Кирилл Обломов и его невероятные миры (СИ)

испуганный тираннозавр Гоша, пискнул, пробежался о Катиной ладошке и вновь

шмыгнул обратно в свой домик.

Я огляделся, мы сидим на мягком, с детскую площадку, листе, дерево смотрит на

нас добрыми глазами, и не мудрено, это из-за нас оно так вкусно поело. А рядом с нами

колеблется опустошенный дух Альмигоры. Мгновенно понимаю, ещё миг и он

растворится в воздухе. Выхватываю из-за пояса амфору, лихорадочно выдёргиваю

затычку, душа Альмигоры поспешно вырывается наружу, волоча за собой душу Феофана

Смелого.

- Молодец Кирилл, успел,- звучит её голос.

Болото забурлило, в сторону ползут гнилые кочки, а на поверхность выдвигается

бревенчатая изба с многочисленными постройками, загонами для животных. Звякает цепь, из сарая выходит бородатый мужчина с бессмысленным взглядом, увидев нас, мычит

нечто нечленораздельное. В тело стремительно влетает душа и Феофана Смелого, сбивает

его с ног, но мужчина сразу вскакивает на ноги, во взгляде появляется осмысленное

выражение и … небывалое удивление, вероятно, он ничего не помнит из того, то с ним

произошло. А душа Альмигоры влетает в избу и, в следующую секунду дверь со скрипом

отворяется, на порог выходит красивая женщина.

- Спасибо тебе, мальчик,- звучит грудной голос, наполненный благородством и силой.

- Где я?- Феофан Смелый подносит к глазам цепи, некоторое время с недоумением

смотрит на них.- Жена, что это значит?- в его взоре вспыхивает гнев.

- Это значит, ты свободен,- со смешком говорит Альмигора и кидает ему ключ.

- Всё равно не могу понять,- неторопливо открывая замок и, сбрасывая оковы, морщит

лицо мужчина.- А это что за дети? Почему без родителей? Озорничают? Всыпать им надо, чтобы не гуляли, где не следует!

- Простите,- я спускаюсь с листа на корявый корень, в душе бурлит обида,- это мы вас

спасли!

- От кого, от этих пиявок?- хмыкает Феофан Смелый, отцепляя от себя нескольких штук, насосавшихся крови.

- Он говорит правду, Феофан,- звенящим голосом произносит Альмигор.

- Подожди!- мужчина обхватывает ладонями голову, болезненная гримаса пробегает по

волевому лицу, вероятно, память начинает к нему возвращаться.- Я пришёл за Волшебной

книгой … это владения Болотной-Яги … я действительно был в плену. А дерево, откуда

здесь и почему оно такое огромное?

- Хорошее дерево, этот мальчик его вырастил!- с нервным смешком говорит Альмигора,-

всю волшебную силу из меня высосало, я сейчас даже с кикиморой не справлюсь.

- А что я тебе раньше говорил, лучше хорошего меча ещё ничего не придумано,- Феофан

неторопливо идёт по двору, озираясь по сторонам, в глазах появляется беспокойство.

- В избе твой меч,- улыбается Альмигора.

- Болотная-Яга где?- в нерешительности останавливается Феофан Смелый.

- В том сарае.

- Что она там делает?- сбивается с шага мужчина.

- Сидит. Я её приковала к стене.

- Это правильно,- с облегчением выдыхает Феофан Смелый.

- Вы что, старую бабушку на цепи держите?- выкрикивает от возмущения Катя.

- Кто это?- сурово глянул на неё мужчина.

- Это?- Альмигора внимательно смотрит в глаза девочки.- Она ведьма,- и, после

небольшой паузы добавляет,- будущая ведьма.

- Тогда всё понятно,- хохотнул Феофан Смелый,- наверное, внучка её.

- Ничего не внучка! Просто, нельзя так со старыми … э-э-э,- Кате не нашла какое

подобрать слово.

Альмигора мягко улыбается:- Совсем как моя доченька, такая же беспринципная и

горячая. Ты, девочка, должна понять, Болотная-Яга – уже не человек и страшная она даже

не лицом, а своими помыслами, даже Водной перестал приходить к ней в гости, она мавок

обижает, дочку свою Бабу-Ягу едва не утопила.

- Да, чуть не утопила! А почему она ко мне почти сто лет не приходила?- внезапно

раздаётся шамкающий голос.

- С цепи сорвалась!- Феофан Смелый метнулся в избу за мечом.

