Укрощение огня

– Хорошо. Дариус, так ведь? – сказал Герцер.

– Дариус Гарсис. – Мальчик приложил руку ко лбу.

– Как будем расплачиваться?

– За баню берут одну десятую талона, – сказал мальчик. – Когда получите сдачу, вам дадут простыню. Завернетесь и вынесете мне вещи, а расплатиться со мной можете потом, когда получите вещи назад.

– Согласен, – кивнул Герцер. – Скоро увидимся.

– Я помогу вам.

Джун прошла вперед. У двери в баню стоял стол, за которым лежали тюки одежды. На другой стороне комнаты громоздились корзины со свертками материи и кусками желтоватого мыла.

– Привет, Ник, – поздоровалась Джун с мужчиной, сидящим за столом.

– Привет, Джун, – ответил мужчина, оглядывая вошедших. – Привела новеньких?

– Их уже заловил по дороге Дариус, – улыбнулась Джун. – Вы не представились, молодые люди.

– Извините, – сказала Кортни. – Даже неудобно. Меня зовут Кортни, а это Герцер и Майк. Мы из группы учеников…

– А-пять, – закончил Герцер.

– Были в лесу, да? – спросил Ник. – Ладно, раздевайтесь. Складывайте все в один узел, я дам вам чек, а когда выйдете, то все заберете.

– Раздеваться прямо здесь? – недоверчиво спросила Кортни.

– К сожалению, дорогуша. – И Джун принялась раздеваться первой. – Если стесняешься, можешь воспользоваться простыней, но баня тоже совместная. Сейчас строят новую с двумя отделениями, но люди настолько привыкли мыться вместе, что мне кажется, это уже никого не волнует.

Герцер неуверенно снял с себя одежду, сложил все в узел, быстро схватил простыню и завернулся в нее. Ткань была тонкой, вряд ли удастся ею хорошо вытереться.

– У меня еще с собой корзина, – указал он. – А потом… деньги.

– Я здесь для того и сижу, чтобы вы все нашли в целости и сохранности, – ответил Ник.

Он взял из рук Герцера узел и обвязал его ленточкой с деревянным номерком. Такой же номерок на шнурке он выдал и Герцеру.

– Положи сверток вместе с другими, – сказал он. – Деньги сунь поглубже, чтобы их было не видно. За остальным буду следить я.

– О'кей, – с сомнением протянул Герцер.

– Но сначала заплати за баню. Одна десятая жетона. – Ник протянул руку. – Это включает и мыло, и воду, и простыню. Остальное за дополнительную плату.

– А что еще вы можете предложить? – спросила Кортни, доставая деньги.

– Есть вино, закуски, эфирные масла для тела, – ответила за него Джун. – Но все очень дорого. Думаю, когда все немного установится, цены резко упадут. Но пока стакан вина и несколько кусочков холодного мяса стоят один продуктовый талон. Мало кто берет.

– У меня примерно такая же цена, – принялся защищаться Ник. – Вина ведь нигде не достать. И хорошего мяса тоже. Я покупаю мясо у Магиббона, он ведь не все продает в город. Мясо дикого кабана. За него приходится платить.

– Знаю, Ник, – пожала плечами Джун. – Я просто хочу, чтобы они знали все как есть.

– Что ж, Ник, мы, пожалуй, пойдем мыться, – сказал Герцер. – Из нас не самые лучшие получились ученики. – Он протянул один из своих талонов и, пораженный, смотрел, как банщик отсчитывает сдачу – смесь небольших монеток из разного металла, а некоторые деревянные.

– Вот одна десятая талона. – Ник поднял вверх, кажется, стальную монетку. – Помыться стоит одну десятую талона, так что я должен дать тебе девять десятых сдачи. Вот это половина. – И он показал Герцеру монетку из красноватого металла. – Она, как и сами талоны, сделана из меди, но меньше размером. А эта, – и он показал деревянную монету, – одна сотенная. Скоро их станут делать из другого материала, но пока они деревянные. Конечно, дерево не подходит для денег, оно ломается. Попадешь в драку, и в результате в кармане вместо денег куча деревянных обломков. Вот девять десятых. И пожалуйста, сходите в туалет перед баней.

