Путник

Пленники натурально скрежетали зубами от злости, ведь на их глазах за ничтожно малое время пришельцы перебили практически всё боеспособное население деревни. Один, правда, не особо скрежетал, по причине отсутствия клыков, выбитых ещё раньше злым путником.

— Ребятки наверное приняли нас за врагов, — пожав плечами, сказал Болт, — они не знали, что мы пришли побеседовать за кружкой эля.

— Ты! Ты… — прохрипел в бессильной злобе старший грызл.

— Ну я. И что дальше?

Дурашливое выражение лица путника вдруг резко изменилось, превратившись в маску ненависти, он текучим движением мгновенно оказался рядом с исходившим злобой грызлом, с отчётливым хеком двинул того в дыхалку, затем, не давая упасть, схватил за волосы и ахнул головой о колено.

Отчётливый хруст возвестил о серьёзности последствий сего действия. Грызл упал на землю и стал корчиться от боли.

— Ну как, мразь, приятно, когда над тобой издеваются, когда на твоих глазах убивают твоих близких, когда ты всё видишь, но не можешь ничего сделать? Близких твоих мы пока ещё не убили, но сейчас исправим сиё досадное недоразумение. Криг, готовь СГМ на самую малую мощность и снеси это бандитское гнездо, чтоб и следа не осталось.

Когда пленники увидели как здоровенный человек снимает с плеча устрашающего вида оружие, как возникает зелёный магический ореол вокруг силового блока, они поняли, что сейчас с их деревней произойдёт что-то непоправимо-страшное. Грызлы упали на колени, один заговорил:

— Помилуй путник! В деревне остались только женщины и дети, всех воинов вы уже убили.

— Из ваших детей вырастут такие же бандиты, как и вы сами. Ваши женщины нарожают новых детей, из которых опять же вырастут бандиты.

— И всё же — это женщины и дети, путник. Мы, грызлы, — жестокий народ, я признаю это, но всё же, никогда не пытаем женщин и детей.

Болт сцепил зубы, чтобы не наорать на пленника, помолчал, затем проговорил:

— Идите в деревню. На все сборы — час. Куда вы пойдёте, мне неинтересно, но деревню после указанного срока я прикажу снести. Время пошло, грызл.

— Постой, человек. Ведь ты — путник? Ходящий по тропе?

— Что с того?

— Я предлагаю тебе выкуп за сохранность моей деревни.

— Деньги меня не интересуют, грызл, ты теряешь время.

— А я и не предлагаю деньги. Пятьсот лет назад одному моему соплеменнику достался один предмет. Бывший владелец сказал, что сей предмет с тропы и представляет большую ценность для путника. К сожалению, я не знаю, какую именно пользу может принести путнику эта вещь.

— Ладно, показывай. А я уж решу — стоит ли то, что ты принесёшь помилования твоей деревни.

Грызл вскочил и умчался за каменный забор, но вернулся уже через пару минут, держа в руках небольшую резную шкатулку чёрного дерева.

— Предмет должен обязательно храниться в этой шкатулке. Почему не знаю, — сказал запыхавшийся грызл.

Болт открыл инкрустированную мелкими рубинами крышку. Внутри оббитой бархатом шкатулки лежал небольшой цилиндрик, чем-то похожий на винтовочный патрон, его поверхность словно плыла, ни на секунду не оставаясь неизменной, она то становилась зеркально-сияющей, то матово-тёмной, цвет её тоже непрерывно менялся, зрелище завораживало своей странной красотой и необычностью.

Сзади на плечо легла рука Горта.

— Очень сильная магия тропы, путник. Артефакт большой силы, но я затрудняюсь определить его предназначение.

— Магию и я чувствую, колдун. — Болт глянул на грызла, — ладно, оставайтесь в своей деревне. Советую подобрать более безопасное занятие, чем грабёж путешественников. Я обладаю достаточным влиянием на магистрат Хаттана, чтобы организовать карательную экспедицию в горы, дабы навсегда избавить Пролг от существования вашей зубастой расы, приятель. Имейте это в виду. Очень рассчитываю на то, что ты передашь мои слова вождям других племён, это и в твоих интересах, потому как, если я узнаю об очередной вашей бандитской проделке, можете сразу готовиться к приходу хаттанского войска. Какие вы ни хорошие и опытные бойцы в условиях гор, в Хаттане найдутся такие же. Но их гораздо больше, поэтому существованию грызлов придёт конец.

— Но кто меня будет слушать, путник? — жалобно сказал грызл. — Вожди-то и друг друга слушать не хотят, а я простой воин.

