Мир, где меня ждут

Грязные и злые вылезли из окна, выскочили из замка и бегом понеслись на Шатровую площадь, куда уже стекались толпы праздных зевак. В центре площади рабочие спешно сколачивали деревянный помост, неподалеку стояли фургоны. Как видно, артисты только приехали — лошадей еще не успели выпрячь. Неугомонный Трей быстро затерялся в пестрой, шумной толпе, найти его сейчас, не прибегая к магической силе, не представлялось возможным. Демиан попытался было узнать друга по ауре, но тут же закрыл восприятие, невольно поморщившись. На небольшом участке собралось столько существ, и все эмоции были такие яркие, что от пестроты аур зарябило в глазах и замутило, чужие чувства оглушили. 'Ладно, встретимся в замке', - решил Демиан и, пока постановка не началась, протолкался на периферию, туда, где народу было поменьше.

Взгляд привлекла дряхлая старуха в каких-то невообразимых лохмотьях, которая медленно ковыляла, опираясь на клюку. Прохожие, оказавшиеся на ее пути, спешили убраться подальше. Из-под черного платка выбивались седые космы, длинный крючковатый нос делал бабку похожей на старую растрепанную ворону. И без того горбатая, старуха взвалила себе на спину невероятных размеров короб; юному волшебнику оставалось только удивляться, каким образом древняя бабулька ухитряется тащить такую ношу.

— Бабушка, давайте я вам помогу.

Старуха резко подняла голову, и Демиан натолкнулся на колючий, пронизывающий взгляд маленьких слезящихся глаз.

С огромным трудом подавив противоестественное желание упасть перед ней на колени, Демиан спокойно повторил:

— Позвольте вам помочь. Куда вам такую тяжесть тащить.

Старуха выжидающе молчала, продолжая прожигать парня взглядом. Дем уже решил было, что бабка глухая, и собрался повторить свое предложение погромче, как вдруг старуха скинула с плеч свою ношу и, не дожидаясь реакции добровольного помощника, пошаркала прочь. Демиан поспешно подхватил короб, взвалил его себе на плечо. 'Вот тебе и старенькая бабулька! Да тут не меньше десяти стоун!'

Согбенная фигура в развевающихся лохмотьях маячила впереди, и Демиан пошел вслед за ней. Бурлящая, как огромный котел, Шатровая площадь осталась за спиной. Маг быстро нагнал старуху и теперь держался от нее на расстоянии нескольких шагов. Бабка целеустремленно ковыляла вперед, не оборачиваясь, так что закрадывалось подозрение, что она совершенно забыла о своем носильщике, что, впрочем, неудивительно в ее возрасте. Наконец она свернула в узенький безлюдный переулок, заканчивающийся тупиком, и остановилась.

— Вы здесь живете? — вежливо попытался выяснить Демиан, злясь на себя за не вовремя проснувшуюся совесть, не позволившую пройти мимо старой немощной женщины и не помочь ей. Это всё слишком правильное воспитание деда и мастера Когана!.. Они воспитали, а ему теперь мучайся с этой ненормальной. — Простите, вы меня слышите? — Терпение уже было на исходе. — Занести вещи в ваш дом?

Ненормальная обернулась и внимательно оглядела парня так, будто впервые видела. Подошла и заставила опустить короб на землю. Этот взгляд маленьких злых глаз, устремленный на него снизу вверх, начинал нервировать. Демиан очень удивился, когда старуха заговорила скрипучим голосом.

— Что ж, надо бы тебя отблагодарить.

— Не стоит! Мне ничего от вас не нужно… — Но старая карга словно не слышала его возражений.

— Вот что я сделаю, соколик. Я скажу тебе, что тебя ждет.

— Спасибо вам, это лишнее… — 'Вот ведь попал! Сейчас начнет вещать всякий бред про множество побед, поверженных врагов, верных друзей и прекрасных дев. Такие доморощенные предсказательницы-шарлатанки говорят только то, чего от них хотят услышать. Даже слова всегда одни и те же. Стандартный набор…'

Гадалка гаденько усмехнулась беззубым ртом. Словно подслушала его мысли и решила удивить.

— Нельзя тебе любить, парень.

— Почему? — выдохнул Демиан, мгновенно позабыв о том, что только что думал о самозваных провидицах. Почувствовал, понял, что эта старуха настоящая предсказательница. И то, что она говорит, правда.

