Полуночные тени (СИ)

— Покровительница Лотаров, — хрипло сказал отец, — пошли удачу моему сыну.

— Благослови, моя богиня, — Анегард коснулся шершавого камня, замер на несколько мгновений.

— Помоги им, Великая, — прошептала я.

Ланушка заплакала. Анегард подхватил ее на руки:

— Что еще ты выдумала, реветь!

— Не уезжа-ай, — Ланушка обняла брата, уткнулась носом ему в шею. — Я боюсь, оста-анься!

— Иоланта, — чужим, напряженным голосом выговорил старый барон, — прекрати немедленно. Мужчина не может всю жизнь просидеть дома.

Я отвернулась. Неужели он всегда такой… такой холодный, правильный и… подобающий?

Марти стоял у алтаря Звездной девы. Ладонь лежала на белом камне, губы беззвучно шевелились. Я прикрыла ладонью улыбку: забавным показалось, что у грозного королевского пса Дева в покровительницах. Но тут Марти отшагнул назад, развернулся к алтарю Воина. Я вздохнула тайком: этих вояк разве поймешь? Да у них, небось, традиций воз и тележка, по каждому случаю другому богу кланяться… вот деревенских тоже ведь не всякий посторонний поймет, почему вдруг то Жнице дары несут, то Кузнецу, то Хранителю стад.

Ланушка утихла, только сопела недовольно. Она так и сидела у Анегарда на руках, крепко обняв его за шею, а старый барон смотрел мимо них — на алтарь. Мне показалось, он все еще просит о чем-то богиню, неслышно для остальных, но так жарко, что Великая навряд ли откажет.

Столы накрыли во дворе, и расселись, не слишком разбираясь, кто есть кто. Наверное, это потому, подумала я, что его милость, вернувшись, сразу ушел к себе. При нем не очень-то забудешь, что не пристало посудомойке соседствовать с управителем, а ученику кузнеца из ремесленной слободки — заигрывать с дочкой начальника стражи. Это Анегард умеет сделать праздник общим и веселиться на равных с остальными — не зря по деревням так любят, когда он заезжает на грозовые аукалки или праздник последнего снопа.

Вот и сейчас — музыканты наяривают плясовую, Зигмонд кружит Анитку, только юбка взметывается, Терес едва отбивается от подначек, хохочет Ланушка, и даже Ульрика улыбается, слушая шуточки молодого Лотара. Встает, идет с ним танцевать… оглядывается на Зига, Анегард качает головой, обнимает за талию…

— Потанцуешь со мной?

Терес.

Смеюсь:

— Конечно!

Музыка кружит голову, кто бы мог подумать, что Терес так здорово танцует! Да и Зиг не хуже, ишь, сидельцы болотные! Анитка раскраснелась, у меня тоже щеки горят… Наши кавалеры ведут танец хитро, едва не сталкиваясь, словно дразнят друг друга; в какой-то миг мы с Аниткой непонятно как меняемся — вернее, мужчины меняются нами. Я едва не останавливаюсь от удивления, но Зиг подхватывает, кружит, кружит… скалится:

— Давай, Сьюз, уделаем их всех!

— Врешь, — отзывается из-за моей спины Анегард, — нас не уделаешь, верно, Улинька?

Боги великие, хорошо-то как!

А вон Динуша с Рихаром целуется…

Кстати…

— Зиг, а что, разве твой Рихар с Анегардом едет?

— Да, а почему ты спрашиваешь? — Легкий холодок в голосе намекает: на первый раз прощаю, но лучше не суйся, не девичье дело.

— Он же мальчишка еще!

Зиг, хмырь болотный, хохочет.

— Если уж ты, Сьюз, так сказала, другие уж точно ничего другого не подумают.

Я спохватываюсь: у «мальчишки» за плечами триста лет, да таких — не дай боги никому!

— Им пацан и нужен, — тихо говорит Зиг. — Мелкий проныра многое может, чего не под силу взрослому. А теперь, девочка, выкинь из головы серьезные вопросы и танцуй.

Смех. Чей-то короткий взвизг. Музыка все азартней, все быстрей. Терес подхватывает Анитку на руки…

— Ой, Зиг, ты меня так закружил, земли не чую!

— Зачем тебе земля, когда я рядом?

И верно!

Анегард с Ульрикой останавливаются, вдруг, резко… на щеках Ульрики багровые пятна, тонкие пальчики цепляются за плечи Анегарда. Мы с Зигмондом кидаемся к ней.

