Коромысло Дьявола (СИ)

"Ох мне! Творят женщины из нас, мужчин кумиров. А чуть что не так, хрясь кумиру по морде чайником. Почему, подлец, хлеб мой насущный не дал мне днесь?"

В природном женском язычестве и в суеверной матриархальной практичности, далеко отстающей от подлинного апофатического понимания религиозности, Филипп Ирнеев не видел чего-либо чрезмерно богопротивного.

"Истинная вера, она для мужей. К ним да прилепятся жены маловерующие и духом слабые!"

К дамской мирской приземленной и обрядовой религиозности рыцарь Филипп относился снисходительно. Он вовсе не считал женщину бездуховным сосудом зла и не обвинял ее по-иеговистски в первородном грехе.

"Зачем возлагать на женщин в миру библейски-мифическую и аллегорическую вину, если они реально грешат материалистическими предрассудками, натуральными суевериями? На том стоят и не могут иначе…"

Подобным мыслям наш герой не мог не предаваться, потому как в пятницу около полудня совершал с Настей и навязавшейся на его голову тетей Агнессой крестный ход по универсальным магазинам и специализированным хозяйственным лавкам.

"А как сие хождение от витрины к прилавку назвать по-другому? Слабо вам или не слабо…"

Для женщин это есть их поистине обрядовое действо жертвоприношения домашним ларам и пенатам в эклектичной смеси с евхаристией. Они таким манером материалистично причащаются, поклоняются и жертвуют золотому тельцу индустриального общества массового потребления.

Наипаче, когда прекрасная половина человечества массировано потребляет и гекатомбами тратит деньги, в поте лица своего зарабатываемые сильным полом, начиная со времен ветхого Адама и дряхлой старухи праматери Евы, довольно мрачно и пасмурно размышлял Филипп, с некоторой существенной горечью расстававшийся с немалыми суммами.

"Ешьте меня, пейте меня. Сие есть кровь и плоть моя. Прости, Господи…"

Пресуществленной истины ради отметим: Филипп бесперечь не давал разгуляться своим женщинам пространно да невозбранно в данном им магазинном времени и в денежном пространстве собственного кошелька с кредитными карточками. Он действовал по заранее намеченному плану, систематично и таксономично по составленному списку в табличном редакторе, в пределах загодя ограниченного баланса в дебете и кредите.

"Отпусти нам долги наши, яко мы отпускаем должникам нашим. В активе и пассиве. Господи, помилуй…"

Женщины охотно ему подчинялись. Потому как думали, будто поступают по собственному желанию в неограниченной свободе воли, активно делая одолжение чрезвычайно симпатичному им обаятельному молодому человеку.

Филипп и до того знал за собой эту пассивную эмпатическую особенность. Для очень и очень многих он быстро и незаметно превращался в старого доброго знакомого, друга семьи, дома и чуть ли не близкого родственника. В последнее время его непроизвольные эмпатические качества даже усилились.

Пусть рыцарь Филипп старательно и усиленно не прибегал к своим дарованиям, общаясь в миру с Настей и ее теткой, по всей видимости, на него опосредовано оказывает сверхрациональное воздействие асилум. Так объяснила ему на днях арматор Вероника.

Видимо поэтому, Настя предложила, как само собой разумеющееся, Филипповы покупки, заполнившие немалый багажник "лендровера" отвезти к ней домой. Естественно, от тети Агнессы тоже никаких возражений не последовало.

"Как же по-другому, если так оно будет разумно и резонно? Какой же он приятный молодой человек! Прямо-таки душка…"

Единственное, что в нем не совсем пришлось по душе Настиной тетке, так это его новый автомобиль. Покуда они таскали покупки в лифт, Настя, хихикнув, ему поведала:

— Старая дура считает твой джип бандитским и мафиозным. А мне он нравится, Фил, и ты тоже…

Взаимные чувства они скрепили в лифте долгим поцелуем. Потом еще раз повторили, пока спускались-поднимались вниз-вверх.

Тем временем тетка заваривала чай и с вожделением поглядывала на большую коробку зефира в шоколаде. Чем таким вкусненьким потрафить "ее старой деве-сластене", Настя ему заблаговременно сообщила.

