МЭЛИС КРЭШ И ТАЙНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

-Я даже в себе толком не могу разобраться, – пожаловалось зеркало. – И сделать толком ничего не могу. Решиться на действие – и то проблема, решать лучше получается у тебя.

-Но если проблема есть, ты с ней справляешься, уже какая-то польза, правильно? – Мира задумалась.

-Я не понимаю, чего хочу, – наконец сказала она. – Как будто меня много. И всем нужно свое.

-А если слиться? – Мире без году два месяца, цельной личности могло еще не образоваться. Но всякое могло произойти, я в таких делах не специалист. – Хотя бы не полностью. Выбери доминанту из тех, кого понимаешь.

-Как же я? – так, просчиталась я со сроками. Еще больше, чем с согласием на чужую память.

-Ты останешься, просто наконец разберешься в себе, – вранье чистой воды, конечно. Блокируем мысли. Мира – это вовсе не я, это вариант того, что могло получиться из эксперимента по раздроблению и последующей сборке личности. Их проводили, довольно давно. Все опытные образцы сейчас в Хаосе. – Альтернатива – сама знаешь, заморозка. Остановиться не так уж и плохо – но я смотрю со своей колокольни. А так – поглядим, что получится…

-И твое предложение? – она частично здравомыслящая, что не может не радовать. И помнит, с чего мы начали.

-Чистое сознание с моей силой, свобода и отдельная жизнь. С которой ты сможешь сделать, что захочешь, – это возможно как факт, она может поверить.

-Тогда я попытаюсь собраться, Мэлис, – мне показалось или Мира усмехнулась а-ля Дэз? – Все они во мне, кого бы выбрать? Не посоветуешь?

-Вечную, не промахнешься, – нет, я Лоста поймаю и потрясу на тему того, где он достал упаковку памятей. – Она, я точно знаю, сильнее. И вполне поддается логическим методам постижения.

Зеркало затряслось в моих руках. Стекло пошло волнами, вконец искажая и без того не слишком привлекательное лицо, – не сказала бы, что интертрепация работы Миры была намного лучше меня оригинальной. В лицо ударило волной жара. На защищенные руки текли капли – черные, прозрачные, серебристые. И, не встретив пригодной для повреждения живой ткани, застывали на столе. Разводы покрыли последнее переписанное, но не стертое с столешницы творение. Дальше – секунда вне волнений, как будто все уже закончилось хорошо. Возможно, пробуждение ясновидения. И я уже сижу за изгаженным предметом мебели, сжимая в руках оплавленный осколок стекла, и тупо слушаю, как с той стороны издеваются над дверью. Я машинально восстановила зеркало, глянула в него – и бросила в сторону врывающихся в комнату демонов. Промазала – осколки дождем осыпались по стене.

-Мэлис, ты ее стерла? – интересные у Лоста идеи. Я до такого идиотизма, надеюсь, в его возрасте не дойду. Мира вежливо попросила слова. Я уступила микрофон.

-С чего бы это Мэл меня стирать? – голос мой, и даже манера речи почти моя. Здесь только что произошло чудо – разве вы не видите? – Эй, не надо применять силу – все по согласию. Временно нас будет две. Подтверди, – непривычно делить с кем-то сознание – это же не комната, в конце концов, но можно освоиться.

-Все таймово, пока я не подберу Мире другую базу, – ребята в количестве двух штук – ой, не нравится мне эта привычка Ангмарской за каждым чихом бегать к Лосту, прямо скажу, – наглядно отыграли живую иллюстрацию к понятию «офигение». – Знакомьтесь – мое второе я зовут Мира, на эта наименование она пока откликается.

-Мэл, а если бы у тебя в голове Аккарти завелась, ты бы с ней тоже поладила? – о, принцесса пытается шутить. Предоставим право ответа Мире.

-Вполне возможно, что частично она во мне есть, – глубокое молчание. Ладно, беру дело в свои руки.

-Народ, все пучком, и не надо сходить с ума раньше, чем для этого появится причина, – полезное качество – когда у тебя все легко выходит. – А то ведут себя, как светлые, помешавшиеся на идее спасения всех и вся, – на прямой наезд последовала реакция в виде выхода из ступора. – Здесь это мне позволено, в силу специфики обстоятельств, а вам зачем мараться? Пять минут не дадут, на решение внутренних вопросов, сразу прилетают, беспокоятся… двери кто чинить будет? Они не железные, между прочим, хотя вам это до лампочки, как и всем героям Департамента. Начиная с Лайтина, светлая память его рассудку. До него у нас вроде никто «гераизьмом» не занимался, всех жизнь или устраивала, или доставала не настолько, чтобы выступать…

-Вообще-то мы по другому вопросу, – оборвала меня Сулмор. – Ты же хотела присутствовать на церемонии возвращения, а шефиня к тебе пробиться не смогла.

