Колдовской мир-4. На крыльях магии

Девочка носила ожерелье в кармане. Но однажды, подчиняясь порыву, который сама не смогла бы объяснить, она посмотрела на камень не так, как смотрела раньше. Посмотрела по-особому, так, что действительно начала видеть. И чем больше смотрела, тем больше ей казалось, что она плывет, как рыбы плавают в воде. И, к своему удивлению, обнаружила в глубине камня картинки, которые двигались. Она видела то, что происходит далеко от нее. Вот мама — в доме, она расчесывает свои красивые волосы и негромко напевает. Заинтересовавшись, Птица попробовала посмотреть глубже, чтобы увидеть больше. Картинка в камне затуманилась, переменилась, и девочка увидела папу, который в тот день поехал в соседнюю деревню покупать новую верховую лошадь. Птица ясно видела его и лошадь. Рыжая, под цвет маминых волос.

После этого Птица всегда носила камень на шее, но старательно прятала его под одеждой. И при каждой возможности заглядывала и смотрела. Это было очень захватывающим занятием. Она обнаружила, что почти всегда может увидеть тех, кого знает. Но иногда она видела нечто напоминающее закрытую дверь, и постепенно начала понимать, что этот человек занят чем-то личным, и ей не следует видеть его. Она также обнаружила, что не может видеть людей и предметы, которые не знает или о которых только слышала, как, например, знатных господ из города Эс. Не видела, как бы «глубоко» ни опускалась. И ее не удивило появление Пчелы. Она никогда не видела ее, но, уходя в «глубину»; видела себя едущей верхом далеко от деревни в обществе маленьких серых теней, ростом с нее. Ей очень понравилось ожерелье самой Пчелы. Она подумала, что Пчела использует свой камень так же, как сама Птица. И это было так естественно и просто, что Птица и не подумала прихватить собственное ожерелье в город Эс.

Девочки охали и ахали, слушая рассказ Птицы.

— Это удивительно, Птица! А ты можешь увидеть, что шейчаш ш моими мамой и папой? Ешли я тебе помогу? Я пущу тебя в швою голову, ты пошлушаешь и увидишь.

— Может быть. Но мне не во что смотреть.

— Это подойдет? — Пламя налила в чашку немного воды и протянула Птице.

— Не знаю, — засомневалась Птица. — Попробую.

Она посмотрела в чашку, наклонив ее так, чтобы вода отражала свет. Мышь внимательно наблюдала. Ей хотелось, чтобы Птица увидела ее маму. Выражение лица Птицы изменилось, и Мышь поняла, что она ушла в «глубину».

— Я что-то в и ж у! — воскликнула Птица. — Твоя мама ходит в брюках, как мужчина, и носит меч?

— Конечно, нет!

— Это моя мама! — воскликнула Мышь. Забыв о больной голове, она перебралась по соломе к Птице и заглянула в чашку. — Я знаю! Я просто знаю! Покажи мне, как это делать, Птица! Пожалуйста!

— Все пропало! — огорчилась Птица. Она сердито посмотрела на Мышь. — Ты испортила.

— Но я знаю, что это была моя мама. Я слышала ее, а теперь ты ее увидела! Она здесь, в Ализоне. Я просто знаю это.

— Ты с ума сошла.

— Нет.

— Да, сошла.

— Перестаньте, вы обе! — остановила их Звезда. — Мышь, ты все время говоришь о своей маме. С тех пор, как услышала этот второй голос. Она не может здесь быть. Это невозможно.

— Но я слышала второй голос. Он похож на мамин, хотя немного и на голос хранительницы. Я знаю: мама близко, она пришла за мной. И даже если я ошибаюсь, если я сумасшедшая, как говорит Птица, никто из нас не знал бы, что могут остальные, если бы я не рассказала о том, что услышала маму. Может, то, что мы умеем делать, нам поможет. А как далеко ты можешь толкнуть, Звезда?

Звезда посмотрела на нее, чуть нахмурившись. Потом выражение ее лица изменилось, и Мышь, не слушая, не прикасаясь мыслью, знала, что Звезда поняла, к чему она ведет.

— Не очень далеко. Ты хочешь сказать, что я могу толкнуть, помочь следующей из нас, которая пойдет в комнату колдеров?

— Мне кажется, это для нас единственная возможность выдержать.

