Среди волков

Единственными людьми во всем мире.

Можно было не спрашивать меня — я все равно знала, что Чейз где-то рядом. Это все равно как если бы я поздно ночью незаметно вылезла из окна и пошла на цыпочках в лес и все равно встретила бы там его. Я бы принесла ему одежду, и он прикрыл бы ей свою волчью шкуру и под покровом темноты рассказывал бы мне о том, что увидел с тех пор, как ушел от меня.

Чейз был моими глазами и ушами. Лейк и Девон были моей охраной, точно так же, как родители Девона были охраной Каллума. Но только Чейз был моим лазутчиком, он был тем, кто обегал нашу территорию по периметру и сообщал мне об увиденном.

Эта работа его устраивала. А Эли устраивало то, что он не всегда бывал здесь, что были дни, когда мы расставались и она могла притвориться, что если бы он не пометил меня, а я не пометила его, то мы были просто два свихнувшихся подростка, неровно дышавших друг к другу.

А ты всегда тихий, ответила я Чейзу, вернув ему его замечание обратно. Я по тебе скучаю.

И почувствовала ответ от его волка — что-то вроде того, что когда-нибудь они всю жизнь проведут, скучая обо мне.

Придурок.

Циник, ответил обиженный Чейз.

Мне очень хотелось побежать навстречу ему, но только быть альфой значило, что я не всегда могла делать то, что мне нравилось. Иногда я должна была делать что-то только потому, что дело должно быть сделано. Даже если оно ужасало меня. Даже если мне казалось, что из-за этого весь мир уйдет у меня из-под ног.

Именно это я делала сегодня в ресторане — в дополнение к тому, что наблюдала за тем, как Мэдди и Лейк пытают посетителей. Альфа Стаи Стоун Ривер попросил меня о встрече.

Я согласилась.

Каллум и я не встречались с тех пор, как он вышел из той хижины в лесу. Он не звонил мне, не писал. И ничего не предпринимал для того, чтобы поговорить со мной. До сегодняшнего дня.

Стая. Стая. Стая.

В присутствии друзей мне было немного легче, и я открыла свои чувства, напоминая себе, что все это я делаю для них. Что Каллум был моим союзником, а не хозяином. Что я была альфой, а не его девушкой.

Прихлебывая пиво, я качала ногами и развлекалась, наблюдая за тем, как Лейк выбрала себе жертву — скорее всего, человека — для партии в бильярд. Легкое гудение в чувстве Стаи заставило меня перевести глаза на Мэдди, которая стояла, застыв на месте, как будто ее кто-то околдовал. Это случалось с ней раз в час или в два, и я прикоснулась к ней в ее сознании, напомнив о том, что я здесь. Что мы все здесь. И что она — это она.

Мэдди, а не Мэдисон.

Наша, а не Вилсона.

Здоровая, а не разрушенная болезнью.

Она не могла вернуться в свою семью. Потому что в течение десяти лет была мертвой для них. Потому что не могла на милю отойти от своей Стаи — волк тянул ее обратно — туда, где надежно. Где дом.

— Брин.

Я обернулась на голос Каллума, и что-то начало растворяться внутри меня. Я смотрела на него и чувствовала себя маленьким ребенком. И вспоминала о том, что привело меня сюда. О том, что Каллум сделал, и о том, чего он не сделал.

Он спас меня от Бешеного, когда мне было четыре года.

Он пометил меня.

Он вырастил меня.

Он дал мне Эли, которая так любила меня, что забрала от него.

Он тренировал меня.

Он подгонял меня.

Он врал мне.

И в конечном счете он позволил мне отыскать правду, потому что, если верить тому, что я знала о даре Каллума, он должен был знать, что я это сделаю.

— Давай пройдемся, — сказала я.

Мы долго бродили, не произнося ни слова. Потом Каллум наконец произнес:

— Как у тебя с оценками?

Мне как-то в голову не приходило, что он начнет именно так.

Я закатила глаза:

— Лето на дворе. Занятий в школе нет, и оценок, соответственно, тоже нет. Эли дома занимается с самыми маленькими из новых обров. Они еще до начальной школы не дотягивают, так что работы у нее хватает. — Я помолчала. — Лейк, Мэдди и я, мы с сентября будем ездить на занятия в ближайшую школу. Чейз и Девон тоже.

