Ведьма Минари (СИ)

— Поймите, Ваше Величество, тут нужен человек с другим складом ума. Достаточно ловкий и изворотливый, и конечно превосходный дипломат и стратег, чтобы его не сожрали Ваши, с позволения сказать, придворные. Управлять императорской канцелярией, это я вам скажу, железные нервы надо иметь, и закалку соответственную.

— Вы просто не хотите мне помочь, — трагически закатав глаза, упрекнул император.

— Как можно, Ваше Императорское Величество? Что ж поделать, если я действительно стар? Мне уже свое место пора освобождать, а не на новое претендовать.

— Тогда кого вы предлагаете? Магистр Вирт тоже отказывается. Причем у него у него хватает наглости делать это самым грубым образом. Я, конечно, не умаляю его заслуг, но все‑таки! — возмущенно фыркнул Император.

— Магистр Вирт не всегда выбирает слова, и бывает довольно резок, но Вы же не сомневаетесь в его преданности? — насторожился ректор.

— Нет, конечно, — задумчиво почесал подбородок император, — просто я в совершеннейшем тупике, и уже не знаю, куда бросаться. Все от меня чего‑то хотят, всем что‑то нужно, все дергают, а я не привык работать в таком напряжении.

Ректор удивленно посмотрел на Императора. Слово работать заставило его с трудом сдержать улыбку.

— А что насчет Ваших родственников? Неужели среди них нет никого достойного?

— Родственники? Нашли достойных кандидатов, — пренебрежительно бросил Император. — Мои родственники — сплошь мародеры и предатели! Не очень‑то они и расстроились, узнав о моей мнимой гибели. А я вовсе не собираюсь так быстро забывать их предательства.

— Тогда, возможно, Вам стоит еще раз жениться? — осторожно предложил ректор. — Вдруг, молодая супруга увлечется государственными делами? — ректор попытался натолкнуть его на мысли о леди Адель.

— Прекрасная мысль, — сразу согласился император. — Мне на днях показали портрет одной из дочерей Вервольфовского короля — прелестнейшее создание, доложу я Вам. Личико, фигурка, опять‑таки, не старуха — всего семнадцать лет! Жаль, только клыки немного выступают, но это даже пикантно. И что ж скрывать, будет повод для праздника, а я ведь так устал от этих однообразных рабочих будней.

Ректор уронил голову на руки. Император был неисправим — фаворитки и развлечения, вот всё, что его интересовало. Пожалуй, все‑таки придется поговорить с Келебрианом. Нечего ему штаны в Академии просиживать. Куратор липовый. Шестьсот лет мужику, уже бог знает какое по счету образование, а все из‑за парты никак не выберется. Вот хвастался, сто у него больше ста дипломов из разных Академий, вот и пусть проявит себя.

Мы ехали по невероятно красивой местности, рассматривая мшистые холмы, и с минуты на минуту ожидая появления полоски моря на горизонте.

— Уграх, почему ты решил поехать с нами, а не вернутся в свой клан? — я обернулась к сидящему вместе со мной орку. — Ведь Император обещал дать пропускную грамоту для беспрепятственного проезда.

— Ха! Император обещун еще тот, — плюнул в раскрытое окно орк. — Одной рукой даёт, а второй забирает. Хотя мне плевать. Орка, который не сумел сохранить жизнь жене, не ждут ни в одном оркском клане. Но если бы даже такой клан нашелся, я сам не хочу возвращаться. Хирка просила отомстить за неё, а я предал её. Вместо того, чтобы загрызть Хьюго, бросился спасать этого брехуна. Если бы такой брехливый вождь был среди орков, я первый бы вызвал его на бой и вырвал его раздвоенный язык.

— Угхрак, у тебя есть другая тема для разговора? Спросил подъехавший на лошади Вирт, который все это время наматывал круги вокруг кареты. — Минари добрая девочка и терпит твои откровения, но у меня уже ни сил, ни терпения не хватает.

— Подумаешь, — орк обиженно отвернулся и уперся ногой в противоположную стену кареты. — Дрянная карета, развернутся негде, — пнул он шелковую обивку пыльным сапогом, — то ли дело повозки у нас в Тыргу Тириит.

— Конечно, кивнул Вирт, у вас и солнце круглее и месяц острее и камни каменистее.

Орк злобно сплюнул.

— Слышь, Маг, ты знай, что я терплю тебя только ради человечки. А так бы давно загрыз.

