Смертельно безмолвна (СИ)

- Вот, – Джил неожиданно снимает с шеи цепочку. Я думаю, она собирается вручить мне крестик, и заранее прищуриваюсь, будто бы девушка протягивает мне радиоактивную дрянь. Но на удивление Джил отдает мне маленький пузырек с какой-то жидкостью. – Это все, что у нас осталось, Мэтти. Последний шанс.

 Что за черт? Рассматриваю микроскопическую капсулу с черной водой и щурюсь. Я ни черта не понимаю. Я ненавижу ни черта не понимать; перевожу недовольный взгляд на пастора и вскидываю брови.

- Может, объясните, что это?

- Это возможность сохранить разум чистым, мой мальчик.

- А выражаясь человеческим языком?

- Это эликсир, который не позволит Ариадне Монфор управлять тобой.

Что? Я растерянно цепенею. Противоядие? Они действительно нашли способ, как не попасть в сети ее способностей? Не может быть. Я крепко сжимаю пузырек и спрашиваю:

- Какой состав? Как вы это сделали?

- Всему свое время, Мэттью Нортон.

- Я должен знать.

- Ты должен отчистить душу. – Пастор Хью приближается ко мне и сводит брови. Не знаю, какую праведную чушь он собирается втирать мне, но внутри все переворачивается. Я сжимаю до скрипа зубы, а он кладет тяжеленную ладонь на мое плечо. – Бог простит то, что ты сотворил, мальчик мой. Но ты обязан выполнить миссию. Он выбрал именно тебя.

- Для чего?

- Для того чтобы избавить мир от чумы. Ариадна – чума, ее кровь отравлена.

- Вы хотите, чтобы я ее убил.

- Да, – не колеблясь, отвечает мужчина, а затем присаживается рядом со мной и едва слышно шепчет, – но ты ведь тоже этого хочешь, не так ли?

***

Я прихожу в коттедж Монфор.

Дверь открыта, будто жители этого дома никого не боятся: не боятся воров и психов, не боятся преступников, совершивших самые страшные злодеяния. Жители этого дома все видели. Им уже не страшно.

Я знаю, что сестры Монфор как всегда сидят на кухне или в гостиной. Но я не хочу с ними пересекаться. Сначала мне нужно пробраться в комнату Ариадны, только потом мне дозволено отвлечься на решение других проблем. Я поднимаюсь по лестнице, спокойным, ровным шагом следую к спальне Ариадны Монфор.

Признаться, приятно ничего не чувствовать. Приятно ощущать пустоту. Люди бегут от пустоты. Она им кажется ужасной, а я нахожу себя в стагнации. Нахожу себя в тишине.

Касаюсь пальцами дверной ручки, отталкиваю дверь, прохожу в спальню, замираю у комода с вещами и грубым движением распахиваю тумбочки. Беспорядок. Вся жизнь Ари состояла в сплошном беспорядке. Ее действия были стихийны, ее поступки - взбалмошны. Она несла за собой хаос, и ей вполне нравилось оставлять за спиной руины, ведь близкие с поразительной чуткостью закрывали глаза на все ее ошибки и прихоти.

Я недовольно вытаскиваю пару маек и собираюсь закрыть шкаф, но останавливаюсь, заметив черную футболку. Едва не разрываю ее, выдирая из невидимых когтей комода. Та самая мятая футболка, в которой Ари заявилась на биологию в первый день. «Рамоунз». Я уже ненавижу эту группу. Невольно зажмуриваюсь и стискиваю в пальцах тонкую ткань.

- Наплевать, – говорю себя я и бросаю на пол майки, оставив в руках лишь футболку.

Я уверен, эта вещь хранит в себе больше воспоминаний, чем вся комната Ари вместе взятая. Хотя, теперь я вообще сомневаюсь, что добрая Ари когда-то существовала, я уже в нее не верю, уже ее не помню. Она была, да, была когда-то. Но сейчас перед глазами стоит лишь тварь с черными глазами, которая, не задумываясь, отнимает жизнь.

Закрываю комод и медленным взглядом осматриваю комнату. Неожиданно на глаза мне попадаются исписанные листы, разбросанные на деревянном, широком столе. Нехотя, скорее интуитивно, я приближаюсь к столу и замираю, увидев рисунки Эбигейл.

Ни один мускул на моем лице не дрогает. Ни одно слово не срывается с языка.

Я, наверно, умер, потому что ничто во мне не екает и не сжимается.