— В принципе, это не моя проблема, но попробую тебе помочь. Криг, шарахни по во-он той скале. Только посильнее, чтобы след добрый остался.

Громила опять снял СГМ, разогнал генератор на максимум и нажал на спуск. Сверкнула привычная зелёная вспышка, Криг слегка провёл широким лучом, скалу наполовину испарило, превратив вершину в чёрный туман, нижняя же часть, куда луч не достал, пошла крупными трещинами, затем, словно ожила и стала расползаться, обрушиваясь крупными осколками в пропасть. Грохот каменного обвала эхом вернулся от близлежащих вершин. Грызлы открыли зубастые пасти, потрясённые невиданной мощью оружия пришельцев.

— Покажешь остатки скалы вождям, может вразумит. Больше ничем помочь не могу. Бывай, приятель, береги зубы.

Глава 28

Отряд пересёк горы без особых трудностей, грызлы более не нападали. К вечеру заночевали уже по ту сторону гор Забвения, в маленькой деревушке. Купить лошадей здесь не удалось, селяне посоветовали заглянуть в городок Удин, из которого уходил тракт в сторону государства Вариил и, хотя приходилось отклониться от прямого пути к Дикому лесу, команда сейчас двигалась именно в сторону Удина. На дорогах было полно стражи и воинских патрулей, путники находились на территории государства Хартиз, граничащего с Самутреем, как и Хаттан. И хотя с восточным соседом официально был мир, король Хартиза держал в готовности войска, буде Самутрей вздумает нарушить границы. Несколько раз путников останавливали, но, определив по акценту, что это хаттанцы, сразу отпускали, подозрения вызывали только чернокожие колдуны, но мало ли кто бродит по дорогам Пролга?

— Я наверно перееду сюда жить, — поглаживая живот, заявил Брага и сыто зевнул.

Команда сидела в гостиничном трактире и только что очень сытно и вкусно отужинала.

— И я тоже был бы не против, — поддержал его Криг.

— Э, нет, брат, — возразил Брага, — тогда здесь не останется жратвы, и жить мне тут уже не захочется.

— Ничего, я для тебя буду немного оставлять, — парировал громила.

Брага заткнулся на полуслове, не ожидая такого отпора. Болт ехидно взглянул в его сторону — "знай, дескать, парня!".

Удин оказался довольно приличным городком, правда цены за проживание и снедь кусались, но путники сейчас очень многое могли себе позволить и не считали копейки. Сняли лучшие комнаты, кстати, гостиница была самой дорогой в Удине, хозяин хвастался, что даже в столице — городе Дин, нет такого роскошного постоялого двора. Длинные коридоры были устланы дорогущими Вариилскими коврами, горничные прошли бы кастинг в любом земном модельном агентстве, если их, конечно, соответственно одеть. Хотя, впрочем, учитывая минимум прикрытых частей тел девушек той одеждой, что была на них, кастинг они и так бы прошли. К каждому путнику в номер заявилось сразу по две горничных, почему-то срочно понадобилось что-то там прибрать, где-то протереть, узнать о пожеланиях постояльцев и так далее…

Криг моментально выпроводил их очень простым способом — вынес брыкающихся красавиц в коридор под мышками рук и закрыл дверь на задвижку. Девчонки, однако, не сдались, они начали стучать в дверь и взывать к здравомыслию гостя, дескать "уборка не закончена, гостей не ждали, постель надо сменить, что-то там осмотреть…". В ответ громила заявил, что он ночью сильно храпит.

Болту пришлось труднее. Две девицы, качая бёдрами и едва прикрытыми грудями, шастали по номеру туда-сюда, то и дело «случайно» натыкаясь на путника, одна даже упала ему на колени и почему-то долго не могла встать, другая попросила гостя приподнять её, дабы протереть верхние кромки окна. В ответ Болт заявил, что он инвалид отечественной войны 1912 года, проклятые французы отрезали ему обе ноги и даже зацепили при этом мерзком деянии ещё один орган, потому у него везде протезы, на что красавицы отреагировали желанием полечить храброго воина путём массажа всех пострадавших органов. В общем, попал путник очень серьёзно. Конечно, не будь такой девушки как Элана, трудностей оказалось бы гораздо меньше, но, что есть — то есть. Положение спас Брага, забрёдший по какому-то пустяковому поводу. Видя затруднения товарища, он увёл обеих настойчивых дам к себе, сказав, что две уже у него есть, но его и на четверых хватит, только пусть эти четверо не обижаются на его слишком большую активность. Девицы упорхнули, осуждающе зыркнув на Болта, похоже они обиделись, что им не дали завершить уборку.