— Что ж, стоит попробовать, — задумалась Звезда. — Но не знаю, смогу ли это сделать одна. А что если следующей буду я? — И тут же ответила на собственный вопрос. — Конечно. Я научу всех вас, как ты только что научила нас слушать. Мы все должны обучить друг друга. Мышь облегченно закрыла глаза. Идея наконец вырвалась, хотя и не она ее выразила. Но чего-то все равно не хватало. Мышь не могла думать. Голова сильно болела.

Птица рассмеялась.

— Что полезного в умении делать котенка из соломы? Только помогает веселее провести время.

— Не знаю, — упрямо ответила Мышь. — Но Сверчок может заставить подумать, что она — это кто-то другой, и Шепелявая — что вообще никого нет.

Птица оглянулась на Шепелявую, и Мышь отчетливо, словно та произнесла вслух, услышала: «Много же она нам даст».

— Нет, кое-что даст, — возразила Звезда, и Мышь поняла, что она тоже услышала. — Шепелявая может научить всех нас, как научила слышать Мышь.

— Ну, допустим, мы все превратимся в тени и выйдем, когда к нам в следующий раз зайдут Псы, — предположила Сверчок. — А как же Мышь и Пламя? Как мы с ними справимся? Они не могут идти.

— Я смогу, — промолвила Пламя.

Звезда не обратила внимание на ее слова.

— Подождем, пока им станет лучше.

— К тому времени заболеет кто-нибудь еще, — вставила Сверчок. — Остальным должно быть еще хуже, если Колдеры сделают то, о чем рассказала Мышь.

— О!

Неожиданно то, что все время тревожило Мышь, стало ей ясно, и она смогла поделиться с девочками.

— Я слышала голоса, когда со мной работали Колдеры, и именно я умела слушать мысли. Может, это что-то значит.

— Может быть. А как же Пламя?

Глаза Звезды сузились.

— Может, эта машина колдеров усиливает наши способности. В таком случае на способность Пламени просто нельзя опереться, вот и все.

— Значит, поделившись друг с другом, мы не помогли, а только ухудшили свое положение! — в ужасе воскликнула Птица.

Все посмотрели на Птицу: какие ужасы увидит она, когда ее присоединят к машине колдеров?

— Нет, я так не считаю, — медленно сказала Звезда.

— Я думаю, сейчас мы сильней, чем раньше.

— Моя мама придет за нами, — пообещала Мышь. — Она нас спасет!

— О, помолчи, — прервала ее Звезда. Голос ее звучал не раздраженно, а устало. — Не нужно цепляться за надежду, когда ее нет. Сейчас нам лучше всего потренироваться в своих новых способностях и попытаться действовать вместе, так, чтобы лучше держаться, когда будем в машине колдеров. — Она вздрогнула, и Мышь уловила мысль подружки: Звезда увидела себя беспомощно лежащей на столе в лаборатории колдеров и кричащей, а Колдеры безжалостно всаживают в нее провода.

Мышь знала, что Звезда права. Даже если у них появится возможность бежать, они никого не смогут оставить, а, несмотря на свои бодрые слова, Пламя едва ли в лучшем состоянии, чем Мышь.

— Да, Звезда, — согласилась девочка. — Мы должны сосредоточиться на слышании и толкании, передаче силы. Это потребуется больше всего, до тех пор пока Колдеры не оставят нас в покое.

Девочки вздрогнули: все понимали, что Колдеры оставят их, только если они им подчинятся или погибнут.

Глава одиннадцатая

Ярет и Велдин шли по коридорам, держа наготове соколов. Эйран никогда раньше не видела Ярета таким, даже когда он охотился в Барьерных горах. Там звери уступали ему. Но здесь он оказался в своей стихии, он делал то, для чего был рожден. Уверенный и бесстрашный воин, готовый к бою, шел рядом с другим фальконером, как его ровня. Его вид мог испугать целый отряд Псов и внушить уверенность тем, кто сражается с ним рядом. Эйран шла за фальконерами, время от времени оглядываясь, каждое мгновение ожидая появления сотни преследующих Псов. Даже храбрость фальконеров не поможет при таком превосходстве сил противника. Но пока им продолжало везти.

По коридору, через дверь, вверх по лестничному пролету, следуя указаниям Пламени и Дженис. Теперь они находились в другой части дворцового комплекса, на верхнем этаже большого каменного здания, стоящего у самой стены замка. Эйран вспомнила, как, проходя по двору, услышала призыв своей дочери. Очень странно. Эйран была вполне уверена, что слышала именно Дженис, но ведь это невозможно. Она должна подумать об этом, но потом, когда будет время.