— Ничего, — шепчет Зигова лягушонка. — Упыхалась… никогда я так не танцевала…

— Веди ее к колодцу, — командую я. — Тихонечко, пусть отдышится. Умоется, легче станет. Давай, Зиг, не торопясь… а я ей туда попить принесу.

Анегард помогает мне пробраться к кухне: одну, пожалуй, закружили бы, завертели. Найти нужное снадобье, накапать в кружку с водой — дело недолгое.

— Слабенькая она, — виновато бормочет Анегард.

— Ничего, — осторожно, Сьюз, не урони кружку! Тут, конечно, народу меньше, но все же… ну вот, пей, девочка… все с тобой будет в порядке…

Ульрика вздыхает прерывисто. Зиг держит ее за плечи, вглядывается в лицо. Осторожно стирает с бледного лба бисеринки пота. Анегард забирает у меня пустую кружку, ставит на край колодца.

— Пойдем, сестренка, потанцуем? А то кажется мне, что его милость благородный барон Зигмонд испытывают желание побыть с женой наедине.

— Иди-иди, танцуй… язва. Сьюз, милая, уделай его, как он мою жену уделал!

Ох, навряд ли! Знаем мы, как молодой барон на праздниках гуляют! Перепляшешь такого… легче речку ситом вычерпать!

— Да уж постараюсь!

На то и праздник. Последний, я думаю, праздник в этом году…

Под вечер, когда длинные тени пересекли двор, а в еще светлом небе засеребрилась луна, я заметила, что Зиговы парни один за другим выбираются из праздничной круговерти. Кто попить отойдет, да так и не вернется, кто девицу под локоток ухватит, к столам отведет и невзначай исчезнет…

Я оглядела двор. А вон и сам его милость благородный барон Зигмонд, улыбка украденной маской на озабоченном лице. И, между прочим, без Ульрики.

Подойти словно ненароком к Зигу труда не составило: праздник затухал, многие уже разбрелись. Кто постарше — отдыхать, молодые да горячие — парочками…

— Как Ульрика, отдышалась?

— Да, спасибо. Мы с ней поговорили немного и решили, что сейчас ей лучше отдохнуть.

— Что, еще ночь не настала, — пьяно осклабился управитель, — а молодую жену уже укатал? Силе-ен…

— Я-то силен, а вот тебе пора в постельку. — Зиг нарочито оскалился. — Пока под стол не свалился.

— Мне?..

— Пора-пора, — рядом возникла непривычно румяная Лизетт, подхватила муженька под руку. — Пойдем-ка, милый мой.

Зиг огляделся, буркнул:

— Пойду и я.

Спросить? Не убьет же он меня, в самом деле?

Я выскользнула из поредевшей толпы вслед за Зигмондом, окликнула тихо:

— Куда это вы все собрались, а?

Нелюдь клыкасто ухмыльнулся:

— Я так и понял, что ты нас засекла. Что ж, спасибо, хватило ума при всех не спрашивать. За это отвечу, но, Сьюз, отучайся задавать мужчинам вопросы об их делах! Поверь, ни к чему хорошему девичье любопытство не приводит.

— Постараюсь, — вздохнула я. — Знаешь, пока была жизнь тихая и спокойная, меня любопытствовать и не тянуло. А тут… перемешалось все…

Я, не договорив, пожала плечами. Угар праздника схлынул, теперь мне было грустно, из головы не шел завтрашний отъезд Анегарда.

Зигмонд кивнул:

— Да, понимаю. На самом деле, Сьюз, это у тебя от страха. Тебе кажется, если ты будешь знать, что происходит, то сумеешь подготовиться к любой опасности. Или, на самый худой конец, тебя не застанут врасплох.

А ведь похоже… да, очень может быть, что он прав…

— Так вот, относительно того, куда мы собрались. Только учти, Анегард знает, а больше — никому! Хочу проверить, как дела в моем новом замке. — Я оторопело уставилась на Зига. Ну что такое, все время забываю, что он не человек, и парни его — не люди! Зиг явно понял, ухмыльнулся: — Да не гляди ты так, прекрасно за ночь успеем обернуться! Объясним там всем, кто теперь хозяин, и назад. Мне туда все-таки жену везти. Кстати, Сьюз, ты загляни к ней, ладно? Вроде уложил, но мало ли…

— Загляну обязательно. Удачи, Зиг.

Густая тень пронеслась по двору, и облачко мглы затерялось в ночном небе. Уже ночном… ну что, Сьюз, праздник кончился? Я укуталась в шаль, потерла пальцы. Холодно. Пойду, что ли…

Тяжелая рука легла на мое плечо. Я обернулась.