От ненаглядного Филиппа, его нового "лендровера" и бортовой долби-сэраунд мультимедийности, на нем установленной, Настя пребывала в полнейшем восторге. Она сама предложила покататься до обеда с ветерком и с музычкой.

"Хм, в форматах музыкальных файлов малость сечет девочка. Не так уж она безнадежна. Слово чести, мы еще научим тебя, Настена, компы собирать и разбирать на комплектующие…"

Совесть в комплекте Филипп не совсем потерял и не стал на всю катушку превращать Настину квартиру в склад для своих домохозяйственных покупок. Кое-что они отвезли в апартаменты босса.

К тому же Насте невтерпеж как страстно захотелось взглянуть на его комнату, где он живет, на чем спит…

Супруга босса устраивала в это время бизнес-ланч с донецкими партнерами и увидеть Настю никак не могла. Хотя Филипп был бы не прочь представить ей свою подружку.

"Знай, старая вешалка, свое место."

Он, ясное дело, был уверен, что охрана во дворе и в подъезде мадам хозяйке четко доложит о блондинке, прибывшей в такое-то время с Филиппом Ирнеевым. Тогда-то вышли через полтора часа и уехали на белом "лендровере", номерной знак такой-то…

"В Париж лучше с Никой по делу съездить. Или часом с Настенькой…"

— …Фил, вставай и одевайся! И застегни, пожалуйста, мне лифчик. Поехали побыстрей. Тетка ужасно обижается, если к ее обеденному часу опаздывают…

Против опасений Филиппа, кулинарные изыски от рук тети Агнессы он признал весьма и весьма неплохими и вполне съедобными. Учитывая то, как готовились они, если не впопыхах, но довольно быстро, почти с мужской гастрономической технологичностью.

Отныне Настина близкая родственница значительно поднялась в его глазах.

"Мастер мастера недаром уважает…"

Пухленькая тетушка Агнесса любила порадовать себя вкусной едой и приятно накормить симпатичных ей людей. Как тут не расстараться для такого близкого и дорогого ей человека — жениха Настеньки?

Ей казалось: знает она его лет сто, может, двести.

"Компьютер красивенький моей Насте подарил… Приданое почти все у меня для нее готово… Честным пирком, да за свадебку в счастливом супружестве… Ах вы, мои голубки!.."

ГЛАВА X

НЕ ДЛЯ БЛАГ ЗЕМНЫХ ИЗОБИЛИЕ

— 1 —

Семейную делегацию во главе с супругой босса, отъезжающую заграницу с неофициальным визитом, Филиппу не было нужды провожать в дальний загородный аэропорт "Дожинск-2". Ваньке он дал напутствие еще с утра:

— Ах, Ваня, мы с тобой в Париже… как-нибудь погуляем, брат ты мой. И в Диснейленд на цельный день закатимся. Но уже во Флориде…

— Обещаете, Фил Олегыч?

— Как Бог свят!

— Смотрите, я буду помнить.

— Прощай, брат ты мой. Вернешься — начнем к Америке готовиться. Вот тебе еще несколько файликов, почитаешь на досуге…

Распростившись с учеником, Филипп вовсе не почувствовал себя какой-нибудь праздной вольной пташкой, в полете крылышками машущей. Он приступил к занятиям гораздо более трудным делом, потому как учился работать с удаленным восприятием, воспаряя над землей. Отнюдь не единым духом, но в физиологических ощущениях ему данных зрительным и слуховым восприятием с помощью теургического ритуала.

Получалось покамест плохо, совсем неважно, отметим. В традиционном ритуале он всякое-разное делал как положено, силы в себе ощущал немеряно, воспарял… Тем не менее картинка получалась какой-то смазанной, тусклой, и со слухом что-то непонятное творилось.

"Вороны каркают, петухи кукарекают, собаки тявкают. Прямо-таки какое-то утро в колхозе…"

Пришлось связаться в неурочный час с арматором Вероникой, пожаловаться на непонятность и проблемы со здоровьем.

— Это у тебя, милок, простатит на слух действует. Вот-вот прогрессивная импотенция наступит.