Эрагон

Эрагон даже не замечал, как по лицу его текут слезы, оставляя на щеках солёные шершавые дорожки. Он всем телом впитывал живительное тепло, стараясь заставить себя не думать о случившемся и что-то машинально царапая ногтем на мягком песчанике. Потом вдруг, точно очнувшись, обнаружил, что рука его сама собой написала вопрос: «Почему я?»

Он все ещё сидел на камне у входа в пещеру, когда наверх вскарабкался Муртаг, держа в руках парочку кроликов. Он молча сел рядом с Эрагоном, положив свою добычу на землю. Потом осторожно спросил:

— Ну как ты?

— Совершенно без сил.

Муртаг окинул его задумчивым взглядом:

— Надеюсь, ты поправишься?

Эрагон только плечами пожал в ответ. Муртаг ещё немного помолчал и снова заговорил:

— Знаешь, сейчас, наверное, не время для расспросов, но мне очень нужно знать: твой Бром — это ТОТ САМЫЙ БРОМ? Который помог выкрасть драконово яйцо, бежал с ним через всю Империю и убил Морзана на дуэли? Я слышал, как ты называл его по имени, и прочёл надпись, которую ты сделал на его могиле. Но мне нужно знать наверняка. Так это он?

— Он, — тихо сказал Эрагон. (В глазах Муртага плеснулась тревога.) — А откуда тебе известны такие вещи, — спросил Эрагон, — которые для большинства являются великой тайной? Да и за раззаками ты погнался весьма кстати — нам как раз помощь была очень нужна… Ты что, один из варденов?

Глаза Муртага округлились от изумления, но взгляд остался непроницаемым.

— Я беглец, как и ты. — В голосе его явственно послышалась сдерживаемая печаль. — Я не варден, но и слугой Империи тоже не являюсь. Я вообще никому не служу. Что же касается моей вам помощи, то, предположим, я действительно слышал кое-какие разговоры о том, что появился новый Всадник, и решил, что, преследуя раззаков, сумею выяснить, правда ли это.

— А я думал, ты за раззаками гонишься, убить их хочешь, — усмехнулся Эрагон.

Муртаг тоже мрачно усмехнулся:

— Хотел бы, конечно, но тогда я бы с вами не встретился.

«Как жаль, что Брома нет! — думал Эрагон. — Он бы сразу почуял, стоит ли доверять этому Муртагу». Эрагон вспомнил, как в Дарете Бром догадался о тайных намерениях вожака Тревора. Он попытался проникнуть в мысли Муртага, но словно наткнулся на стальную преграду, которую так и не смог преодолеть. «Значит, Муртаг умеет устанавливать мысленный барьер, — догадался он. — Интересно, где он этому научился? Бром говорил, что это умеют очень немногие и для этого требуется особая тренировка. Кто же он такой, этот Муртаг?»

Вдруг, почувствовав себя невероятно одиноким, Эрагон спросил:

— А Сапфира где?

— Не знаю, — сказал Муртаг. — Все время была поблизости, а когда я пошёл на охоту, улетела — по каким-то своим делам, наверное.

Эрагон кивнул, встал и, пошатываясь, побрёл назад, в пещеру. Муртаг последовал за ним.

— Что ты теперь намерен делать? — спросил он.

— Ещё не решил… — Эрагону даже думать об этом не хотелось. Он свернул свою постель и привязал её к седельной сумке. Сломанные ребра ежесекундно давали о себе знать мучительной болью.

Муртаг освежевал кроликов и принялся готовить еду. Бесцельно перебирая вещи, Эрагон наткнулся на Заррок и вытащил его из ножен. Красный клинок ярко сверкнул на солнце. Эрагон взвесил его на ладони и задумался.

Он никогда ещё не опоясывался Зарроком и не пользовался им в настоящем бою — только во время уроков по фехтованию. Бром не хотел, чтобы кто-то увидел на нем этот меч. Теперь с этим запретом покончено. Эрагон хорошо помнил, какой ужас вызвал у раз-заков красный клинок. Уже одного этого более чем достаточно, чтобы все время носить меч при себе. Эрагон снял с плеча лук, опоясался Зарроком и решил: «С этого дня я больше не выпущу его из рук! И пусть все увидят, кто я такой. Я больше никого не боюсь. Теперь я настоящий Всадник!»

В сумке Брома он обнаружил только запасную одежду, небольшой кошель с деньгами и карту Алагейзии. Он взял карту и расстелил её у костра. Муртаг искоса глянул на него и спросил:

— Можно мне поближе рассмотреть твой меч?

