Колдовской мир-4. На крыльях магии

Ни слова не говоря, Ярет передал Смельчака Эйран и бросился на противников. Словно по волшебству, во второй его руке появился кинжал.

Одна из собак выскочила вперед.

— Подождите! — крикнула она высоким детским голосом. — Это мы!

Ярет остановился.

— Ч-что?.. — с трудом выдавил он. И чуть разжал руку, сжимавшую меч.

— Это мы! Это я! Сверчок! Мы замаскированы!

Два Пса несли на руках белых собак. Эйран снова потянула Ярета за рукав. Тот вырвался. Один из Псов, без ноши, осторожно положил свой меч и шагнул вперед, показывая пустые руки.

— Выслушай меня, — заговорил он. — И сможешь убить, если захочешь. Я ализонец. Остальные замаскированы, как и сказала девочка.

— Ализонец? А что ты здесь делаешь, если ты наш враг?

— Меня зовут Талгар. Я подружился с одним из ведьменышей… я хочу сказать, с девочкой-волшебницей — на пути в город Ализон.

Ярет крепче сжал меч.

— Ты украл мою дочь…

— Я исполнял приказ барона Эсгира, командира Псов Ализона. Если бы ослушался, меня бы убили. Я очень рисковал, даже делая то немногое, что сумел. А ты посмел бы нарушить приказ командира?

Худая белая собака на руках у другого Пса заговорила:

— Это правда, папа. Он был очень добр к нам в пути. И сейчас старается помочь.

Собака, говорящая голосом дочери! Это оказалось слишком для Ярета. Он потер глаза рукой, в которой держал кинжал. И начал слегка дрожать. Эйран легче было принять такое объяснение, может быть, из-за своего недавнего знакомства с изменением внешности.

— Это хитрость, чтобы захватить нас! Псы пользуются волшебством! — Со сдавленным восклицанием отвращения Велдин начал протискиваться мимо них.

— Нет, подожди! — закричала Эйран. — Послушайте, Велдин, Ярет! Эта собака — эта девочка — она действительно Дженис! У нее на шее камень волшебницы!

Велдин резко остановился.

— Клянусь Великим Соколом! Женщина права! Но все равно, возможно, это ловушка. Они могли отобрать этот камень. Откуда у тебя эта безделушка, собака?

— Мы отдали его ей, — вмешалась другая собака. — Вше пыталишь оживить камень, но получалошь только у Мыши. — И она засмеялась.

Эйран тоже невольно засмеялась. От облегчения и сознания нелепости ситуации у нее закружилась голова.

— Никто, даже самые опытные волшебники Ализона, не подумают создать собаку, которая могла бы шепелявить! О, как удивительно — ик! — как прекрасно! Мы спасаем их, а они спасают нас!

— Прекрати, Эйран! — приказал Ярет. — Не впадай в истерику!

Оба фальконера, не веря своим глазам, смотрели на эту разношерстную группу: ализонец, стражники Эсткарпа в облике ализонцев, дети-волшебницы с внешностью белых собак.

— Ну, как же нам быть? — растерялся Велдин. — Нас тоже превратят в Псов?

— Если у малышки остались силы. — Талгар положил руку на голову собаки-Сверчка. Та заплясала, высунув язык, когти ее скребли каменный пол. Камень на шее собаки-Дженис отбрасывал слабые голубые блестки. — Если дети-волшебницы не смогут включить вас в иллюзию, мы выйдем из замка, делая вид, что вы наши пленники. И спустим собак на вас. Так мы поступаем с пленниками.

Ярет обрел дар речи.

— Ты… ты как будто все продумал.

— Мы ничего не смогли бы сделать, если бы дети не превратили нас в невидимок, — произнес «ализонец», державший на руках собаку-Дженис. Эйран узнала голос Данниса.

— Это я жделала!

— Перестань хвастать, Шепелявая, — остановила ее собака-Сверчок.

— Вше равно я!

— Только с помощью Мыши и ее камня, и ты сама это знаешь!

— Потом будете спорить, — прикрикнул Талгар. — Пошли, дамы. И господа. Пойдете ли вы в облике Псов или в собственном виде, нужно уходить побыстрее. Ведьм… дети-волшебницы не могут вечно поддерживать иллюзию.

Фальконеры и Эйран присоединились к остальным. Собака-Дженис села на руках у Данниса.

— Смельчак! — воскликнула она. — Он ранен?