— Потому что та, кого ты полюбишь, погибнет из-за тебя. Твоя любовь ее погубит. И ты не сможешь ничего изменить. И не сможешь себе этого простить.

Но как? Как это возможно? Как он может послужить причиной смерти своей любимой? Пока маг молчал, потрясенный страшным предсказанием, старуха запустила руку в короб, достала что-то и сунула это нечто Демиану в ладонь.

— На тебе.

Парень разжал пальцы. На ладони лежал спутанный клубок какой-то черной паутины, пепла или какой-то подобной дряни. Хотел было отряхнуть руку от странного 'подарочка', но вязкая мерзость бесследно растаяла прямо в руке.

— Эй, что это… — начал Демиан и запнулся на полуслове. Старуха взвалила себе на спину неподъемный короб, взмахнула рукавами и… растворилась в воздухе. Прямо как ее прощальный сюрприз.

Интерлюдия

Вне пространства и времени

Сложно было представить себе компанию, более странную чем та, что собралась сейчас в роскошных покоях, заставленных старинными и порой непонятными предметами. Пространство дрожало, словно воздух в раскаленной пустыне, затягивалось молочной дымкой, изменялось. Вместо прежних вещей появлялись другие, но обитательницы этого зыбкого, непостоянного мира не обращали никакого внимания на окружающие их чудеса, словно давным-давно привыкли к ним.

Маленькая очаровательная девочка лет шести-семи, хрупкая и нежная, как херувим, с золотыми мягкими локонами, огромными, невероятной чистоты озерами глаз, невинными, прекрасными. Но взгляд этих глаз пугал своей непостижимой глубиной. Страшно и жутко было видеть бесконечную мудрость и вселенскую печаль во взоре столь юного создания.

В роскошном кресле, более похожем на престол, чем на обычный предмет меблировки, раскинулась прекрасная девушка, в самом расцвете жизни и молодости. Ее яркая, буйная красота ослепляла, лишала воли и разума. Это была не та недостижимая, недоступная прелесть, перед которой хочется преклоняться; ее внешность будила греховные мысли и чувства; на влажных приоткрытых губах, на всей ее вызывающей позе лежала печать порока, туманный взгляд из-под полуопущенных ресниц обещал наслаждение.

Напротив томной красавицы сидела, строго поджав губы, пожилая, аскетично одетая женщина. Тронутые сединой волосы уложены в высокую гладкую прическу, потерявшие былую свежесть черты еще остаются приятными, внешность — располагающей. Весь ее облик дышит спокойствием, порядочностью и мудростью.

И последней, четвертой жительницей этого загадочного места, была безобразная, отвратительная старуха, настоящая карга в неопрятных лохмотьях, горбатая, крючконосая.

Словно яркие иллюстрации к четырем периодам человеческой жизни, собрались эти четыре женщины, настолько же непохожие друг на друга, насколько далеки красота и уродство, расцвет и увядание, святость и греховность.

Почтенная госпожа протянула руку, и в воздухе заклубился туман, постепенно сгущаясь и концентрируясь. Казалось, туман уже можно зачерпнуть рукой. В глубине облака замелькали, быстро сменяясь, смутные образы, лица, пейзажи. Всё стремительнее, всё страшнее. Блестящие балы уступили место отчаянным безнадежным сражениям, счастливые лица исказили гримасы ужаса и боли. С каждой секундой женщина мрачнела всё больше. Из прекрасных глаз девочки покатились хрустальные слезы. Нервным жестом волшебница развеяла ужасные картины.

— Что, уже насмотрелась, Ксанара? — лениво зевнула девушка. Увиденные кошмары ничуть не взволновали ее. Старуха мелко захихикала. Зрелище чужих страданий, смерти и крови, похоже, доставило ей какое-то омерзительное, извращенное удовольствие.

— Попридержи свой змеиный язычок, Гастиэла, — ровным тоном произнесла женщина, но прелестница умолкла под ее взглядом, сжалась, хоть и силилась под маской наглости скрыть своей испуг. — А ты, Дарка, подумай о том, что случится с нами, если этот мир рухнет. — Старуха прекратила веселье и теперь только кидала злобные взгляды из-под клочковатых бровей.