— Как Эли? — спросил Каллум.

Я вздохнула:

— По Кейси скучает, но, думаю, она к нему не вернется.

Кейси заехал к нам, с моего разрешения, через несколько недель, как мы вернулись из Горного Ручья. Он хотел посмотреть на близнецов и поговорить с Эли. Меня мучило то, что эти двое расстались из-за меня, но правда заключалась в том, что Эли могла со временем простить мужа за то, что принимал участие в моем избиении, но позволить ему вернуться в семью она не могла. Потому что она прекрасно знала, что преданность Стае всегда будет сидеть в нем глубже, чем все его чувства к ней.

— Он изредка посещает близнецов, — сказала я. — Вот, думаем свозить их в Арк Вэлли на Рождество. Если альфа этого региона позволит нам.

Кети и Алексу сейчас было по девять месяцев, но выглядели они как хорошие двухлетки. С каждым днем они нагоняли по росту Лили, и она очень возмущалась по этому поводу. И беспокоилась. Эли сказала, что рост близнецов замедлится к их первому дню рождения, но, как говорится, они всегда будут быстрее на поворотах.

— Ты об этом пришел поговорить? — спросила я. — Об Эли и близнецах? О моих оценках?

— Образование — вещь важная, — по привычке возразил Каллум.

Это было совсем не то, чего я ожидала от моей первой встречи — на равных — с одним из альф. Каллум вышел из дверей хижины в тот самый день, когда моя Стая убила Вилсона, вместе с другими альфами и потом отписал мне часть своей территории на окраине.

Но почему-то мне казалось, что наша первая, лицом к лицу, встреча будет более мрачной. Мне казалось, что она будет более… болезненной.

— Мы скучаем по тебе, — сказал Каллум. — И по Девону.

Сора и Лэнс не могли испытывать особую радость из-за того, что Девон ушел из Арк Вэлли, но в то же самое время я сомневалась, что они были этим очень удивлены. Их старший сын ушел из Стаи и пробился на вершину другой, когда по возрасту был чуть старше Девона сейчас.

Со мной или без меня, но в конце концов Дев все равно бы ушел из Арк Вэлли. Он был слишком силен и слишком независим, чтобы остаться.

— Я тоже скучаю по тебе, — сказала я Каллуму.

Месяцем раньше я бы не смогла произнести эти слова. Я даже вряд ли смогла бы произнести их в уме. И точно не собиралась этого делать. Мне стало интересно, знает ли он, что я говорила не обо всей Стае. Всю мою жизнь Каллум был в ней одним из самых важных людей. Он врал мне, бил меня, он помог мне, а потом оставил меня разбираться со всем этим — и все равно он был Каллумом. И все равно его отметина была вырезана на моем теле.

Я всегда буду скучать по нему.

Двигаясь с обычной грацией, Каллум повернулся, притянул меня к себе и обнял. Он не потерся своей щекой о мою щеку, не стал метить меня как свою и не попытался заставить меня подчиниться. Он просто крепко обнимал меня, потом отодвинул на вытянутые руки и посмотрел мне прямо в глаза.

Я почувствовала, что его волк приближается ко мне, зовет меня сквозь ту энергию, которая связывала меня с такими, как он. Сначала, подчиняясь инстинкту, я хотела поставить психологическую защиту, но с губ Каллума сорвался едва слышный звук, и я поняла, что он не спрашивал позволения войти в мое сознание или контролировать мои связи.

Он приглашал меня в свое сознание.

Я осторожно заглянула ему в глаза, потянулась к нему, и сердце бешено забилось. Какая-то часть меня в страхе сжалась, словно ожидая удара, и волки Сидэр Ридж на всей территории прекратили свои занятия и откликнулись на мои душевные страдания.

Со мной все в порядке, сказала я им. Со мной все будет о ’кей.

Да, будет. Ведь это Каллум. И пусть большая часть меня не доверяла ему, оставшаяся доверять будет всегда.

Поэтому я опустила свои заграждения и посмотрела Каллуму прямо в глаза. Он дотянулся до меня и поймал мое сознание так, как он ловил меня, когда ребенком я бросалась к нему, а он сажал меня на плечи и кружил, кружил.