам, и законы природы...

   Додумать мысль Дрип не успел. Споткнулся о корень - это на широкой дороге, по которой в ряд может проехать четыре телеги и два всадника! - и рухнул на обочину. Поднимаясь, зацепился за стебелёк росшей у дороги травинки, дёрнул, мельком взглянул на неожиданное приобретение...

   - Тьма и бездна! - выдохнул Дрип любимое ругательство своего друга демона. Как на заказ - не простая травинка, а одуванчик, готовый разлететься от малейшего чиха... Большой, пушистый, и словно приглашающий дунуть. - Вздор какой!