Я изучаю работы Эби: наброски церквей, портрет Хэрри, выведенный карандашом, а потом я замечаю саму Эбигейл. Она стоит на рисунке рядом с высоким парнем, он держит ее за руку, а за спиной у него висит колчан со стрелами. Этот высокий парень – я.

Что-то в груди все-таки стягивает в силки заледеневшие легкие. Я гляжу на рисунок, и я понятия не имею, как то, что случилось, вообще могло произойти. Люди умирают. Да, знаю. Знаю об этом, как никто другой! Но неужели бывает и такое? Неужели мы обречены ломаться снова и снова, снова и снова.

Отворачиваюсь. Эби больше нет. И хватит думать об этом.

Собираюсь выйти из комнаты, но, когда оборачиваюсь, примерзаю к месту. Что за...

- Неожиданная встреча, верно?

Меган фон Страттен лениво дергает уголком губ; судорога, прокатившаяся по спине, заставляет все мое тело вытянуться, словно струну! И я с невероятной скоростью подаюсь вперед, намереваясь расправиться с ведьмой голыми руками. Наплевать, что у меня нет ни оружия, ни сил. Я разорву ее на части. Если потребуется, вопьюсь зубами в глотку.

- Ого, – издеваясь, протягивает женщина, – прямо-таки зубами?

Не отвечаю, срываюсь с места и несусь на фон Страттен, но она вскидывает руку, и в ту же секунду я отлетаю назад, врезавшись со всей дури в стену. Черт возьми!

- Тебя услышат, – рявкаю я, – услышат и...

- Я так не думаю. – Женщина проходится пальцами по угольным волосам и пронзает меня острым взглядом. Взглядом змеи, гадюки, таким же ядовитым и смертоносным. – Не сопротивляйся. Все равно проиграешь.

- Посмотрим.

Меган в один миг оказывается рядом. Сводит домиком брови и поджимает губы:

- Какая трагедия, и какая несправедливость. – Ведьма прикасается пальцами к моему подбородку. – Приятнее ваших стонов, только звук вашего разбивающегося сердца.

Я резко подаюсь вперед, оскалив зубы, будто собака, на что Меган смеется. У меня в эту же секунду внутри все не просто переворачивается, а разрывается, вспыхивает. Тихо и спокойно я гляжу в глаза ведьме. Но в голове уже продумываю, как мои руки впиваются в ее голову мертвой хваткой, и как они эту голову отрывают с плеч.

- Кровавые мысли, – шепчет фон Страттен, ухмыляясь. – Мне нравится. Но я пришла не за тем, чтобы убивать тебя, мой дорогой.

- Какой сюрприз.

- Верно. Я пришла поговорить.

Что? Хмурю брови, а женщина порывисто отступает назад. Оковы исчезают, я падаю на пол, но вовремя сгибаю ноги и удерживаю равновесие. Какого черта происходит? Разве я не должен перерезать ведьме горло, а она не должна разорвать меня на части? Почему на лице Меган игривая улыбка, и почему я продолжаю наблюдать за этой улыбкой, ничего не предпринимая? Громко сглатываю.

- Что вам нужно?

- То же, что и тебе, Мэттью, – фон Страттен оборачивается и едва не сбивает меня с ног черным взглядом. – Я хочу избавиться от Ариадны Монфор, и наши с тобой мысли, на долю секунды, показались мне схожи.

- Что? – Мои брови подскакивают вверх. – Что вы сказали?

- Не притворяйся идиотом. Ты меня услышал.

- Вы должно быть шутите.

Вместо ответа женщина сводит брови, и тут же мое горло вспыхивает от боли. Резко я хватаюсь ладонями за шею, пытаюсь содрать с кожи несуществующий пожар, искры. Но ничего не выходит. Мне вдруг становится нечем дышать, и я шумно откашливаюсь.

- Я не умею шутить, – ледяным голосом отрезает ведьма, и боль пропадает.

Сипло вздохнув, я отшатываюсь назад и сталкиваюсь спиной с комодом.

Какого черта? Растерянным взглядом изучаю женщину и ничего не понимаю. Меган фон Страттен пришла сюда, чтобы заключить со мной сделку? Чтобы просить о помощи?

- Это не мне нужна помощь, – пренебрежительно бросает она, – а тебе, мой дорогой.

- Проваливайте.

- Осторожнее, Мэттью. Женщинам не нравится, когда им грубят.

- Я не стану сотрудничать с вами.

- Почему?

- Почему? – Я едва не выплевываю этот вопрос.

Эта жизнь сводит меня с ума. С какой стати мой злейший враг пытается помочь мне? С какой стати я должен доверять ему? Это чистой воды сумасшествие.