Посмотрела на мужа и улыбнулась, все‑таки как хорошо, что он додумался вывезти меня из столицы. Город целый месяц мыли и расчищали. Днем и ночью работали каменщики и плотники, заново отстраивая разрушенные пожаром кварталы. Я опять ходила на занятия, правда жила уже не в целительском корпусе, а в доме мужа, который вернули ему, как впрочем, и все остальное, за исключением внушительной суммы денег и драгоценностей, канувших в том же неизвестном направлении, как и кольцо, подаренное мне Виртом, и о котором я иногда очень жалела.

В первый день, после возвращения в Академию чувствовала себя до невозможности неловко, столько любопытных женских глаз желало лично обшарить взглядом (и не всегда добрым) выскочку, захомутавшую самого магистра Вирта. Устав отворачиваться от их наглых глаз, я сама начала пялиться в ответ, и, кажется, это помогло. Во всяком случает так откровенно глазеть, они перестали. Еще через неделю все успокоились и смирились, и я, уже не таясь, бегала к Вирту на переменках — мы скучали, и нам хотелось видеть друг друга, как можно чаще.

Мы отпраздновали нашу свадьбу совсем тесным, почти семейным кругом, пригласив только ректора, учителя Кагга, госпожу Клею и метрессу Гильду. Подружкой невесты я попросила быть Риэталь, а в качестве свидетелей Вирт позвал Януша и Нила. А позвав Риэталь, я не могла не пригласить Тильдинеэля. А он, разумеется, Келебриана. Вот и все кто были. Ну и конечно Ухрак незабываемый свадебный генерал, который пожелал нам такое, что не только я покраснела, но даже повидавший немного на своем веку ректор сказал, что жизнь прожил и не догадывался что так можно. На что Келебриан заявил, что он шесть таких прожил и тоже об этом не знал.

А сейчас мы ехали в имение Вирта, в котором он родился и вырос и которое потом за долги у них отобрали. Несколько лет назад Вирт его выкупил и перестроил, а сейчас подарил мне. Он сказал, если я не могу подарить тебе родовое кольцо, то уж имение подарить точно могу. Так что теперь я, по сути, ехала в свой собственный дом, как бы непривычно это для меня не звучало.

Вирт сказал, что замок стоит на скале у моря и из него хорошо просматривается бухта и заходящие в нее корабли и, что может быть, если погода будет хорошая, и я (важная оговорка) реализую на практике пожелание Угхрака, мы сможем покататься на яхте. Ну, не гад?

— Минари, иди ко мне, — Вирт открыл дверцу и, протянув мне руку, на полном ходу втащил на своего коня, и усадил перед собой, — сейчас поднимемся на холм, и ты увидишь замок.

И, правда, стоило подняться на холм, как передо нами открылись бескрайние просторы моря и скала, врезающаяся в морскую гладь, увенчанная на вершине белоснежными башенками, под красной черепицей.

— Ой, как красиво — пискнула я, от восторга. — Ты просто волшебник! — повернулась и крепко — крепко поцеловала его.

— Есть немного, — рассмеялся он и пришпорил коня. Мы понеслись с холма вниз, навстречу ветру и соленым брызгам моря. Вирт въехал в воду и поскакал вдоль берега, а я раскинула руки и кричала от счастья, так мне было хорошо.

Наконец вдоволь набесившись и окончательно загоняв коня, мы шагом въехали в ворота замка.

Во дворе уже выстроились слуги и Угхрак, явно наслаждаясь, процессом поклонов и приседаний в реверансе, уже, бог весть, по какому кругу гонял прислугу.

— Чего рожу скривила, отворачивается она. Ты мне поотворачивайся, я тебе уши‑то пообгрызаю.

— Угхрак! — крикнул Вирт, слезая с коня и помогая мне спуститься, — прекрати.

— Хозяин, — поклонился старик дворецкий и слуги с облегчением выдохнули, — мы рады приветствовать Вас и леди Алиери в этом доме, который так долго ждал Вашего возвращения.

— Спасибо, Гарольд, комнаты готовы?

— Конечно, все готово и ждет Вас. Обед в парадном зале также накрыт.

Но Угхрак отказался обедать с нами, сказав, что никогда не был у моря и поэтому не сможет успокоиться, пока все не облазит. Он ушел бродить по окрестностям и пропадал до самого вечера, а когда вернулся, заявил, довольно ковыряясь в зубах, что уже наелся и, пожалуй, поживет у нас месячишко — другой.