Герцер вынес свои вещи на улицу и с сомнением отдал их Дариусу, потом поднялся по ступенькам в помещение бани. Стены были бревенчатые, пол – из отшлифованных плашек. Между ними были щели, чтобы вода легко стекала вниз. Слева на стене он заметил крючки – для того, чтобы вешать простыни, а справа сверху был расположен желоб для стока воды. В дне желоба были проделаны отверстия, и из них непрерывно текла вода. Джун Ласкер уже стояла под одним из этих импровизированных душей и намыливала ладони куском желтого мыла.

– Не вздумайте тереть мылом тело, – предупредила она. – А то сойдет кожа.

Проходя мимо, Герцер заметил, что кожа у Джун не такая иссушенная, как у многих женщин в возрасте, и вообще она была хорошо сложена. Он вспомнил Баст, как она купалась в лесных ручейках, и, заставив себя отвернуться, стал думать о другом.

– Вот поэтому мужчинам сложнее мыться в общественных банях, – усмехнулась Джун. – Называется это непроизвольной сосудистой реакцией.

– Ну, Герцеру нечего стыдиться, – тоже засмеялась Кортни.

– И Майку тоже, – заметила Джун.

– Эй! – проворчал Майк.

– Мой, мой! – Кортни ласково похлопала его ниже спины и встала под душ. – У-у-ух! Холодно!

– Я и сам вижу, – язвительно заметил Герцер.

Как и у Баст, у Кортни соски были розовые, только раза в два больше. Правда, сейчас от холода они съежились.

– А она моя, – усмехнулся Майк, но в голосе слышалось напряжение.

– Ладно, закрываю глаза, – пообещал Герцер.

Он подошел к желобу, встал под душ и чуть не задохнулся – вода была такой же холодной, как в лесных ручейках, в которых он купался вместе с Баст.

– Ну вот, теперь с его непроизвольной сосудистой реакцией все в порядке, – прыснула Кортни и взяла в руки мыло. – Ой!

– Едкое, да? – вздохнула Джун. Она уже успела намылить все тело и теперь снова встала под душ, чтобы смыть грязь. – Оно делается из щелока, так что будь аккуратнее, особенно с женскими органами.

– А что ты делала, когда… Когда у тебя были… ну, ты знаешь, проклятые дни? – спросила Кортни.

– Сидела дома и, как могла, мылась и мылась в бочке, – ответила Джун.

Герцер намылился и тоже встал под душ. Ему хотелось, чтобы женщины поскорее сменили тему разговора.

– В лесу тоже было нелегко, но по крайней мере мы могли уединиться, чтобы привести себя в порядок и помыться, – сказала в ответ Кортни.

В дальнем конце душевой был дверной проход, закрытый кожаным пологом. Герцер прошел туда и остановился в изумлении.

Посреди помещения был проход-подиум, сделанный из бревен, по обе стороны которого стояло по три цистерны, каждая метра два в диаметре и метра полтора глубиной. Все были заполнены горячей водой.

– Внизу есть специальное приспособление – по трубам идет горячий воздух, – пояснила Джун и залезла в одну из кадок. – Вода хорошо прогревается.

– О, как замечательно. – Кортни с наслаждением погрузилась в соседнюю. – Боже мой.

Герцер разделял ее восторг. От горячей воды все его тело расслабилось, даже те мышцы, о существовании которых они не подозревал. Но в то же время он сильно захотел в туалет.

– Ум-м-м… – промычала Кортни.

– На том конце, дорогая, слева женский, справа мужской. – И Джун откинулась на спинку сиденья.

Молодежь почти одновременно вылезла из своих кадок, так что Майк даже хмыкнул.

Уборная оказалась довольно чистой, с четырьмя стульчаками. Герцер быстро справил нужду и вернулся назад в парильню. По пути он обратил внимание на то, что воздух был достаточно свежим, а приглядевшись, заметил отверстия внизу и наверху стен.

– Кто это придумал? Ник?

– Нет, – ответила Джун. – Его нельзя назвать и хозяином заведения, хотя иногда он и изображает из себя такового. Придумал все Эдмунд, а строительством занимались городские власти, они же следят за поддержанием порядка.

– Все замечательно. – Кортни с удовольствием снова опустилась в. воду. – Кто, ты говоришь, все придумал?

– Я. – В баню, откинув полог, прошел Эдмунд. – Привет, Джун. Не возражаешь, если я к вам присоединюсь?

– Нет, конечно, Эдмунд, здесь есть еще свободные места.

Трое новичков, разинув рты, смотрели, как мэр городка запросто погрузился в воду; этот полулегендарный предводитель, оказывается, мог накоротке общаться с простыми людьми.