— Мы ничем ему не поможем, пока не выберемся из города, — жестко ответил Велдин. — Острый Коготь может улететь, но как замаскировать второго сокола.

— Не отпускай Острого Когтя, — послышался голос Звезды. Собака — нет, девочка — говорила с таким спокойствием и самообладанием, что Эйран снова пришлось сдерживать желание расхохотаться. Вместо этого она икнула. — Кто-нибудь может его увидеть. И понять, что произошло.

— Что же тогда? — Лицо Ярета осунулось, Он посмотрел на Смельчака, лежащего на руках Эйран, и очень осторожно погладил его. Сердце Эйран разрывалось.

— Мы отдадим все свои силы Мыши, а она направит их с помощью камня, — продолжала собака-Звезда. — Как ты думаешь, Мышь? Сможешь изменить и их? Птиц мы замаскируем как щенят.

— Наверно. Ну, давайте все попробуем.

Даже в этом необыкновенном окружении то, что произошло дальше, оказалось таким странным, что Эйран даже перестала икать. Все шесть «собак» повернули головы к фальконерам и Эйран. И сосредоточенно смотрели на них. Эйран увидела, как их начинает окутывать легкая голубоватая дымка, от одной к другой перекинулись тонкие, похожие на паутину, нити. Она покачала головой, уверенная, что это галлюцинация. Полоски света становились все ярче, хотя этот свет не отодвигал темноту прохода. Но вот вспыхнул камень волшебницы, а паутина силовых линий натянулась. Она устремилась вперед и окутала трех человек и двух птиц. Эйран и Ярет пошатнулись и едва не упали, а Велдин сделал шаг назад. В коридоре слабо запахло жженым.

— И все? — удивился Велдин, глядя на свою руку. — Я совсем не изменился.

— Ты не можешь это увидеть своими глазами, — объяснила Эйран.

Ярет повернулся и посмотрел на них.

— Вы оба изменились! — воскликнул он.

— И у тебя на руках щенок. — Эйран осторожно коснулась головы Смельчака.

Велдин посмотрел на «щенка» у себя на кулаке — абсолютно невероятное зрелище.

— Теперь я верю, — успокоился Велдин и заговорил с Острым Когтем по-соколиному. Потребовалось много уговоров, чтобы сокол позволил нести себя так, как нес Ярет раненого Смельчака. К облегчению Эйран, Смельчак в своей маскировке не казался раненым. И не противился тому, что его несут. Крови не видно; «щенок» казался просто спящим.

— Ну, пошли, — грубовато проговорил старший фальконер. — Острый Коготь долго это не выдержит.

— И не понадобится, — пообещал Хирл. — Как только выйдем за пределы городских ворот, часовые не смогут нас увидеть.

— Я так скажу: чем быстрее мы сбросим это ализонское обличье и вернемся к своему, тем лучше. А ты, женщина, держи рот закрытым. Твой голос не изменился на этот раз, и если ты начнешь болтать, как все женщины, ты нас выдашь.

Пытаясь скрыть волнение, которое все испытывали, эсткарпцы и один настоящий ализонец небрежно двинулись по двору к выходу. У всех нервы были натянуты, а Эйран впилась ногтями в ладони, чтобы не закричать. На открытом пространстве собака-Дженис и собака-Пламя пошли самостоятельно, хотя собака-Дженис при этом дрожала и прихрамывала, часто прислоняясь к Даннису.

— Талгар!

Эсткарпцы застыли, руки их незаметно опустились на рукояти мечей, но тот, кто окликнул их спутника, сделал это без враждебности.

— Ты с дежурства? — спросил Пес. Он подошел к группе замаскированных беглецов и с любопытством посмотрел на них.

— Да, и мы хотим дать собакам немного побегать, — буркнул Талгар.

— Вот эти две не очень хорошо выглядят.

— Их недокармливали.

Пес улыбнулся.

— Ты всегда слишком мягко обращаешься со своими собаками. Надо, чтобы они дрались за еду, как у всех нас. Это делает их крепкими и отсеивает слабых.

— Мы решили, что немного упражнений на воздухе им не помешают.

— Да. Возможно. Я вижу, тут и щенки. Мне казалось, в псарнях в такое время года суки не щенятся. Еще слишком рано.

— Ну, знаешь, как это бывает. Если самка настроена очень решительно… — Талгар выразительно пожал плечами, и его собеседник рассмеялся.