-Такие вещи, Ангмарская, говорят с порога, – все равно я всегда права. – Лост, ты что, участвовать хочешь?

-Ну, я, в принципе, возвращений не видел, – ладно, будем считать, что я добрая.

-Нам куда в качестве места сбора? – Сулмор не заставила себя ждать:

-А, цепляйтесь за меня… Силовыми линиями, пожалуйста, – Лост получил по рукам. За дело. Надо ответственнее следить за конечностями.

Я, в общем, так и думала, что пересадочная станция будет в той адаптированной реальности, где народ без меня отметил мое спасение. Ну, в смысле со мной в виде предмета мебели. А ведь это был чуть ли не единственный повод, по которому меня можно было разбудить! Без опасности для собственной жизни.

Нориных родителей успели предупредить. На точке они стояли уже минут пять, похоже. Разумеется, вместе с основными участниками событий. Да уж, нечасто людям удается влезть в глобальные даже для Департамента Сил Хаоса дела. Я бы на месте шефини придумала чего-нибудь получше, чем простое возвращение их по месту жительства. Но поскольку я на ее месте оказываться не собираюсь, и даже Мира уже в этом вопросе разобралась не в пользу данного желания… В общем, не собиралась я чего-нибудь придумывать, ибо не мое дело. Хотя если человеки столько общались с демонами и не успели за это время понять, сколько с нас можно стребовать (тем более что нам любые человеческие запросы не составляет труда удовлетворить и никто этого не скрывает), значит, ничего им и не надо. Бескорыстие – черта неоднозначная, но не мне же судить людей, которых я как факт в упор не понимаю. Может, для них такая постановка вопроса характерна. И, несмотря на то, что ползает у нас по народу мнение, что добро делать можно, даже если об этом очень сильно не просят, даже светлые о таком сто раз подумают, прежде чем сделать. Темные, вроде меня – раз пятьдесят. О внезапно просыпающемся желании наносить добро и причинять пользу я уже говорила. Так вот, на тот день мой личный лимит был исчерпан.

Шефиня задержалась. Как известно, начальники такого пошиба никогда не опаздывают. Только задерживаются. Но, когда она появилась, никто бы уже не осмелился спросить о причине позднего прихода. Не подозревала, что Крэш Вечная так относится к людям. О ее любви к вампирам (несколько нетрадиционной) написано в учебной литературе, но про людей там нет ни слова. А поведение нашей Вечной можно было трактовать однозначно – только в целях понравиться объектам мужского рода можно подкручивать и без того высокий коэффициент сногсшибательности до максимума. И я ей вроде бы не говорила ничего о том, как именно выглядят мои и параллельно всемирные спасители. Значит, она по именам узнала. А я список не откопировала для себя. Неужели они действительно такие известные личности? В данных условиях лучше всего изображать осведомленность и вообще действовать так, как подсказывают вновь открывающиеся обстоятельства. Подобную стратегию можно откопать в любом учебнике по правилам поведения. То есть это я так думаю, что в любом, потому что сама всего раз со скуки взялась за подобную литературу. И что-то из нее запомнила, как не странно. Обычно любое чтиво, которое я подсознательно полагаю развлекательным, не оставляет на моих мозгах ни одной свежей извилины.

В общем, в реальном мире происходили следующие события: люди ловили челюсти в районе земли, Евгений Лойе прицельно уставился на свою жену, а Лост тихо стонал у меня за спиной. Шефиня всего лишь поправила свой впечатляющий естественный хайр. Я почувствовала, что стонов долго не выдержу и сразу после засеченного взгляда Крэш на источник шума послала в том же направлении сообщение якобы от нашей Вечной. Сообщение гласило: «Лет через пять поговорим серьезнее». Клянусь, задняя мысль была, но в гордом одиночестве – заставить Лоста заткнуться. Этот недорезанный этернист, в упор не признающий давно определенное всеми окружающими мировоззрение, в ответ на принятые меры ткнул меня в плечо.