- Давно меня не жалели, вот и я никого не жалела, а сейчас в моей душе словно фиалки

распускаются.

Я не сразу рассмотрел её. Действительно, практически ничего человеческого от неё

не осталось: голова в редких седых волосах, глаза глубоко в черепе и из чёрных прорезей

вырывается красный огонь, тело – нечто бесформенное, прикрытое рваным тряпьём, а на

кривых ногах лапы как у гусыни. Она небрежно взмахивает рукой, в топях что-то

забулькало, а на поверхность всплывают утопленники, смотрят мутными глазами, скрипят

зубами и со злобой машут распухшими кулаками.

- Ты бы убрала свою свиту,- обращаюсь я к Болотной-Яге.

- Давненько тебя здесь не было,- обжигает она взглядом,- почти не изменился, а ведь это

по твоей милости я здесь «корни пустила», в жабу превращаюсь.

- Это не я был, - теряюсь под её пронизывающим взглядом,- а впрочем, что мешало вам

остаться человеком?

- В этих топях? Да здесь одни лягушки, пиявки и кикиморы … фу, какая гадость! А мне

летать охота, а ступа моя давно прохудилась.

- Ступу мы починим, метлу поправим, крышу на избе перекроим,- неожиданно мне

становится стыдно за своего предка. Действительно, зачем он её сюда упрятал?

- А-а-а!- из избы, с мечом в руках, с перекошенным лицом, вылетает Феофан Смелый, но

один из утопленников бросает ему под ноги бревно и мужчина бьётся головой о землю и

теряет сознание.

- Прикажи своей свите не буйствовать,- пугаюсь я.

- Так, не мы буйствуем,- у Болотной-Яги вырывается злой смешок,- это он сам такой.

Альмигора с поспешностью подбегает к мужу и успевает оттащить его до того как

утопленники попытались его схватить.

- Кирюха, сзади!- выкрикивает Хрюх.

С нечленораздельным мычанием к нам подбираются распухшие утопленники.

Жутко становится, а глаза словно вспотели, запрыгиваем на лист и тот, неожиданно

приподнимается над трясиной.

- Спас-сибо!- заикаясь, говорю я дереву.

Из листвы, как капли росы, показываются чистые глаза и дерево говорит, странно,

как струны арфы под умелой рукой:- Это вам спасибо, вырастили, вкусно накормили,

проси что угодно,- неожиданно говорит дерево.

- Их надо спасти,- указал я на Альмигору и Феофана Смелого и тут же из гущи

изумрудной листвы сползает гибкий зелёный ус, с лёгкостью отшвыривает утопленников, обхватывает Альмигору и, вздумавшего размахивать мечом Феофана Смелого, аккуратно

спускает их на лист.

- Чудеса, да и только, разумное дерево!- качнувшись на мягкой поверхности, произносит

Феофан.

- Что ещё хочешь?- звучит удивительный голос.

- А можно мне,- я тушуюсь под пристальным взглядом блестящих как роса глаз и

замолкаю.

- Ты хочешь поколдовать?- догадывается дерево.

- Да,- испытывая смущение, говорю я,- но ведь для тебя волшебство – пища.

- Это так … но что не сделаешь для друга … колдуй,- шумят ветви.

- Ты что придумал?- наклоняется ко мне Катя.

- Сейчас увидишь,- загадочно улыбаюсь я.- Придётся Водяного слегка потеснить.

- Что ты задумал, безобразник!- восклицает Болотная-Яга, что-то начинает бормотать, злобно завыли утопленники, но с довольным урчанием чавкнуло волшебное дерево,

поглотив её колдовство, а дремучая старуха без сил валится на землю.

- Она сейчас умрёт!- пугается Катя.

- Не умрёт,- улыбаюсь я.

Воспоминания накрывают меня словно лавиной, я вижу мир глазами моего предка,

мир давний, это далёкое прошлое, пятьсот лет тому назад.

- Где ты его нашёл?- статная интересная женщина держит в руках детёныша горностая.

Мужчина скользнул ладонью по окладистой бороде, улыбается в густые брови:- Из гнезда

выпал, хорошо куница его не заметила, Чечилии подари. Кстати, где она?

- В город подалась, художник к ней один не равнодушен.

- Быстро дочь взрослеет,- несколько неодобрительно говорит мужчина.

- Так вроде, нет у них ничего друг с другом, на холсте её ваяет.