Эрагон колебался, ему не хотелось ни на минуту расставаться с Зарроком. Потом он все же молча кивнул и передал меч Муртагу. Тот внимательно рассмотрел знак на клинке, и лицо его потемнело.

— Где ты его взял?

— Его подарил мне Бром. А что?

Муртаг сунул меч в ножны и скрестил на груди руки. Лицо его было сердитым, грудь вздымалась. Не скрывая обуревавших его чувств, он воскликнул:

— А ты знаешь, что когда-то этот меч был известен не меньше, чем его хозяин? Им владел последний из Всадников, Морзан, человек страшный и жестокий. А я-то считал тебя жертвой Гальбаторикса! На самом же деле ты владеешь одним из самых кровавых мечей на свете, ибо он принадлежал Проклятому!

Эрагон был потрясён до глубины души, он молча смотрел на Муртага, только теперь понимая, что Бром, должно быть, отнял этот меч у Морзана после своего победоносного поединка с ним в Гиллиде.

— Бром никогда не рассказывал мне, откуда он у него, — искренне признался он. — И я понятия не имел, что когда-то меч принадлежал Морзану.

— Значит, он тебе этого никогда не рассказывал? — В голосе Муртага явственно слышалось сомнение. — Странно… Просто понять не могу, зачем ему понадобилось это скрывать?

— Я тоже не понимаю… Но, с другой стороны, у Брома было немало и других тайн, — сказал Эрагон, чувствуя, как тревожно держать в руках меч того, кто предал Всадников и выдал их Гальбаториксу. Возможно, думал он, этот клинок в своё время отнял жизнь у многих Всадников. И, что ещё хуже, у драконов! — Но я все-таки оставлю Заррок при себе. У меня ведь нет другого меча. И пока я его не раздобуду, стану пользоваться этим.

Муртаг невольно вздрогнул, когда Эрагон назвал меч по имени.

— Что ж, как угодно, — сказал он и вернулся к прежнему занятию.

Когда еда была готова, Эрагон с трудом заставил себя проглотить несколько кусков, хотя и сильно проголодался. Он был слишком утомлён и взволнован. Впрочем, от горячей еды ему стало лучше, и он дочиста выскреб свою миску. А потом сказал:

— Мне нужно продать Кадока.

— А почему не того коня, на котором ехал Бром? — удивился Муртаг. Он, похоже, уже справился со своим дурным настроением.

— Сноуфайра? Потому что Бром обещал о нем заботиться. И раз… Брома с нами больше нет, я сделаю так, как он обещал хозяину Сноуфайра.

Муртаг поставил миску на колени.

— Как хочешь, — сказал он. — Я уверен, что для твоего коня мы запросто найдём покупателя в любом городе или селении.

— Мы? — переспросил Эрагон.

Муртаг искоса глянул на него, помолчал, словно что-то обдумывая, и сказал:

— Ты вряд ли захочешь тут особенно задерживаться. Если раззаки где-то поблизости, могила Брома будет служить им чем-то вроде маяка. (Эрагон тоже думал об этом, а потому слушал Муртага внимательно.) А твоим рёбрам нужно хоть немного поджить. Я знаю, ты можешь защитить себя и с помощью магии, но тебе все же необходим будет помощник, способный и тяжести поднимать, и в случае необходимости мечом воспользоваться. Прошу тебя позволить мне пока что поехать с тобой вместе. Пока, ибо должен предупредить: меня ищут слуги Империи. И вскоре вполне может пролиться чья-то кровь.

Эрагон рассмеялся, и от боли у него на глазах тут же выступили слезы. Отдышавшись, он сказал Муртагу:

— Мне все равно, даже если за тобой охотится целая армия. Ты прав: мне действительно нужна помощь. И я буду рад, если ты поедешь с нами, но сперва я все-таки должен посоветоваться с Сапфирой. И кстати, Гальбаторикс вполне может и за мной послать целую армию, так что вряд ли в нашем с Сапфирой обществе ты будешь в большей безопасности, чем сам по себе.

— Понимаю, — усмехнулся Муртаг. — И это даже хорошо.

— Ну, тогда в путь! — И Эрагон благодарно ему улыбнулся.

Пока они беседовали, в пещеру незаметно вползла Сапфира. Она радостно приветствовала Эрагона, но душа её была полна глубокой печали. Положив свою крупную голову к ногам Эрагона, она спросила: